Екатерина Островская - Украденные воспоминания Страница 26

— А если суд назначит не шесть, а четыре или три года? — продолжал Павел. — Две трети от трех — всего два годика. Хорошие адвокаты умеют договариваться. Тогда через пару лет вы будете все такой же молодой, красивой, а главное — свободной… Нет, главное — сейчас, до «Крестов», — рассказать все, что вам известно…

— Я никого не убивала.

— Это уже не моя забота, — вздохнул опер, — мое дело доставить вас в «Кресты». Однако если при передаче вас с рук на руки я сообщу рассказанное вами, а вы подтвердите свои слова под протокол, то этот документ станет основным для состава суда. Правда, у нас потом возникают трения с государственным обвинителем, требующим максимального наказания.

— Но я не знаю ничего! — заплакала Олеся. — Я правда в их делах не участвовала! Только подозревала, что они там чем-то занимаются, потому что видела у них оружие…

— В своей квартире видели оружие?

Примула быстро кивнула дважды.

— Хорошо, что сообщили об этом сейчас, — облегченно вздохнул Павел, — а так бы вам пришили еще одну статью — за незаконный оборот оружия. Вы же не донесли, что у вас в квартире хранится оружие.

— Но я не знала… я вообще боялась, что они и со мной могут что-то сделать…

— А где сейчас мистер Хейз?

— Не знаю… Честно, не знаю!

— И номера его телефонов тоже не знаете?

— Он их меняет часто. Раньше у него два было, когда в фонде работал, а потом каждый раз с нового звонил.

— Может, у него другая девушка появилась, и он у нее сейчас?

— Н-нет, — явно растерялась Олеся. — Не думаю, что…

— Вы его не знакомили со своими подругами?

— Нет, но…

— Как зовут ту девушку, которая, судя по вашей реакции, произвела на мистера Хейза неизгладимое впечатление?

— Я их не знакомила. Мы просто в «Астории» с Айзеком были и случайно ее встретили. У него чуть глаза не выскочили — Тамарка высокая и длинноногая блондинка. Потом в ресторане втроем посидели, и все.

— Но вы же выходили из-за стола — пусть ненадолго. Вот мистер Хейз и поинтересовался у вашей подруги номером ее телефончика. Или в вашей записной книжке отыскал… Как фамилия Тамары? Где живет? Она ведь в последнее время не звонит вам, верно?

— Ни разу после той встречи. Фамилия ее Горбунова, а прозвище Бронзулетка. Она у метро «Приморская» живет. Номера дома и квартиры не знаю, но могу объяснить, как ее отыскать. И телефоны дам, мобильный и городской.

— Рисуйте побыстрее. Если дадите верные данные, обещаю — в «Кресты» вас не отвезу. Карьерой рискую, но сделаю, как говорю. Лично я верю, что вы ни при чем. Вас втянули обманом, вы запутались…

— Именно так и было! — энергично закивала Примула.

Затем бросилась в комнату и тут же вернулась с листом бумаги и ручкой. Быстро нарисовала план и схему подъезда к дому, в котором проживала Тамара Горбунова. Записала еще два телефонных номера и даже указала два ресторана при гостиницах, где Бронзулетка работала чаще всего.

Павел взглянул на лист и оценил:

— Очень красиво получилась.

— У меня в колледже по черчению всегда пятерка была, — довольная похвалой Олеся вздохнула.

— Собирайтесь, — велел ей опер. — В «Кресты» мы не поедем, но я вас спрячу на денек, пока не возьмем Хейза. Потому что если оставить вас без прикрытия, он может прийти и убрать ненужного свидетеля. А мне вас жаль, юная симпатичная девушка должна жить долго и счастливо. Сложите в сумочку белье на смену, зубную щетку, пасту, возьмите минералку, бутерброды на первое время… Остальным вас обеспечат.

Они подъехали к районному управлению полиции. Олеся увидела служебные машины.

— Вы же говорили…

— Это же не «Кресты», сами видите. И потом, у вас здесь такая охрана будет, ни один киллер не достанет.

По коридору прошли к помещениям изолятора предварительного задержания, и Павел спросил у дежурного сержанта, открывшего перед ними дверь-решетку.

— Свободная камера есть?

Услышав утвердительный ответ, приказал:

— Тогда оборудуйте ее по высшему разряду: матрасик поприличнее принесите, подушку почище. И чем девушке укрыться тоже дайте.

Примула поняла, что ее обманули, и заплакала.

— Успокойтесь, — погладил Олесю по плечу Томин, — это только до вечера. Вот возьму Хейза и выпущу вас. А пока здесь — самое безопасное для вас место в мире.

