Дик Фрэнсис - Ставка на проигрыш Страница 26

Он вышел в крошечную, отгороженную в углу помещения клетушку и исчез. Не было его минут двадцать. Я терпеливо ждал, всем видом давая понять, что, если понадобится, готов ждать и дольше. За десять фунтов он мог бы поработать сколько угодно. Наконец он появился.

— Вот, смотрите. — Черным от грязи ногтем он ткнул в какие-то буквы на странице гроссбуха. — Вот оно!

Он говорил правду, проблема произношения существовала.

Вьерстерод...

— Росс куда как легче, — снова повторил механик. — Мы и пишем всегда — Росс.

— Да, гораздо легче, — согласился я. — А вы не знаете, где их можно найти или где они держат машину, когда живут в Англии?

Он фыркнул и захлопнул журнал с зажатым внутри пальцем.

— Нет, вот уж чего не знаю, того не знаю. Хотя на счетчике у них всегда набегает прилично. За три-четыре дня они проделывают немалый путь. Но с нашими машинами это обычная история. Правда, скажу я вам, Росс и этот... джентльмен в Шотландию не ездят, во всяком случае, не забираются слишком далеко.

— А в Бирмингем?

— А что, может быть. Очень даже может быть. И всегда возвращают машину чистой — тут к Россу не придраться. Всегда в полном порядке, как с иголочки. А чего же вы не спросили в главной конторе, как их найти?

— Они сказали, что ничем не могут помочь.

— Вот слизняк паршивый, — с презрением проворчал он. — Готов побиться об заклад, прекрасно он все знает. И дело свое знает — этого у него не отнимешь. Такой и мать родную продаст, если цена окажется достаточно хорошей...

Погруженный в размышления, я медленно шел по направлению к Флит-стрит. Должно быть, Вьерстерод действительно настоящее имя Черной Шляпы — слишком уж замысловато для вымышленного! И потом, нанимая «Силвер Рейт» в первый раз, он должен был предъявить надежные документы, хотя бы паспорт. «Паршивый слизняк» был далеко не глуп. Он не позволил бы увести автомобиль стоимостью в пять тысяч фунтов без гарантии, что сможет получить его обратно.

Вьерстерод. Южноафриканец европейского происхождения... На Флит-стрит, и нигде больше, можно раздобыть нужную мне информацию. Если бы только человек, который слышал о Вьерстероде, не работал в конкурирующей газете! Я зашел в первый попавшийся на пути телефон-автомат и позвонил в контору.

— Ладно, — осторожно вымолвил он, — давай встретимся в «Девере» и выпьем по кружке пива.

В разговоре он крайне ловко обошелся без открытых обсуждений интересующей меня темы. Я улыбнулся, повесил трубку и перешел через дорогу к автобусной остановке. Тут кто кого переиграет. Он, безусловно, попытается выведать у меня всю подноготную. Люк-Джон в порошок меня сотрет, если они что-нибудь узнают и обставят «Блейз».

Среди посетителей бара я заметил и Люка-Джона и Дерри. Майка де Йонга не было. Я взял полпинты, а Люк-Джон спросил, что я собираюсь писать в воскресный номер.

— Думаю, отчет о подготовке к кубку.

— Пусть Дерри этим займется.

— Как хотите. — Я опустил кружку и пожал плечами.

— А ты, — сказал Люк-Джон, — давай-ка займись дальше этой историей с Тиддли Помом. Ну, всякие там рассуждения на тему, выиграет он или нет. И нас расхвали как следует за то, что мы довели его до стартовой площадки.

— Но мы ж еще не довели, — заметил я.

Люк-Джон нетерпеливо фыркнул:

— Однако ничего не произошло. Вообще никакой реакции. Мы их спугнули — вот в чем дело.

Я покачал головой. Если бы он был прав! Спросил, что слышно о Тиддли Поме и ребятишках Ронси.

— Полный порядок! — весело ответил Дерри. — Все идет как по писаному!

Наконец он появился в дверях, подвижный, темноволосый, напористый мужчина в очках с сильными стеклами. Полоска черной бороды окаймляла его подбородок. Присутствие Люка-Джона и Дерри охладило его пыл, и походка сразу потеряла целеустремленность. Путем сложных маневров мне удалось уговорить Люка-Джона и Дерри пойти перекусить в соседний бар без меня. Уходя, Люк-Джон подозрительно оборачивался, явно сгорая от желания узнать, в чем дело.

Майк де Йонг подошел ко мне, остро очерченное живое лицо светилось любопытством.

— Что, бывают секреты и от босса?

— Иногда он чересчур легко обращается с чужим динамитом.

