Екатерина Островская - Украденные воспоминания Страница 27

Постояв на площадке минут десять, Павел спустился и вышел во двор. Снова забрался в машину и стал ждать. Почему-то ему казалось, что Хейз вот-вот должен появиться: либо из дома выйдет, либо подойдет к парадному. Томин не мог знать этого, однако уверенность, что преступник вот-вот покажется, крепла. Такое же ощущение помогло ему более десяти лет назад. Тогда он, еще только начинающий службу опер, остановил въезжающую на рынок старую, проржавевшую на боках «шестерку» и попросил сидящего за рулем мужчину помочь ему завести автомобиль. На самом деле у него не было никакого автомобиля, просто Томин отчего-то очень захотел, чтобы тот человек вышел наружу.

А водитель словно не понимал, чего от него хотят. Смотрел в упор и молчал.

— Помоги, а… — повторил Павел. — Пару минут потеряешь, а я заплачу.

Он даже рукой показал в сторону, где якобы оставил заглохшую машину.

— У меня дела, брат, — наконец заговорил шофер в «шестерке», не мигая. — Очень важные дела. Сейчас ты поймешь сам.

Мужчина снова хотел въехать на рынок, но на пути стоял Томин.

— Уходи! — крикнул мужчина. — Ну, сейчас тебе совсем плохо будет…

Он все же вышел, чтобы устранить препятствие. Положить его на землю и скрутить оказалось делом одной минуты. Потом уже люди из ФСБ сказали Павлу, что ему просто повезло: в машине находилась почти сотня килограммов тротила, а исполнитель теракта оказался один. Если бы бомбу должен был взорвать радиосигналом сообщник, а не сам смертник, то не было бы на свете молодого опера Томина, а заодно ни рынка, ни парочки окрестных домов…

В кармане затренькал мобильник, выведя Павла из задумчивости. Его вызывала Маша.

— Здесь так здорово! — взахлеб начала рассказывать жена. — Море теплое, все включено, в том числе — напитки бесплатные, хочешь — пиво пей, хочешь — виски… Тебе бы здесь понравилось!

— А ты что хочешь? — спросил он, рассматривая проезжающий мимо «Опель» с тонированными задними стеклами.

— Я же не пью, ты ведь знаешь, — ответила Маша. — А вообще мне уже к тебе хочется. Слушай, я сестре позвонила, и Вера сказала, что у Бориса все плохо…

— Я в курсе, — перебил жену Томин. — Прости, сейчас нахожусь на совещании, вечером перезвоню.

Опер отключил телефон и спрятал его за пазуху. Потом достал пистолет и снял его с предохранителя. Надо же, только что чуть было не пропустил Хейза! Тот приехал как раз на «Опеле». Узнал он его или нет, теперь не было таким уж важным вопросом. Скорее всего — нет, раз проехал спокойно мимо. Мистер Айзек притормозил, покрутил головой, осмотрел ряд припаркованных автомобилей, словно выбирая место для стоянки, а потом, обогнув забор детского сада, остановил машину под двумя высокими березами, рядом с грузовиком. Почти сразу вышел из автомобиля, включил сигнализацию и не спеша двинулся вдоль забора детского сада. Томин решил пропустить его к парадному и подойти сзади, когда Хейз будет возле стены дома.

Бывший начальник безопасности фонда «Рашен райз» обогнул угол заборчика и уже не мог видеть игрушечный домик, а также того, как из него вылез мужик в бейсболке. А Павел это заметил и тут же обернулся к арке. Оттуда несколько боком двигался второй парень в кепке и как будто говорил по телефону — одну руку держал возле уха, а другую в кармане.

Хейз прошел в десяти шагах от новенького серого «БМВ», до крыльца парадного оставалось еще двадцать. Томин снова посмотрел на шедшего со стороны домика, а тот все ускорял шаг, одновременно поднимая руку с зажатым в ней пистолетом.

Капитан выскочил из машины и опередил его, уже целившегося в мистера Айзека, выстрелив дважды. Бегущий человек, словно споткнувшись, упал лицом вниз. А Томин, развернувшись, выстрелил еще два раза в того, кто пытался перерезать Хейзу путь. У второго киллера подкосились ноги, поднятая рука, державшая пистолет с глушителем, опустилась, оружие шмякнулось на асфальт, и киллер повалился на бок. Павел развернулся к Хейзу, пытаясь успеть поймать на мушку и его…

Выстрела он не услышал — что-то сильно ударило его в грудь и швырнуло на капот «БМВ». Оседая на землю, он увидел убегающего к березам Хейза, хотел поднять руку и выстрелить, но не смог. Тут же приблизился асфальт, Томин прижался щекой к его жесткой поверхности, успев подумать:

«Не дай бог пуля в мобилу попала. Как же я Машке перезвоню?»