Капитан еще сам не знал, как все будет. Тот человек из ФСБ предупреждал, что мистер Хейз опасен при задержании, будто бы он каратист. Ну, с этим еще как-то можно разобраться. Но как провести задержание? И стоит ли вообще задерживать? Томин предполагал, что преступник начнет отстреливаться. Во всяком случае сделает попытку. Полезет в карман за пистолетом, едва увидит Павла, и… тогда придется стрелять на поражение. Конечно, лучше было бы подойти незаметно и сразу вломить каратисту между глаз. И еще добавить как следует. Но чтобы тот не умер, а просто знал, что потом будет еще хуже. Павел думал о брате, о том, как Коля переживает гибель жены, и хотел, чтобы Хейз понял: нельзя безнаказанно убивать русских женщин. Да и вообще женщин. Мужчин тоже не стоит. Никого нельзя убивать!

Оказавшись у дома, в котором, согласно плану, нарисованному Олесей, проживала гражданка с гордым прозвищем Бронзулетка, Томин проехал вдоль длинного фасада, потом зарулил во двор и, двигаясь так же медленно, начал изучать территорию. Вдоль всего дома были припаркованы машины. Обнаружился и «Шевроле Лачетти», но не голубой, которым пользовался Хейз, а черный. Павел не стал даже выходить и проверять краску — ведь преступниику проще найти другую машину, не засветившуюся во время совершения убийств, чем перекрашивать уже использовавшуюся. Проще угнать на часок-другой любую подходящую. Внедорожник, которым сбили Ласкера, был угнан за час до преступления, когда его хозяин парился с приятелями в небольшой частной баньке. Вероятно, Хейз предполагал, что наезд со смертельным исходом полиция спишет на угонщика, который спешил скрыться и поэтому, сбив случайно человека, не остановился. Пусть полиция разыскивает того, кого на самом деле никогда не было.

Выбраться из машины и обследовать пути возможного бегства Хейза не составило бы труда, но Павел решил пока не светиться, оставаться в салоне и провести рекогносцировку из окна автомобиля. Вон невысокий заборчик, огораживающий территорию стандартного детского сада. За заборчиком ряд кустиков с осыпавшимися листьями, качели и маленький домик для игр. Из здания как раз выводили детей на прогулку, и это обстоятельство немного озаботило Томина — стрельбы здесь надо избежать в любом случае.

Вот два окна квартиры Бронзулетки, расположенной на шестом этаже. Слева кухня, справа комната. Оба окна плотно занавешены одинаковыми синими шторами. С такой высоты разглядеть, что происходит у двери подъезда, трудно: надо или встать на стул, или перегнуться через подоконник. Значит, если покинуть машину и пройтись по двору, мистер Хейз, если он время от времени выглядывает наружу, вряд ли сможет его заметить. А если и заметит, то с такого расстояния вряд ли опознает. Хотя…

Начался нудный осенний дождик, стекла стали запотевать, и Павел решил все-таки покинуть салон.

Было около пяти вечера и достаточно светло, несмотря на дождь. Детей повели с площадки обратно в здание садика. Навстречу Томину прошли двое мужчин в одинаковых кепках-бейсболках, глубоко надвинутых на лоб. Они шагали не торопясь, словно прогуливаясь, ни о чем не разговаривая и не глядя вокруг. Опер слегка задумался: обычно мужчины, если идут рядом и не спешат куда-либо, всегда находят тему для беседы. А эти словно не обращают внимания друг на друга. Оба были одинакового возраста — немного за тридцать, спортивного телосложения, среднего роста. Капитан отметил для себя их приметы, запомнил на всякий случай. После чего они разминулись. Один из мужчин чуть повернул голову и коротко посмотрел на Павла. Затем подошел к арке, сквозь которую был выезд на улицу. А его спутник, легко перепрыгнув ограждение территории детского садика, направился к игрушечному теремку и, согнувшись, нырнул в него.

На всякий случай Томин двинулся к подъезду, но не к тому, в котором проживала Бронзулетка. Взошел на крыльцо, набрал номер одной из квартир.

— Это кто? — поинтересовался старушечий голос.

— Кровельщики, — ответил Павел. — Пришли вам крышу латать, чтобы не протекала. Откройте!

— Ну наконец-то! — обрадовалась старушка. — А то я уж звонить вам устала.

Дверь отворилась. Оперативник вошел внутрь и поднялся на площадку между первым и вторым этажом. Не подходя близко к окну, посмотрел на игрушечный домик, за узкой прорезью игрушечного окошка была темнота, в которой зачем-то скрывался незнакомец в бейсболке. До двери подъезда Бронзулетки оттуда, прикинул капитан, не более пятидесяти шагов.