Марина Серова - Мечта пирата Страница 24

– Тварь, ты будешь гореть в аду! Чтоб ты сдохла, сука! Я сказал правду! Правду!

Его слова оборвались диким воплем. Веревка не выдержала, и жертва соскользнула вниз, в пустоту. Перегнувшись через защитное ограждение, я увидела бездыханного Тимура, лежавшего в корыте из-под раствора, которое закрепили в подвешенном состоянии на крюке подъемного крана и притянули к зданию лебедкой, чтобы не раскачивалось из стороны в сторону. Я до последнего мгновения не верила, что он попадет туда, хотя сама долго все рассчитывала. При взгляде сверху корыта почти не было видно. Застонав, Тимур пошевелился. Ну, значит, с ним все в порядке. Дерьмо не тонет. Пусть живет. Я узнала все, что хотела. По глазам было видно, что Тимур не врал. Значит, он ни при чем. Я перешла на другую сторону здания, залезла на подъемник и спустилась вниз. «Хонда» Тимура все еще стояла в проезде, а значит, транспортом я обеспечена.

Спустя полчаса я, усталая, но удовлетворенная, входила в комнату общежития. Тимофей сладко спал на диване в обнимку с пакетом, заполненным белым порошком, который на ощупь напоминал снег. Я попробовала на язык остатки из ступки. Порошок был горьким, и от него тут же занемел язык. То, что надо. Отличная работа. Мне было жаль, что теперь «кукла» не требовалась. Часы показывали половину седьмого. Чертовски хотелось спать, но поспать мне не удалось. Перед тем как лечь, я сдуру решила проверить электронную почту. Оказалось, что два часа назад мне пришло письмо от Юзера.

Хакер все-таки разыскал рейдера, покушавшегося на строительную компанию моей клиентки. Желание спать мигом улетучилось. Артур Баграмян снимал квартиру в центре города рядом с администрацией. Его засекли камеры видеонаблюдения у банкомата. В этом месте, расположенном рядом с правительственными учреждениями, все улицы хорошо просматривались. Дальнейшее было делом техники. Переходя от камеры к камере, Юзер сопроводил рейдера до старого пятиэтажного дома. Баграмян вошел в подъезд и не вышел. Предположив, что объект живет в этом доме, Юзер проверил телефоны жильцов и по телефонным разговорам из одной квартиры на четвертом этаже выяснил, что он не ошибся в своих предположениях. Судя по обрывкам фраз, Баграмян в данный момент планировал захват Тарасовского молочного комбината. Кроме него в съемной четырехкомнатной квартире жили еще пять мужчин, его «коллег». Все, как на подбор, мордовороты с «добрыми» лицами. Юзер переслал мне фрагменты видеозаписи, где они входили в дом и выходили. Он даже идентифицировал всех по базе данных МВД. За каждым тянулся шлейф из афер, вымогательства, покушений. Двое из них бывшие работники правоохранительных органов. Один спецназовец. Остальные мастера спорта по рукопашному бою и боксу, занимались стрельбой, работали во вневедомственной охране. Компания подобралась что надо. Такие легко пойдут и на убийство, и на похищение. Юзер собрал массу информации о каждом из них: кто где бывает, номера банковских счетов, пластиковых карт, кредитные истории. Нечего было и думать обработать сразу такой объем информации. Парень явно перестарался. Однако кое-что мне, несомненно, пригодится. В моей голове начал складываться план.

Я не заметила, как рассвело. Потом проснулся Тим и удивленно уставился на меня.

– Вы что, не спали всю ночь?

– Да, что-то бессонница, – бросила я, – а ты разговариваешь во сне.

– Серьезно, что ли? – Тимофей разом выпрямился и протер глаза. Было заметно, что он бледен как смерть. – Что я говорил?

– Всякое, – протянула я, наблюдая за ним краем глаза, – в общем, открыла для себя много нового.

– Нет, я серьезно, – проворчал Тимофей.

– Иди умойся, – посоветовала я и выключила компьютер. Надо было по-быстрому перекусить и заниматься делами. Впереди ждал настоящий марафон. Сначала почта – отправить посылку следователю; затем в бюро судебной медицины с образцами крови, дальше с глушителем по местным умельцам. Крутанувшись на стуле, я задумалась о Тиме. Оставлять его в комнате одного на целый день было опасно. Но светить на улице тоже не лучший вариант.

Из съестного в холодильнике остались только холодные закуски. Я взяла было пачку спагетти с намерением отварить, но, поразмыслив, положила ее назад. После бессонной ночи как-то не очень тянуло на кулинарные подвиги. Ситуация требовала аккумуляции всех ресурсов организма, поэтому тратить оставшееся на готовку было просто преступлением. На завтрак сойдут бутерброды, а потом можно будет заехать куда-нибудь перекусить. Эта мысль меня успокоила. Я выхватила из ножен здоровенный зазубренный тесак и принялась нещадно кромсать сервелат. Затем дошла очередь до сыра и хлеба. Заварила чай.

