Ирина Зарубина - Госпожа следователь Страница 25

Игорь сообразил довольно быстро. Он мотанул опешившего крепыша к капоту проржавевшего «ЗИЛа» и обхлопал его карманы.

Оружия у крепыша не было. Но было водительское удостоверение с именем и фамилией.

Крепыш засопел угрожающе, стоило ему крикнуть, как ввалилась бы помощь, и тогда Клавдии со спутниками пришлось бы ой как туго.

— Игорь, омоновцы подъехали? — громко спросила Клавдия.

— Ждут, — сразу подхватил тот.

— Давай вызывай их.

Вот исполнить эту команду у Игоря фантазии не хватило. Он замялся, весь блеф сейчас мог бы раскрыться и рухнуть, но тут наконец пришел в себя Федор.

— «Первый», «Первый», я «Ласточка», — заговорил он в кулак. — Приступаем к захвату!

Клавдия предусмотрительно отшагнула от крепыша и оттянула Игоря.

Крепыш рванулся от них с такой скоростью, словно в нем самом внутри был двигатель с турбонаддувом. Высоченный забор он преодолел как птица.

— Атас!!! — кричала птица. — Омоновцы!

— Что за «Ласточка»? — спросила Клавдия Федора. — Это ты, что ли, «Ласточка»?

— Ты, — смутившись, как мальчишка, ответил муж.

— Молодцы, — похвалила Клавдия и инспектора и Федора. — Документик нам этот очень пригодится. — И она сунула в сумку водительское удостоверение крепыша. — Можно считать, не зря съездили…

— Как это? — чуть не задохнулся от возмущения Федор. — А запчасти? Я чего сюда пилил?

— Запчасти… — вспомнила Клавдия. — Ладно. Пойдем в сторожку, спросим разрешения.

Примиренные общим успехом, мужчины стали друг к другу несколько дружелюбнее.

— Мне трамблер бы хороший приискать, — сказал Игорю Федор.

— Понятно, — кивнул тот с видом знатока. — Трамблер…

Игорь остановился у кучи покрышек, которая вырастала чуть не до неба, тронул ее рукой на предмет определения устойчивости.

— А ты что там этому гаду на ушко говорила? — вспомнил вдруг Федор.

— Что писать хочу, — нимало не смутившись, ответила Клавдия.

19.21–23.59

Дверь вагончика раскрылась сама.

Озабоченный молодой человек в джинсовой спецовке выдвинулся из темного нутра спиной. В руках он держал какую-то коробку, скорее всего тяжелую. Но, увидев Клавдию и мужчин, даже забыл поставить ее на землю.

— Здравствуйте, мы к вам с просьбой, — начала Клавдия, мысленно умоляя молодого человека отказать однозначно и бесповоротно. — Вы не позволите моему мужу покопаться тут?

— А? Что?.. Покопаться? Ну конечно, пусть копается, — почти радушно вдруг ответил молодой человек. — А что нужно-то?

— О, мне много чего нужно! — совершенно обнаглел Федор. — Мне нужно трамблер… У меня «москвичок» четыреста одиннадцатый…

— По маркам не сортируем, — виновато улыбнулся молодой человек. — Только по годам. Вон там таблички есть. С восемьдесят шестого.

— Ага! — радостно потер руки Федор.

К этому моменту Клавдия уже была рада, что молодой человек сразу не послал странную троицу подальше. Потому что за спиной хозяина, в глубине вагончика, увидела необычное сооружение: к потолку были подвешены на ниточках и проволочках разноцветные елочки, которые от дуновения ветерка причудливо танцевали.

Внутренне Клавдия ахнула. И это был далеко не радостный «ах». Дежкина испугалась. Вся ее теория с елочками была, конечно, чистой воды туфта. Действительно, бабская интуиция. Она даже сейчас не считала ее зацепкой. Это была блажь, действительно лирическое отступление. Ведь она даже не была уверена, что именно на эту свалку отвезли взорванный «мерседес». И только халявные посягания Федора делали поездку на свалку более или менее оправданной.

Но что ее блажь вдруг сбылась с такой стопроцентной точностью — именно этого Клавдия и испугалась.

«Нет, так не может везти хорошим людям, — панически думала она. — Это не к добру…»

Но елочная причуда была настолько похожа на ту, что нашли рядом с дохлой собакой, что Клавдии ничего другого не оставалось, как сказать молодому человеку:

— Ой, какая прелесть! Сами делали?

— Сам, — почему-то с вызовом сказал молодой человек.

— Надо же! И сами придумали?

— Сам придумал.

— А можно посмотреть?

— Смотрите.

Клавдия, прежде чем войти в вагончик, оглянулась — Федора уже и след простыл, его гобсековские стоны были слышны уже откуда-то из-за горы покореженного металла.

