Светослав Славчев - В ловушке гарпий Страница 25

— Вы тоже проводите здесь опыты, не так ли? — спрашиваю я ее как можно любезнее.

Я мог бы и не задавать этого вопроса, ибо все зафиксировано в лабораторном дневнике.

— Они вас интересуют, господин инспектор? — улыбается Виттинг.

— О, нет! — быстро отступаю я. — Лишь постольку, поскольку они могли совпадать с опытами доктора Манолова… по времени.

Улыбка не сходит с лица Виттинг.

— Профессиональное заболевание, — говорит она.

— Простите?

— Подозрительность. У всех полицейских, — добавляет Виттинг. — И что же вы подозреваете?

Она отплатила мне за этюд с протоколами опытов. Теперь моя очередь улыбаться, что я и делаю из последних сил. Мне очень хочется прямо ответить на ее вопрос, но вместо этого, разумеется, я говорю совсем другое:

— Случайность, фру Виттинг. Любой несчастный случай — совпадение случайностей!

Наш разговор грозит перейти в область абстрактных рассуждений. Замечаю, что фрекет Линдгрен украдкой посматривает на часы. Поэтому быстро перелистываю еще несколько страниц, исписанных почерком Манолова и, как мне кажется, Ленарта. Кладу дневник на стол и поворачиваюсь к Виттинг.

— Если желаете, я мог бы вас подвезти.

Она благодарит и отклоняет мое предложение: сюда она приехала на собственном автомобиле.

Мы выходим. Внизу фрекен Линдгрен прячет мои одеяния в шкаф и провожает меня до двери. Взгляд ее внимателен. Как мне кажется, в нем читается немой вопрос, который так и остается не заданным.

Из-за тумана я опаздываю. Мне казалось, что до Кронсхавена я доеду быстро, но дорога отняла более получаса. Уже перевалило за одиннадцать, и вряд ли в это время мне удастся застать Ханке в комиссариате. Да и Кольмар, вероятно, занимается перевозкой разбитой машины Манолова.

Мое предположение насчет Ханке подтверждается — его кабинет заперт. Но Кольмар у себя. Как и полагается по чину, ему отведена довольно тесная клетушка. Перед ним на столе стопки розовых и желтых листков. Судя по всему, работа над справками, которые он должен был подготовить, еще не завершена.

Мы здороваемся, я опускаюсь на стул для посетителей, и Кольмар начинает докладывать.

Он собрал квитанции билетов на паром и карточки регистрации приезжих в Юргордене. Теперь он проверял имена.

И еще. Комиссар Ханке спешно отправился в порт. Ночью был убит владелец одной из моторных яхт, и комиссар велел передать эту новость мне вместе со сведениями о совершенных в последние дни тяжелых преступлениях. С этими словами. Кольмар протягивает мне густо исписанный лист бумаги.

Владелец яхты?

Я беру лист, но даже не пытаюсь читать. Брюге и его расследования, лабиринт заливов вдоль шоссе — все это всплывает в сознании и вытесняет остальное. Как будто чья-то рука смахнула со стола мозаику фактов, которые я так старательно собирал до сегодняшнего дня. Одновременно мною овладевает чувство, будто я упустил что-то очень важное, и, пока занимался пустяками, рядом разыгрывались события, непосредственно связанные с убийством Манолова.

— Имя владельца яхты?

Оно ничего мне не говорит. Некто Пер Матуссон, относившийся к тому типу подозрительных лиц, которых полиция постоянно держит под наблюдением, поскольку они часто бывают замешаны в разных темных делишках, но против них как правило никогда не удается собрать серьезных улик. Яхта курсировала по заливу, но иногда заходила и в Гамбург. Не раз подвергалась проверкам, но безрезультатно. Пер Матуссон всегда выходил сухим из воды.

— Хотелось бы как можно скорее взглянуть на убитого. Вы не могли бы сопроводить меня в порт?

Кольмар удивленно моргает, но чинопочитание не позволяет ему задавать излишних вопросов. Он снимает трубку и звонит в гараж.

— Вы не возражаете против поездки на дежурной машине?

— Нисколько.

Яхта, заходившая в Гамбург. И владелец, причиной убийства которого могли быть факты, знать которые ему не полагалось. Не исключено, что они заинтересовали бы и меня! Поэтому его и вывели из игры у меня под носом!..

Мы стоим на перекрестке в ожидании зеленого света, и я не нахожу себе места от досады. Вдруг вспоминаю, что Кольмар не закончил свой доклад. Можно его продолжить и здесь, а то вдруг потом не окажется на это времени.

— Коллега Кольмар, — обращаюсь я к нему, — вам удалось что-нибудь выяснить о свидетелях аварии?