Глава 15

В офис второй день пыталась дозвониться женщина. Вернее, она дозванивалась несколько раз и спрашивала Наташу Хадсон, но когда ее просили представиться, отвечала, что ее фамилия Ласкер, и тут же связь обрывалась. Когда наконец Наташу соединили с ней, женщина сразу перешла на русский.

— Меня зовут Элина, я вдова вашего сотрудника Ласкера. Мы прожили с ним вместе почти двадцать лет…

— Насколько мне известно, Сергей Адамович не был женат.

— Формально — да. Но мы оставались самыми близкими людьми, несмотря на разделяющее нас пространство, включая океан и часовые пояса. Я его постоянно поддерживала, присылала ему деньги и одежду, чтобы он там, в российском климате, не замерзал и не простужался.

— Что вы от фонда хотите? — поинтересовалась Наташа.

— Хочу, чтобы мне компенсировали моральную потерю: я теперь просто не смогу жить, зная, что близкого человека больше нет на свете. Кроме того, за почти двадцать лет жизни я на него потратила очень много. Вы даже представить себе не можете, сколько я на него потратила! Ведь он всегда получал копейки, то есть буквально гроши, на которые и сам бы не прожил, а ведь ему надо было содержать красивую женщину. Я уже, разумеется, немного изменилась, не совсем такая, как в былые годы, но увидев меня, вы сразу поймете, что я не лгу. Не Мерилин Монро, само собой, но нечто вроде.

Наташа хотела закончить разговор, однако не знала, как это сделать потактичнее.

— Насколько мне известно, после развода Сергей Адамович выкупил у вас вторую половину квартиры, а потом отчислял вам часть зарплаты. Зачем он посылал вам эти деньги?

— Как зачем? Я же отдала ему квартиру по старым ценам, а стоимость квадратного метра в России все время растет. Мы тут тоже кое-что знаем! Кроме того, мне требовалась небольшая компенсация за годы совместного проживания с ним, на которую я имела полное право. Мне немножко за сорок… извините, но вы меня вынудили назвать мой настоящий возраст… а это, согласитесь, возраст солидный, теперь я не девочка, которую можно использовать и выбросить…

— Нельзя ли покороче? — поторопила собеседницу Наташа. — У меня крайне мало времени.

— Так я вам уже битый час толкую, что мне нужна маленькая компенсация за потерю близкого человека. О цене мы сможем договориться при встрече. Но если вы предложите мне двести тысяч прямо сразу, я, пожалуй, соглашусь.

— Сейчас вы замужем?

— Какое это имеет значение? Формально — да. Но мой нынешний муж уже не молод, ему шестьдесят шесть. Он известный адвокат, он консультирует очень и очень влиятельных людей. У него связи, и если вы будете так же артачиться, то мой Яша…

— Если вы имеете в виду адвоката Брука, — вспомнила вдруг Наташа рассказы миссис Джейн Биркин, — то скажите ему, что в России он остался кое-кому должен, и в любой момент оттуда могут прилететь люди, которые легко получат долг с него или с вас. А речь идет о сумме более значительной, чем та, которую вы пытаетесь выторговать у меня.

— Но простите…

— Я сказала все. И если вы еще раз наберете номер моего фонда, то это будет означать, что люди в России уже заказывают билеты на ближайший рейс и скоро появятся на Брайтон-Бич.

Наташа бросила трубку и посмотрела за окно. Сколько еще будет подобных идиотских звонков? В кабинет проскользнула Джейн, которая приходила теперь в офис, как на работу, и порой первой хватала трубку секретарского телефона.

— Все, поехали обедать! — объявила она. — Третий час уже. Лично у меня бурчит в животе так, будто проходит испытание теплосетей.

— Что проходит? — не поняла Наташа.

— У нас в Иваново каждый год перед началом сезона в квартире свист стоял. То есть у них в городе гудело и свистело — коммунальщики проверяли теплосети. Но все равно поехали на Корнелия-стрит. Это совсем рядом, там тихо, посидим в приличном обществе, пообедаем и поговорим о делах.

Говорить о делах с бывшей Зиной Наташе не очень хотелось. А та, едва сев в такси, начала расписывать прелести бара, в который пригласила подругу.

— У них все оформлено как на пляже. Очень красиво, так и хочется раздеться. Готовят вкусно, в основном, конечно, из морепродуктов. Можно взять дорадо, рыбку такую, с травами разными, или устрицы. А лучше лобстера. И еще там такой десерт! Шоколадный фадж со сливками — это что-то!

Народу в баре оказалось слишком много, и хотя столики свободные имелись, стояли они так тесно, что проходить в зал не хотелось, а тем более разговаривать.