Чингиз Абдуллаев - И возьми мою боль Страница 25

— А на какой машине?

— Это мы не знаем.

— Так это вы мне скажите, на какой машине, а я вам скажу, проехала она или нет, — женщина снова равнодушно посмотрела на фотографии.

— Да, конечно, — кивнула Виноградова, — а может, вы обратили внимание на ее часы? У нее на руке были вот такие красивые часики.

Аркадия Александровна взяла фотографию, снова равнодушно посмотрела.

— Не видела я, — сказала она, — да и утром вчера никто це проезжал.

Только врач останавливался. И больше никого.

— Какой врач?

— Да из местной больницы. Он часто мимо нас ездит. Остановил машину, зашел к нам, купил бутербродов штук пять или шесть. Я еще удивилась, зачем ему столько. Он обычно только воду покупал. Или сигареты. А в этот раз бутерброды купил. И сразу же уехал.

— Бутерброды? — переспросила Виноградова, взглянув на товарищей.

— Когда это было? — быстро спросил Матюшевский.

— Да, почитай, часов в шесть утра. Он как раз в это время возвращается.

Ну да, часов в шесть.

— Как фамилия врача?

— А я откуда знаю? Просто знаю, что он врач. Когда у меня девочка животом захворала, я ее водила в больницу. Ну там его и видела.

— Какая у него машина?

— «Жигули». Красного цвета.

— А модель какая?

— Кончайте шалить, — крикнула хозяйка на поднявших шум Ребятишек. — Это я не разбираюсь, — призналась она. — Обычная машина, без модели.

— Вы не помните, как звали врача?

— Нет. Имя у него вроде странное. Заграничное такое. Нет, не помню.

— Где находится больница?

— Рядом, в поселке. Да там его все наверняка знают.

— Как называется поселок? — уточнил Матюшевский. — У вас есть телефон?

— Нет. У нас его отродясь не было. Рустам, поняв все без слов, вынул мобильный телефон. Быстро набрал номер, вызывая Двоеглазова.

— Узнай срочно, как позвонить в больницу. Она находится и поселке…

Как называется поселок? — спросил он, зажимая трубку рукой, и, услышав название, повторил его Двоеглазову. — Срочно узнай, — попросил он, — и перезвони нам.

На каждую группу выдавали один мобильный телефон, но предупреждали, чтобы сотрудники не злоупотребляли разговорами. Бюджет СБК был не очень велик, и приходилось экономить. Двоеглазов позвонил через минуту. Набрав номер больницы, Рустам дождался, пока поднимут трубку, и громко поздоровался:

— Здравствуйте. Говорят из милиции. Скажите, у вас есть врач, приезжающий на работу на красных «Жигулях»?

— Какой врач? Какие «Жигули»? Кто вам нужен? — не поняла дежурная.

— Девушка, — сдерживая нетерпение, начал объяснять Рустам, — вспомните, пожалуйста, есть ли в вашей больнице врача который приезжает на работу на красных «Жигулях». — Да, есть, — сообразила девушка, — это Альберт Петрович.

— Его звали Альберт Петрович? — спросил Рустам, закрывая трубку рукой.

— Точно, — обрадовалась Аркадия Александровна, — я же говорю, имя какое-то чудное.

— Можно позвать его к телефону?

— Он сейчас принимает больных, — сказала девушка.

— Передайте ему, чтобы он никуда не уезжал, — попросил Рустам, — мы сейчас приедем.

— Он что, сбил человека, — испугалась девушка, — или устроил аварию?

Альберт Петрович всегда аккуратно ездит.

— Нет-нет, — сразу опроверг ее предположение Рустам. — Мы не из-за аварии. Он ничего плохого не сделал. Просто попросите его подождать. Мы будем через десять минут, — он вспомнил про дорогу, — через полчаса, — поправился он.

Они поспешили к машине.

— Опять придется по грязи тащиться, вспомнил Рустам.

— Думаешь, нашли? — спросила Надя.

— Увидим, — он боялся радоваться заранее. И в этот момент зазвонил его мобильный телефон. Звонил Двоеглазов.

— У нас проблемы, ребята, — сказал он, — пропавшую девушку, кажется, ищем не только мы и ее родственники, но и недавние обидчики ее отца. Меня просили предупредить вас об этом.

Глава 14

Уже к двенадцати часам все участковые сотрудники милиции, все отделения муниципальной милиции, все линейные отделы на транспорте — в аэропортах, на вокзалах, на автовокзалах, на речном транспорте, получили портреты девушки.