Из ванной вернулся Тимофей. Утираясь моим полотенцем, он пожаловался на недостаточное качество мусса для укладки, мол, им ничего не уложишь. Еще ему не понравилась зубная паста, в ней было недостаточно мяты, и мыло – слишком жесткое, без увлажнителя и слишком сушит кожу.

– Я просто не рассчитывала принимать здесь всяких неженок, – огрызнулась я и вырвала у него полотенце. Гостевое полотенце, которое я ему предлагала до этого, тоже пришлось парню не по вкусу.

– А что, супа не будет? – удивился Тимофей, глядя на бутерброды, – я дома привык есть по утрам горячее. Это очень важно для правильной работы желудка.

– Надо же, – делано удивилась я, – беда-то какая, а супа нет! Только бутерброды. Хотя ты можешь их не есть и ограничиться кипяточком. Будет вместо супа.

– Крутая, да? – нахмурился Тимофей, сев за стол. – А вот потом скрючишься из-за язвы, и все.

– Знаешь, при моей профессии редко кто до язвы доживает, – доверительно сообщила я ему. – Кстати, пойдешь сегодня со мной. Замаскируем тебя так, что мать родная не узнает.

– Это гримироваться, типа, усы, парик? – оживился Тимофей.

– Да, – кивнула я, смерив его взглядом, – из тебя получится нормальная девчонка. Ты достаточно женоподобен, как многие современные юноши, чахнущие у компьютера.

– Какая, в жопу, девчонка! – завопил Тимофей, багровея, и закашлялся, подавившись бутербродом. Мне пришлось выбивать из него кусок колбасы. Даже применить метод Хаймлиха. Отдышавшись, Тимофей помахал передо мной пальцем: – Никаких девчонок. Я лучше сдохну, чем надену платье.

– Жаль, – горько вздохнула я, – у тебя и волосы длинные, парика не надо, только покрасить и уложить. Ты просто не знаешь, что теряешь.

– Нет, нет, ни при каких условиях, – Тимофей был непреклонен, – я лучше волосы остригу, чем бабой наряжусь.

– Острижешь? – встрепенулась я. – Ловлю на слове.

Через час Тимофей любовался своим новым образом в зеркале. Из длинноволосого брюнета он превратился в блондина с аккуратной стрижкой. Светлые волосы были зачесаны на прямой пробор. После недолгих уговоров мне удалось его избавить от пирсинга. Я изменила ему цвет глаз, осветлила смуглую кожу, вставила накладки на зубы, наделала веснушек и изменила форму подбородка силиконовой накладкой. Минимум грима и специальных средств, но эффект получился поразительный. В довершение всего я нарядила клиента в белую рубашку, галстук, брюки. Брюки оказались немного коротковаты, и мне пришлось отпустить материал, который был подвернут, прогладить, и все встало на свои места.

– Ну, как? – мой вопрос был обращен к Тимофею. Хотелось услышать его оценку проделанной работе.

– Я похож на педика, – простонал он, кривясь, – что ты со мной сделала?

– Ты не «голубой», – попыталась я его успокоить, – ты видел на улице мальчиков в аккуратных костюмах, которые плохо говорят по-русски и суют в лицо прохожим Библию? Так вот, ты один из них, уличный проповедник. – Покопавшись в столе, я разыскала пару бейджиков. Тут же на ноутбуке набрала нужный текст, подключила спрятанный в шкафу принтер и распечатала то, что получилось.

– Вот, отныне ты брат Томас Мелоун, мормон из Солт-Лейк-Сити, проповедуешь Святое Писание и набираешь новых братьев в общину, – торжественно сообщила я Тимофею, прикалывая к груди бейджик. – Церковь находится в центре. Если вдруг подойдут менты, смело приглашай их на собрание, предлагай поговорить о Боге, и они сами отвалят. Говори обязательно с английским акцентом. Я покажу как.

– Надеюсь, меня в таком виде не узнают, а то такой стрем, – обеспокоенно пробормотал он, оглядывая себя со всех сторон.

– Я тоже на это очень надеюсь, – ответила я и стала сама гримироваться. Мое превращение заняло полчаса. Я тоже хотела преобразиться в молодого парня-проповедника, но получилось какое-то существо неопределенного пола. Я напялила очки, посмотрелась в зеркало и решила, что так даже лучше. Молодые проповедники с Запада в настоящее время стали такой же частью российского пейзажа, как березки. Их считали безобидными чудиками, посмеивались и старались обойти стороной.

– Не хотелось, чтобы в таком виде нас скинхеды встретили, – обеспокоенно добавил Тим, репетируя перед зеркалом глупую американскую улыбку. – I’m fine. I’m happy. Howe are your?