Энн Грэнджер - Неугомонное зло Страница 26

Джеймс побледнел.

— У кого-то есть ключ? Не может быть! Кроме нас, ключи имеются только у Гарри Пиктона-Уилкса. Сомневаюсь, чтобы на колокольне прелюбодействовал он!

— Если можно, выясните, только осторожно, не возбуждая подозрений, где он хранит свои ключи и кто еще имеет к ним доступ. Может, они висят у него на кухне или в другом подобном месте?

— Да, обязательно выясню. Мне тоже нужно это знать! — заволновался Джеймс.

Маркби снова перевел разговор на жертву преступления:

— Известно ли вам что-нибудь о родственниках Эстер Миллар?

Отец Холланд покачал головой:

— Могу повторить только одно: я почти ничего не знаю… то есть не знал об Эстер. Да и с самой Рут познакомился только в связи с церковными делами. Разумеется, я немного знал ее мужа Джералда… Ну а что касается Эстер… Боюсь, придется вам расспросить Рут.

Маркби посмотрел в застекленную дверь на нестриженые живые изгороди и клумбы, заросшие сорняками. Чего бы он только не отдал, чтобы приложить свои руки к этому роскошному саду!

— Недавно вы обмолвились, что спинной хребет прихода Нижний Стоуви сломан. Вы имели в виду только сокращение населения?

Джеймс Холланд долго смотрел на него в упор. Он явно не торопился с ответом. Наконец сказал:

— Насколько мне известно, более двадцати лет назад, еще до меня, в деревне произошел ряд весьма неприятных событий.

— Там орудовал серийный насильник, — кивнул Маркби. — Преступника так и не нашли.

— Ужасно! И не только потому, что насильника не поймали… Такие страшные события способны расшатать маленькое сообщество, вроде Нижнего Стоуви, до основания, и пути назад уже не будет. Скажите, у полиции были подозреваемые? Местные или приезжие?

— Подозреваемых не было. Возможно, насильник был местным, но с таким же успехом он мог оказаться и пришлым. Два эпизода произошли на старой Пастушьей тропе. Возможно, на женщин нападал бродяга, какой-нибудь психопат. Или беглый преступник… Наверняка мы ничего не знаем.

— Из-за того, что насильника так и не нашли, все жители Нижнего Стоуви затаили страх. Соседи подозревали соседей, — сетовал Джеймс. — Они перестали доверять тем, с кем много лет жили бок о бок… Вот что я имел в виду, когда говорил о сломанном хребте Нижнего Стоуви. Возможно, нераскрытая тайна повлияла и на мозги Паттинсона. Его прихожанам трудно было свыкнуться со страшными мыслями, и ему тоже.

— Именно тогда я впервые приезжал в Нижний Стоуви. Я вел следствие по тому делу, — признался Маркби. — Тогда мы долго беседовали с преподобным Паттинсоном. Мне он запомнился тихим, немного чудаковатым книжником. Но умалишенным он тогда точно не был. Хотя и не вполне соответствовал требованиям времени.

Борода Джеймса Холланда шевельнулась; судя по всему, губы его раздвинулись в улыбке.

— Алан, простите, я не знал, что вы как-то связаны с тем старым делом… Поверьте, я вовсе не собирался обвинять полицию в упадке Нижнего Стоуви!

— И все же мы не раскрыли то дело, — возразил Маркби. — Во всех случаях, когда мы терпим поражение, страдают простые люди. Нераскрытое серийное преступление похоже на старую рану, которая не заживает.

— А теперь там убили человека… Эстер Миллар, — сказал Джеймс.

— Вот именно. Вторую неудачу в Нижнем Стоуви я не могу себе позволить!

Отец Холланд встревожился, услышав в голосе Алана необычные нотки.

— Алан, не принимайте работу слишком близко к сердцу. Кому, как не вам и мне знать: успех приходит не всегда, и часто многое невозможно изменить. При нашем с вами роде занятий многое трогает за живое… Ведь мы тоже люди и тоже злимся, огорчаемся, раздражаемся. Но, если мы позволим себе слишком увлечься, мы не сможем помогать людям!

Маркби не выдержал:

— Да, я действительно принимаю то дело слишком близко к сердцу! — Он тут же покраснел и добавил: — Извините. Я знаю, вы правы. Просто… — Он замолчал.

Джеймс Холланд энергично покивал и задумчиво произнес:

— Кажется, недавно в лесу Стоуви нашли чьи-то кости? Я прочел в местной газете.

Маркби снова устремил взгляд на сад.

— Ах да, кости. Я все думаю: если бы их не нашли, была бы Эстер Миллар сегодня жива?

В третий раз за время разговора священник нахмурился.

— Вы думаете, два события как-то связаны между собой? — спросил он.

Маркби положил руки на подлокотники кресла и подался корпусом вперед.