Приказано было останавливать любую, кто покажется хотя бы отчасти похожей на нее. А так как по Москве летом ходили тысячи молодых девушек в джинсах и майках, то весь день раздавались звонки, и Цапов в сердцах даже перестал отвечать на подобные вызовы, поручив это малоприятное занятие своим подчиненным.

Искали и часы. Подробное описание часов было готово к часу дня, и группы МВД начали поиск по всему городу. Параллельно с ними часы искали и боевики братьев Махмудбековых. Они опрашивали ювелиров не только в легальных магазинах, но и скупщиков краденого, перекупщиков и просто людей, знающих о перемещениях золотых вещей по городу. У милиции были свои резервы, но в отличие от бандитов она была менее мобильна.

Стольников, взяв у Адалята Махмудбекова еще нескольких людей в помощь, создал пять групп, которые носились по всему городу, опрашивая людей по списку, составленному самим Стольниковым. В половине четвертого ему позвонил Джафар.

— У нас проблемы, — сказал он, — кажется, милиция тоже ищет эти часы. И эту девушку.

— Конечно, ищет, — разозлился Стольников, — и очень хорошо, что ищет.

Неважно, кто ее найдет. Мы или милиция. У них на нее ничего нет. Хорошо бы она была жива.

Исмаил по-прежнему находился в тяжелом состоянии, и усиленные совместные посты боевиков и сотрудников милиции охраняли его палату, не пропуская посторонних.

В пять часов вечера Стольников с двумя боевиками подъехал к известному перекупщику краденого Филиппу Кривому. Филипп был одноглазым и отличался неслыханной жадностью. Но зато всегда располагал обширной информацией по всему городу и имел невероятные многочисленные связи, делающие его одним из самых информированных людей в столице. Филипп, которому позвонили еще утром, назначил свидание на пять часов вечера, объяснив, что раньше просто не сможет встретиться.

Именно к нему и приехал Стольников, чтобы поговорить об уникальных часах. У дома, куда он должен был войти, его уже ждали. Двое охранников не разрешили войти никому, кроме Стольникова. Это был старый московский дом начала века. Внешне он казался неказистым, но Стольников знал, как мощно укреплено это строение изнутри. Он даже знал, что здесь находится и знаменитый стальной сейф Филиппа Кривого, вмонтированный в скальную породу. В нем можно было отсидеться даже в случае прямой атаки из гранатометов. Рассказывали, что по негласному соглашению сразу между несколькими крупными преступными группировками Филипп Кривой был арбитром к различного рода спорах, возникающих между бандитами.

Филипп был маленького роста, щуплый, с подергивающимся левым глазом и острым длинным носом. Ломброзо, несомненно, остался бы доволен этим типом лица, но Стольников пришел совсем по другому вопросу, ему было не до физиогномических опытов. Он прошел к столу и сел напротив хозяина.

— Вот ты какой, Слава Стольников, — прохрипел Филипп, — давно о тебе слышал.

— Я тоже о тебе слышал, — кивнул Стольников, — еще на прежней службе.

— Знаю я про твою прежнюю работу, — ухмыльнулся его собеседник. — Хорошо, что ты ничего не скрываешь. Смелый ты человек, Слава Стольников, очень смелый.

— Зачем скрывать, — усмехнулся Стольников. — У тебя небось на меня целое досье есть.

Хозяин дома закашлялся. Впрочем, непонятно, было, смеялся он или кашлял.

— Информацию кое-какую имеем, — признался он. — Говори, зачем приехал.

Я тебя слушаю.

— У нас девушка пропала. Молодая совсем, семнадцать лет, — пояснил Стольников. — Ушла из дома.

— Сейчас многие из дома уходят, — хитро усмехнулся Филипп. — Почитай, пол-России в бегах. Страна большая.

— Она не просто ушла, — терпеливо заметил Стольников, — у нее на руке часики были. Дорогие часики. Вот у меня есть фотография этих часов.

Он достал из кармана фотографии и разложил их на столе перед Филиппом.

И сразу заметил, как дернулся хозяин дома. Филипп поднес снимки к глазам, достал очки, внимательно посмотрел. Потом отложил фотографии, вздохнул.

— Не видел.

— Мы хотим найти девушку, — продолжал Стольников. — Вернее, найти часы и через них девушку.

— Правильно, — снова закашлялся хозяин. — Часики дорогие. Целое состояние. Такие часики обязательно всплыть должны. Кто ей подарил эти часики?

Чья-то пара была? Кто ее хозяин?

Стольников поморщился. Его собеседник говорил о девушке так, словно она была лошадью, которой можно было владеть. Впрочем, в этом не было ничего удивительного. Красивые молодью женщины почти обязательно оказывались на содержании крупного бандита или бизнесмена. Иначе они просто не смогли бы пробиться и удержаться в этом жестоком мире.