Мария Жукова-Гладкова - Завещание Мадонны Страница 26

– Вы о чем? – удивленно посмотрела на него Катя.

Я тоже вначале не поняла, о чем речь. Оказалось – о Торопецкой иконе, которую в 2009 году перевезли из Русского музея в поселок под названием Княжье озеро. Тогда директор Русского музея говорил, что на полгода. Они давно миновали, и похоже, что с Торопецкой иконой и Русскому музею, и нашему городу следует попрощаться навсегда. Хотя некоторые люди об этом предупреждали с самого начала, несмотря на заверения высокопоставленных лиц (как светских, так и церковных) о том, что икона к нам обязательно вернется. Но потом вдруг начались разговоры об отсрочке, о возвращении иконы в Торопецкий храм, где она находилась изначально. В храме – как утверждают – ведутся работы по реконструкции для создания идеальных условий для хранения иконы. Пока она находится в одной из подмосковных церквей. В деле замешан один известный бизнесмен, вкладывающий личные средства в «хранение святыни». Именно он заказал проект реконструкции храма.

Если трезво посмотреть на ситуацию, то получается, что общенациональное достояние отдается в частные руки. Очень похоже на приватизацию произведений искусства. Да, возможно, условия хранения в заказанной двойной климатической капсуле будут идеальными, броня защитит от вандалов. Но в крупном музее, расположенном в одном из центров мировой культуры, икона была доступна для обозрения широких масс, разных национальностей, разных вероисповеданий, но ценящих живопись. А в России создан прецедент: человек с большими деньгами может поступить как один спонсор и бизнесмен, возжелавший «опекать» Торопецкую икону.

– Но Леонардо да Винчи… – ошалело произнесла Ломакина.

Петя пожал плечами. Я тоже пожала плечами. Петя работает в органах, я веду «Криминальную хронику». Мы многого насмотрелись и наслушались за годы своей работы. Я на самом деле не очень удивлюсь, если у одной из картин Леонардо да Винчи или кого-то еще из известных мастеров найдется «спонсор». Интересно только, какую версию предложит этот самый «спонсор». И если «вдруг» обнаружится, что какая-то известная картина уже давно отсутствует в Эрмитаже или Русском музее и вместо нее висит хорошая копия, я тоже не особо удивлюсь. Я живу в России в начале двадцать первого века, когда продается все…

– Вы спрашивали у вашей родной матери про Леонардо да Винчи? – задала вопрос я, вспоминая, что мне говорила Алла Иванихина.

Катя хмыкнула:

– Я, по-моему, перечислила всех знаменитых художников. Уточняла, нет ли у мамочки Рафаэля, Дали, Шишкина с Левитаном… Еще кого-то называла. Может, и Леонардо да Винчи, раз он у меня в голове крутился после рассказов Алекса.

– Все-таки что его интересовало? – спросил Петя. – Вспоминайте.

– Его не интересовали конкретные художники – ну, кроме патологического интереса к Леонардо. Ой, да! Его интересовали картины с лошадьми.

Мы быстро переглянулись с Пашкой.

– И что? – спросил Петя. Он-то в квартиру Иванихиных после кражи не выезжал – другой район. Он явно не знал, что украли у родной матери Кати.

– Я увидела две, – пожала плечами Катя.

– У вашей родной матери? – уточнил Петя.

Ломакина кивнула.

– Что за картины? – невинно спросила я.

Катя их довольно точно описала – то есть фактически повторила описания, которые я слышала от Аллы Иванихиной.

– И что дальше? – поинтересовался Петя.

– Я описала их Алексу. Ах да, его еще их размер интересовал. Но я, как вы понимаете, их не мерила. Могла только примерно сказать. Художников уже не помню. Алла Иванихина мне их назвала, я Алексу передала и из головы выкинула. Я про таких раньше никогда не слышала.

– Их украли, – спокойно сказала я, наблюдая за реакцией Кати.

– Кого? – не поняла она.

– Две картины с лошадьми. Вы же смотрели «Криминальную хронику».

Катя хлопнула глазами. Петя молчал, но явно очень заинтересовался.

– Но вы же… Я не поняла, что именно их.

– Картины мы в «Криминальной хронике» показать не могли, – сказала я очевидную вещь. – У Иванихиных не осталось фотографий. Картин нет. В каталогах их тоже нет.

– Вообще странно… – задумчиво произнесла Катя.

– Что именно? – тут же напрягся Петя.

– Так там же, в квартире, как в сейфе… У них же запоров… Неужели Алекс?!

Я пожала плечами. Катя о чем-то напряженно думала, потом посмотрела прямо на меня.

– У меня будут большие неприятности? Вы понимаете, что без меня моя мать умрет?

– В случае сотрудничества со следствием не будет, – ответил Петя.

– Давайте запишем интервью, – сказала я. – Где вы все свалите на Алекса Циммермана. Ведь вы же в самом деле не воровали картины?

