Ирина Зарубина - Госпожа следователь Страница 24

— Да, ну и что? — Игорь еле поспевал за ней.

— Они ведь для машин, правильно? Простите… Ну, чтоб бензином не воняло. Извините…

— Так. — Игорь ничего не понимал. — Ну а при чем тут свалка?

— Как это, при чем? — Клавдия озабоченно оглядывалась по сторонам. — Наш «мерседес» на свалке наверняка. И потом — хотя это уже лирическое отступление: эти самые елочки знаешь какие деньжищи стоят. Я такую только в «мерседесе» и у супрефекта видела. Позвольте… А у Ирины их штук сто было, не меньше. Если бы каждая из них была новая, эта Ира бы просто задохнулась. Они ведь у нее в спальне над кроватью висели. Значит, елочки были старые. А теперь скажи, где можно взять сразу такое количество старых елочек? Разрешите… Только на свалке. Правильно?

— Ну вроде да, — вынужден был согласиться Игорь.

— Прости, Игорек, я позвоню. Забыла… — Дежкина протиснулась к телефонным скворечникам и ухватила трубку, к которой уже тянулась рука какого-то юнца. — Алло, Федь, это я. Ну вы как там?

— Нормально. Ленка гуляет, а Макс опять тараканов травить пошел. Ты когда вернешься?

— Не знаю. Я чего и звоню. Вы без меня ешьте, а то мне еще на свалку машин поехать надо.

— Куда?! — закричал муж так громко, что Клава даже отдернула трубку. — И ты мне не сказала?

— А зачем тебе?

— Ну как, ну как?! — возмущенно запыхтел муж. — Мне трамблер нужен, потом стеклоподъемник на правой двери не фурычит, может, коврики поновее подыщу. Да и вообще.

— Федь, мы же по работе едем. — Клава улыбнулась.

— Ну и работайте себе на здоровье. А я пока так похожу. Ну ты даешь, Клавдия, это же надо. Сама ругаешься, что я столько денег на машину гроблю, а сама… Я ж своими руками все делаю… Ну ты даешь, вообще…

— Ладно, давай, Самоделкин, приезжай. Кстати, а где эта свалка-то?..

18.32–19.20

В стареньком добром «москвичике» стало вдруг до ужаса неуютно. Клава спиной и левым боком словно бы ощущала это колючее напряжение свары, готовой сейчас разразиться в салоне. Спиной, потому что сзади сидел Игорек, а боком — потому что машину вел муж Федя.

Свалка оказалась так далеко за городом, что без машины добирались бы до ночи. Федя подкатил очень быстро, но за эти несколько минут, пока они ждали «Москвич», с Игорем произошла разительная перемена. Он сначала набычился, тяжко замолчал, стал как-то саркастически похихикивать, от чего обаятельная молодость инспектора уголовного розыска как бы испарилась, а на свет Божий вылез злобный, циничный старикашка.

— Ну-ну, значит, муж? Хе-хе… — приговаривал он, делая многозначительное лицо. — Муж, значится, ну-ну…

Клава, конечно, догадывалась о не совсем профессиональном, не совсем дружеском отношении к себе Порогина, но даже предположить не могла, что тут все зашло так далеко.

— И кто же ваш муж, Клавдия Васильевна? — иронично спрашивал Игорь.

— Мой муж — просто очень хороший человек, — отвечала Клавдия и чувствовала, что она как будто оправдывается перед парнем.

Федя, не подозревавший о готовившемся ему испытании, широко улыбнулся Игорю и простодушно протянул руку:

— Федор!

— Федор? — язвительно скривил губы Игорь. — Нет, товарищ Дежкин, вы уже не так молоды, мне неловко будет вас звать только по имени. Вам ведь лет… сколько? Пятьдесят восемь, девять?

— Пятьдесят один, — не успел обидеться Федор.

— М-да… потрепала жизнь, — с иезуитским сочувствием отозвался Игорь.

До Федора наконец стало доходить.

— Этот в бригаде твоей? — спросил он громко, выруливая на оживленное шоссе.

— Да, Игорь Порогин, — кивнула Клавдия.

— Э-хе-хе… — протяжно вздохнул Федор. — Ну и времена пошли…

— А вам, простите, не нравятся наши времена? — провокационно спросил Игорь.

Ну а дальше уже ничего особенно делать не надо было. Спор перешел на политику, а там и на личности. Ситуация вышла у Клавдий из-под контроля, она только успевала вставить:

— Федя, красный!! — когда муж не замечал светофоров. Или: — Куда ты так гонишь?! — когда их старенький «Москвич», натужно гудя, обходил «феррари» и «форды».

Но если уж быть честным до конца, Клавдии в глубине души чуть-чуть нравилась эта электрическая ситуация.