А Игорь смотрел на Клавдию так, словно она сейчас взмахнет руками и взлетит.

«Действительно, произошло чудо, — трезво думал Игорь. — И это чудо Клавдия Васильевна предсказала. Я бы на эти елочки никогда внимания не обратил…»

Пока молодой хозяин свалки относил куда-то свою тяжелую коробку, Клавдия и Игорь оставались в сторожке одни.

— Будем брать? — лихорадочно прошептал Игорь.

— Кого? — не поняла Клавдия.

«Действительно, кого? — подумал Игорь. — Того главаря или этого хозяина?»

— Может, всю толпу жучков? — словно продолжила его мысль Клавдия. — Нет, Игорек, нам сейчас надо тихонько, на бреющем полете… Не спугнуть…

Клавдия быстро перелистывала на столе бумажки, толстые тетради, кося глазом на дверь, пока не появился хозяин.

— Вы присаживайтесь, — сказал он. — Чайку?

Клавдия понимала, почему хозяин так радушен. На территорию попадали, конечно, только те, кого пропустили жучки. А жучки пропускали или за большую плату — что редко, или по большому блату. Не мог же знать хозяин, что Клавдию пропустили по физиологическим причинам. Вот и рассыпался в любезностях.

— Давно тут работаете? — начала издали Клавдия.

— Да года четыре уже. — Парень то и дело поправлял на руке дорогие часы с замысловатым браслетом. Так делают или от волнения, или когда часы только-только куплены.

Клавдия внутренне восхитилась. Удержаться на таком прибыльном месте целых четыре года, не сесть, не получить пулю в лоб — это большое мастерство…

«Мастерство в чем? — сама себя спросила Клавдия. — Задницу лизать или других заставлять этим заниматься?»

— Тяжело? Кстати, меня Клавдия Васильевна зовут. Это Игорь.

— А я Денис, — улыбнулся хозяин. — Да как вам сказать? Не люблю хвастаться, но до меня тут такой бардак был. Вы же знаете, Солнцево — район не очень благоприятный. Прямо проходной двор из свалки устроили. Какие-то бомжи здесь жили. Два раза убили кого-то. А пожаров было — не сосчитать.

Денис говорил с легким волжским оканием. Это въедается в человека. То ли сам с берегов великой русской реки, то ли от родителей передалось.

— Ну и как же вы? — продолжала нейтральный разговор Клавдия.

— Пришлось с милицией связываться, дежурство тут было круглосуточное…

«Так, значит, с местными милиционерами дела иметь не стоит, — подумала Клавдия. — И этого Дениса, и того крепыша надо будет крутить через МУР. А то, что здесь есть чего раскрутить, — ежу понятно, как говорит Макс».

— Ключика на семнадцать не найдете?! — влетел в вагончик Федор. Глаза его блестели как новенькие гайки. — Открутить надо.

— Пожалуйста, — полез в ящик Денис. — Что-то нашли?

— Да так, пустяк… Я потом покажу…

— Вы направо идите, там машины посвежее. Хотя, что тут особенно искать — все растаскивают еще на дорогах.

Федор схватил ключ и умчался. Игорь поднялся и вышел за ним.

«Молодец, — отметила про себя Клавдия. — Пусть и «мерседес» заодно поищет».

— У меня тут одни корпуса в основном, — продолжал разговор хозяин. — И вот так копятся, копятся годами. Раньше хоть вывозили на переплавку, а теперь — дорого.

— Но тут ведь железо, — вникла в заботы Дениса Клавдия.

— Железо, — мрачно согласился хозяин. — Была бы медь или алюминий — сразу бы нашлись желающие… железо… Наше железо очень плохое. Копейки стоит. Возиться с ним дороже.

«И чего ж ты тогда здесь торчишь? — иронично подумала Клавдия. — Такой сознательный?»

— Мне друзья давно работу предлагают. Фирму организовали, брось, говорят, свою ржавчину, — невольно отвечал на вопрос Клавдии Денис. — А я не могу. Знаете, с детства всю эту машинерию обожаю. Мы с отцом две «Победы» своими руками собрали. И из такого хлама! А я тут порядок навел.

— Мгм, — сказала Клавдия просто, чтобы что-то сказать.

Но Денис мигом ухватился.

— Вы, наверное, про тех жучков на входе подумали? Дескать, знаем, имеет Денис Харитонов тут на хлеб с икрой. — Хозяин искренне огорчился. — Все так думают. Они с вас, поди, плату взяли? Или как?

— Плату, — быстро сказал Клавдия.

— Вот то-то и оно. А я к ним никакого отношения. Хотите верьте, хотите нет.

— У вас и жена есть? — спросила Клавдия.

Такой вопрос в устах женщины всегда почему-то звучит сочувственно.