— Кто знает? Может, связаны, а может, и нет. Ничего не могу утверждать наверняка; зря я разболтался. Просто… видите ли, Джеймс, я не люблю совпадений. — Он грустно улыбнулся. — Мне кажется, вы стремитесь разглядеть в каждом человеке что-то хорошее. Я же, наоборот, выискиваю самое худшее. Я напоминаю себе старого моряка, который рисует на морских картах русалок и всяких подводных чудовищ. Я с опаской плыву по миру, населенному опасными существами — как известными, так и еще не открытыми. Я, Джеймс, распознаю зло. Я настроен на зло. Я чую его. Улавливаю волны. Сейчас я чую зло в Нижнем Стоуви!

Рут Астон сидела за столом на кухне в «Старой кузнице» и наблюдала за тем, как постепенно удлиняются тени, садится солнце, как розовеет небо в закатных лучах. Знакомая обстановка кухни должна была бы утешать ее, но она ощущала лишь боль утраты и пустоту. Куда ни посмотри, все напоминает об Эстер. На полке стоят ее разлохмаченные кулинарные книги. Под полкой аккуратным рядком висят кастрюли и поварешки. В кладовке осталась половина яблочного пирога, испеченного Эстер накануне; они собирались доесть его сегодня за обедом. Но сегодня в полдень Эстер была уже мертва.

Рут все время казалось, будто все происходит не на самом деле и она угодила в какое-то другое измерение. Она поймала себя на мысли: вот сейчас откроется дверь, и войдет Эстер. Но дверь теперь долго не откроется, а когда все же откроется, она увидит кого угодно, только не Эстер. Скорее всего, завтра первой явится Дайлис Туэлвтриз — убирать. Может, дойти до дома Билли и подсунуть под дверь записку, чтобы завтра Дайлис не приходила? Очень не хочется, чтобы она топала по всему дому, как будто ничего не изменилось. С другой стороны, телефона у Туэлвтризов нет, а писать записку, да еще и идти через весь переулок у Рут не было сил. И потом, на улице она, возможно, встретит кого-нибудь из соседей; ее будут расспрашивать о том, что случилось, об Эстер… Хуже всего то, что она увидит сине-белую заградительную ленту у церкви. Церковь, которая всегда была неотъемлемой частью ее детства, а последние несколько лет — ее жизни здесь, в «Старой кузнице», стала местом преступления. Теперь она запятнана навсегда!

Сердце кольнула боль. Рут вдруг подумала об отце Холланде. Церковь Святого Варнавы в его ведении. Нужно позвонить в Бамфорд и рассказать отцу Холланду, что случилось. Сообщить ему об убийстве — ее обязанность, ведь ей доверили следить за порядком в церкви… Может быть, полиция уже известила его об ужасном святотатстве? Хотелось бы знать… Надо было спросить Маркби или другого, инспектора Пирса. Наверное, теперь придется заново освящать церковь? Сумеет ли она, Рут, снова когда-нибудь переступить ее порог?

Она пропустила не только обед. С самого завтрака она весь день ничего не ела; ей казалось, что прошла целая жизнь. Поняв, что у нее сосет под ложечкой, Рут взяла из кладовки половину яблочного пирога, испеченного Эстер. Она не могла выбросить его. Эстер так расстроилась бы! Есть его Рут совсем не хотелось. Но все остальное нужно долго размораживать… А у нее сейчас нет сил даже намазать себе бутерброд. Как странно! Холодильник битком набит, полки в кладовой ломятся от припасов, но нет ничего, что можно просто взять и съесть.

Рут отрезала маленький кусочек пирога и положила на тарелку. С трудом откусила от него пару раз и поняла, что больше не может. Она сказала вслух:

— Извини, Эстер, у меня нет сил!

Недоеденный кусок и остаток пирога она сложила в целлофановый пакет, завязала, вышла на улицу и осторожно, почтительно, словно верующий, приносящий дар к алтарю, опустила пакет в мусорный контейнер.

Потом она вернулась в дом и поставила тарелки из-под пирога в посудомоечную машину. Зазвонил телефон, и Рут вздрогнула от неожиданности. Забыла перевести его на автоответчик! Она решила подойти: вдруг звонят из полиции?

— Да? — с опаской произнесла Рут, сняв трубку.

— Рут?

Узнав голос Джеймса Холланда, она вздохнула с облегчением.

— Здравствуйте, Джеймс! А я как раз собиралась вам звонить. Вы уже?.. — Голос у нее упал.

— Да, я уже знаю. Ко мне приезжал суперинтендент Маркби. Рут, мне очень жаль.

Рут понимала, что в ближайшее время ей еще не раз придется услышать подобные слова. Ей будут выражать сочувствие — одни от всего сердца, другие не слишком искренне. По крайней мере, Джеймса Холланда в неискренности упрекнуть нельзя.