Ах, не верьте в женщину-миротворицу. Вспомните, как загорались глаза школьных красоток, когда один недоросль говорил другому: «Пойдем выйдем, стыкнемся?» Или когда ваша студенческая подруга, вместо того чтобы звать милицию, кричала: «Дай ему! Вмажь!» Или когда ваша жена говорила уничижительно: «Ты не мужчина! Надо было двинуть ему разок!»

Впрочем, Клавдия, конечно, до драки бы не допустила. Но бестолковая перепалка мужа и Игоря ложилась на ее душу приятным елеем.

«Ну не все же дела, — думала Клавдия, — надо когда-нибудь и развлечься…»

…Они стояли угрюмой толпой у самого входа на свалку и смотрели на вышедших из машины Клавдию, Федю и Игоря с холодным, как стальной клинок, равнодушием.

Теперь неуютность «москвичика» показалась Клавдии милой домашней обстановкой, хотелось побыстрее вернуться, захлопнуть дверь и нажать пупочку замка, чтобы не открыли снаружи.

По мере приближения с толпой происходили странные метаморфозы. Она как бы становилась больше и одновременно компактнее, группируясь прямо на пути приезжих.

Клавдия почему-то была уверена, что на территорию свалки они просто не войдут. Почему их не пустят эти угрюмые люди, можно было только догадываться — запчасти! Эти жучки неплохо наживались здесь. Неужели они допустят конкурентов?

Был, конечно, другой выход — выдернуть из сумки «корочку», напустить серьезу и гаркнуть:

— Разойдись! Прокуратура Москвы!

Но Клавдия не была уверена, что тут же не прогремит из толпы бухающий звук стреляющего обреза. То есть, проще говоря, Клавдия растерялась и замедлила шаг.

К сожалению, она не учла не угаснувшего единоборства мужа и сослуживца. А они как раз сейчас были в том взведенном состоянии, которое заставляет мужика переть на танк, не говоря уж о кучке мрачных лиц с засунутыми глубоко в карманы руками.

Правда, она вовремя заметила, как Игорь сунулся за пазуху, чтобы вытащить удостоверение, успела уцепиться за его рукав и, с незнакомыми ей самой, визгливыми нотками в голосе прокричать:

— Федь, ты че-то перепутал, это не рынок, кажись! Мальчики, а тута рынок далеко?

Толпа снова подверглась странным метаморфозам: она рассыпалась и стала меньше.

Ответа, впрочем, не последовало.

— А че это такое тута? — продолжала изображать темную клушу Клавдия. — Мальчики, это че такое тута?

— Вали отсюда, тетка, — зычно сказал кто-то из толпы. — Рынок в другую сторону.

— Ой, Федь, я ж тебе говорила, а ты глаза вечно зальешь и токо знаешь ругаться.

Угрюмость толпы сменилась снисходительным посмеиванием.

— А ты тоже остолоп, — напустилась на Игоря Клавдия, — нет, чтоб унять отца, так сам с ним бухаешь.

Муж и Игорь, опешив от напора Клавдии, неумело кивали и страшно неорганично разводили руками.

— Давай-давай, коза, ввали им! — посмеивался крепкий мужчина в коже, как бы позволяя тем самым и другим потешаться над дурой теткой. Толпа позволению вняла. Хохот начался дикий.

«Маленько переиграла, — подумала Клавдия. — Ну, комедия — трудный жанр…»

— Может, хоть воды тут дадут, а то ведь закипит радиатор.

Почему Клавдия так легко вспоминала эти чисто мужские слова — загадка.

— Ребята, тут водичкой не разживемся? Нам токо полведерка, да, Федь?

— Иди, тетка, — снова позволил тот самый кожаный крепыш.

Толпа расступилась, и Клавдия с мужем и Игорем оказались у запертых ворот.

— Ой, а тута закрыто, — обернулась к кожаному Клавдия.

— Да ты что?! — расхохотался тот. — Закрыто?!

Клавдия уже окончательно выделила кожаного как главаря, интимно приобняла его за шею и что-то жарко шепнула в ухо.

И Федя, и Игорь онемели. А крепыш расхохотался пуще прежнего:

— Ну ты даешь, тетка!

И открыл хозяйским жестом железную дверь в воротах.

— А не проводишь, милок? — захихикала Клавдия.

Кожаный шагнул за ними, закрыл аккуратно за собой дверь и широким шагом тронулся к голубому вагончику. Да, это он был здесь главным.

Клавдия присела на секундочку к земле, подняла какую-то железяку, быстренько догнала крепыша и, ткнув железякой ему в спину, прошипела:

— Следователь прокуратуры Дежкина! Тихо, козел. Быстро: фамилия, имя, отчество, адрес. Игорь, обыщи.

Ни инспектор, ни муж, ни уж конечно сам крепыш не ожидали такого мгновенного поворота, главарь обернул еще улыбавшееся лицо и наткнулся взглядом прямо на удостоверение.