Да. Он как раз закончил работу, когда я пришел. Сравнивал имена в протоколах опроса свидетелей. Туристы из ФРГ, те, что оказались первыми на месте происшествия, ночевали в одной из гостиниц Юргордена. Инженер Георг Реммер, его супруга Шарлотта Рембер и ее брат. Они покинули гостиницу на следующее утро… Администратор слышал, что они собирались возвращаться через Кронсхавен. И действительно, после обеда они отплыли в Киль. Это подтверждается квитанцией на погрузку “ленд-ровера” на паром.

— А можно проверить, где они останавливались до этого?

— Трудновато, — качает головой Кольмар. — Однажды мы занимались подобной проверкой. На это уйдет не меньше двух недель.

Значит — исчезли. Тот джип, что так странно остановился на повороте — исчез. И вообще — больно я размечтался! Неужели все только и станут дожидаться того момента, когда я примусь задавать им неудобные вопросы? Вот и доктор Ленарт выбрал для отъезда именно тот самый день, хотя серия совместных опытов с Маноловым была для него далеко не безразлична!

Остальные свидетели находятся здесь, в Кронсхавене. Их можно вызвать и еще раз опросить. Кольмар сообщает это как нечто важное, но мне убийственно ясно, что они мне не пригодятся. А те, кто нужен, уже далеко. Или, быть может, здесь, но под другими именами и с другими планами.

Машина осторожно едет по улице, протянувшейся вдоль моря. У меня появляется чувство, будто мы скользим по мокрому асфальту. Оно не обманчиво, ибо баранка руля в руках шофера становится чрезвычайно подвижной.

А вот и территория порта. Мы проезжаем несколько предупредительных указателей и знаков, затем перед нами поднимается шлагбаум и машина останавливается у здания портовой полиции. Оно находится на самом берегу. У причала покачивается на волнах полицейский катер. Справа тянутся причалы для грузовых кораблей. Их громадные силуэты угадываются в тумане, доносится скрип лебедок и глухие звуки такелажных работ. Море окутано пеленой тумана, мутно-зеленые волны устало вздымаются за молом.

Кольмар, расспросив постового полицейского, ведет меня за здание через скверик, окруженный свежевыкрашенными пакгаузами. Из их открытых дверей доносятся короткие свистки, видны снующие электропогрузчики. Рядом два крана деловито ворочают стрелами.

Мы выходим к причалу для лодок и яхт, и Кольмар озирается.

— По-моему, они там, в конце!

Я поднимаю воротник плаща и следую за ним. Множество малых и больших моторных лодок и катеров, некоторые напоминают корабли в миниатюре. Они покачиваются на волнах, удерживаемые канатами: точь-в-точь послушные домашние животные. Нас провожают настороженные взгляды мужчин, перетаскивающих корзины и сетки с рыбой. Слух о происшествии уже облетел весь порт, но работа есть работа.

Моторная яхта — я быстро смотрю на ее название: “Хенне Оде” — находится почти в самом конце причала. Она довольно внушительна, с мачтой и каютой. По палубе расхаживает подтянутый парень в штатском, как видно, один из помощников Ханке.

Перешагивая через свернутые кольцами канаты, по ступенькам спускаемся в каюту.

Там находятся сурового вида пожилой полицейский в форме, Ханке, молодой мужчина в штатском и покойник. Каюта небольшая, обставлена скромно: одна над другой две матросские койки, стол, шкафчик и скамья. На ней покойник, голова его ничком лежит на столе. Одной щекой он лежит на руке, вторая рука беспомощно свесилась вниз. Если бы не лужица крови на полу, его можно было бы принять за спящего.

Ханке, присев на корточки перед шкафчиком, внимательно изучает его содержимое. Он выпрямляется и знакомит нас. Полицейский оказывается портовым комиссаром, а штатский — судебным врачом. В нескольких словах Ханке объясняет им причину моего появления. Он излагает ее довольно туманно, вскользь упоминая лишь о несчастном случае, который произошел неподалеку от Юргордена. Впрочем, это не имеет значения. Портовый комиссар не возражает против моего присутствия, и осмотр продолжается.

Постепенно — со слов Ханке и портового комиссара — я узнаю то, что уже известно. Смерть наступила приблизительно в два часа ночи. Матуссон был убит из огнестрельного оружия с близкого расстояния. Очевидно, его застали врасплох, потому что он даже не успел встать из-за стола.

Все произошло очень быстро. Убийца знал, что Матуссон находится на яхте. Он спустился вниз, распахнул дверь в каюту и выстрелил. Потом покинул яхту, прошел по причалу и исчез в темноте за пакгаузами. Опасными для него могли быть моменты, когда он ступил на палубу яхты и когда покидал ее, ибо причал хорошо освещен. Однако убийцу никто не заметил. Будка сторожа находится на другом конце причала, и лодки по сути не охраняются. Регистрируются лишь те из них, что покидают акваторию порта, этим занимаются дежурные, несущие службу на контрольном пункте.