– Да зачем они мне? Я вообще не поняла, почему его картины с лошадьми интересуют! У Леонардо да Винчи есть что-нибудь с лошадьми?

И картины с лошадьми почему-то интересуют немца Вальтера Кюнцеля, до которого я так пока и не смогла дозвониться.

Глава 17

Когда я, полумертвая от усталости, подъехала к родному подъезду, то чуть не совершила преступление сама. Вот бы коллеги с других каналов посмеялись… И ребята из органов.

Хорошо, что я ехала уже на очень малой скорости, выглядывая свободное место, чтобы поставить машину. Все соседи, похоже, уже были дома.

Откуда ни возьмись, мне под колеса бросилось нечто с цветами. То есть какая-то огромная масса с огромным веником, как оказалось – роз. Это еще что за псих мне тут посреди ночи под колеса бросается?!

Я успела нажать на тормоз, но покрылась холодным липким потом… Я ни разу в жизни не попадала в аварии. Я езжу аккуратно, скорость не превышаю, правила соблюдаю. Я насмотрелась на жертвы ДТП. Но ведь никто не застрахован от таких психов и пьяниц, которые сами валятся под колеса!

Я приоткрыла дверцу со своей стороны и сбросила напряжение витиеватой фразой. Нехорошо, конечно, ругаться матом, в особенности женщине, но, говорят, это помогает. Правда, если человек нецензурно выражается постоянно, облегчения в экстремальной ситуации он не получит. Мат, как выяснила группа ученых, – это словесное обезболивающее. Высвобождаются агрессия и злость, в кровь поступает адреналин, а он способствует защите от стресса. К тому же активизируются определенные зоны мозга в правом полушарии – там же, где зарождается боль.

И, как я поняла на практике, мат очень помогает, если тебе кто-то бросился под колеса машины, пусть и с огромным букетом роз. По крайней мере, руки у меня дрожать перестали.

Тем временем нечто с розами поднялось во весь свой почти двухметровый рост.

– Вася, ты что, пьян? – устало спросила я.

Под колеса мне бросился хозяин гарема, наш местный султан Василий Витальевич, представитель нефтегазовой отрасли, который сегодня утром вначале дебоширил перед дверьми нашего холдинга, желая добраться до моего горла, а потом хлестал у нашего главного редактора коллекционный коньяк из горла.

– Ну, выпил немножко, пока тебя ждал, – признался Вася. – У меня бабы в такое время давно дома сидят.

– Я не из твоего гарема и вообще ни в какой гарем не хочу, – напомнила я. – Я работаю, и мне нравится работать и быть независимой. И я не исключаю, что сегодня ночью меня поднимут снова. Вася, что случилось?

– Я вот тебе цветы приехал подарить.

– Спасибо, – сказала я, не зная, как обхватить букет.

Вася предложил донести букет до квартиры.

А дальше что? Зачем он мне в квартире? Я же с ним не справлюсь! И что ему надо-то?

– Юль, ты паркуйся. Я пока цветы подержу.

Я поставила машину, щелкнула пультом сигнализации.

– Вася, что случилось?! Почему ты меня ждешь?

«И откуда он узнал мой адрес?» Хотя это явно не проблема для Васиной службы безопасности… Может, я у них вообще в базе данных. Только вот интересно, в какой? Ребята из Управления как-то сообщили мне, что в одной фирме я оказалась в папке «Не связываться».

– Про Алиску знаешь, конечно? Вот идиотка. А я завелся. Я вообще эмоциональный.

– Это я уже поняла.

– Ну, в общем, я сегодня зря дебоширил у вашего холдинга. Надо было Алиске морду набить.

– Ты разобрался, почему она в петлю полезла? Ты врача ей вызвал?

– Еще не хватало! После попытки самоубийства ее же в психушку могут забрать! Оно мне надо, чтобы мне так репутацию портить? Чтоб про меня говорили, что я на сумасшедшей женился? Решу – сам отправлю. Но только в закрытую частную клинику и не у нас в стране. Чтоб все молчали, никого из журналистов и близко не подпускали.

– Она тебе что-нибудь сказала?

– Пока нет. Но скажет. Куда денется-то? У меня не забалуешь! Знаешь, как я своих баб и детей воспитываю?

– Ты точно знаешь, сколько у тебя детей?

– Мальчиков я всех признал, – с гордостью объявил Вася. – Юль, чего мы тут на улице стоим? Напои меня крепким кофе, чтобы я за руль мог сесть.

– Ты еще за руль собираешься? Вызови шофера!

– Не хочу. Я всегда сам домой возвращаюсь. На своих ногах. Иногда еще и руках. Но своих. И телохранителей у меня нет. В наше время с охраной ходить по меньшей мере неприлично. Раз тебя нужно охранять, следовательно, сделал кому-то пакость. Значит, или дурак, или подлец. А мне нужен такой имидж? В общем, пои кофе – или так за руль сяду. А тебя потом совесть будет мучить.