Майк рассмеялся:

— Значит, эта информация нужна тебе лично? Не для «Блейз»?

Я увильнул от прямого ответа.

— Необходимо выяснить простую вещь. Любые сведения об одном человеке, твоем соотечественнике.

— О ком же это? — Точно такой же акцент, растянутые гласные, стертые согласные...

— Его имя Вьерстерод.

Небольшая пауза. Он отпил глоток пива и закашлялся. Пришел в себя и сделал вид, что кто-то толкнул его под локоть. Устроил целое представление, стряхивая шесть капель пива, попавших на брюки. Наконец он иссяк и внимательно посмотрел мне в глаза.

— Вьерстерод? — Произношение несколько отличалось от моего. Настоящее.

— Да, именно, — кивнул я.

— Так, ясно. Тай... Но зачем тебе знать о нем?

— Просто из любопытства.

С полминуты он молчал. Затем спросил снова:

— И все же, зачем тебе знать о нем? — Кто кого переиграет.

— Ладно, не тяни резину, — раздраженно проговорил я. — Что за таинственность, в конце-то концов? Просто нужно навести справки об одном вполне безобидном малом, который иногда ходит на скачки.

— Безобидном! Да ты рехнулся!

— Почему это? — спросил я с невинным видом.

— Да потому, что этот... — Он заколебался, потом решил, что мне ничего не известно, и очертя голову бросился на помощь: — Послушай, Тай, я дам тебе хороший совет, от чистого сердца и совершенно бесплатно. Держись подальше от этого типа и от всего, что с ним связано. Он опасен.

— В каком смысле?

— Там, у нас на родине, он букмекер. Хозяин огромного бизнеса. С отделениями во всех крупных городах, целой системой контор в районе Иоганнесбурга. С виду вполне респектабельный господин. Тысячи порядочных людей делают через него ставки. Но ходят ужасные слухи...

— О чем?

— О... всякое. Шантаж, вымогательства, шайки наемных головорезов. Поверь мне, Тай, тут дело нечисто.

— Тогда почему же полиция?.. — на всякий случай спросил я.

— Ну, не будь же наивным. Тай! Полиция не найдет ни одного человека, который бы согласился дать против него показания.

Я вздохнул:

— А он показался мне таким обаятельным.

Майк разинул рот:

— Ты с ним встречался?

— Ага...

— Здесь, в Англии?

— Ну да, конечно.

— Тай, ради Бога, держись от него подальше.

— Ладно, — с чувством ответил я. — Огромное тебе спасибо, Майк. Я, правда, очень тебе благодарен.

— Сама мысль о том, что парень, который мне симпатичен, путается в Вьерстеродом, кажется мне невыносимой! — сказал он, и в глазах его я неожиданно заметил трогательное участие и тревогу. Затем инстинкт прирожденного газетчика взял верх, и в них засветилось жгучее любопытство. — А о чем он хотел поговорить с тобой? — спросил Майк.

— Честно сказать, не знаю.

— Ну, если так, то позвони мне, я расскажу кое-что еще...

— Расскажи сейчас, — как можно более небрежным тоном попросил я.

Он помолчал, пожал плечами, и снова товарищ одержал в нем верх над журналистом.

— Так и быть. Правда, рассказывать особенно нечего. Дело в том, что я тоже встретил его здесь, в Англии, месяцев девять-десять назад.

— В таком случае, чего же ты так ужаснулся?

— Потому что, когда я увидел его в вагоне-ресторане поезда, едущего на скачки, он беседовал там с одним журналистом. С Бертом Чеховым.

Лишь огромным усилием воли я сохранил на лице слегка удивленное выражение.

А Майк, не моргнув глазом, продолжал:

— Вскоре после этого я предостерег Берта, как тебя сейчас. Причем в этом же баре. Берт был сильно пьян. Он вообще много пил последнее время.

— И что же он сказал?

— Он сказал, что я опоздал месяца на три.

Больше Майк ничего не знал. После своего неосторожного заявления Берт замолчал и начисто отказался от дальнейших объяснений. Узнав, что он выпал из окна, Майк призадумался. Среди людей, связанных с Вьерстеродом, случаи насильственной и внезапной смерти были нередки. Когда я признался, что виделся с Вьерстеродом, он ужасно забеспокоился. Он испугался за меня. Он боялся, что я могу последовать за Бертом на мостовую. Я попытался его успокоить. Сказал, что после его предупреждения буду держать ухо востро.

— Одного не пойму, зачем он подцепил на крючок этого Берта? — сказал Майк. Вид у него был задумчиво-отсутствующий, винтики и шарики бешено вертелись в голове.

— Понятия не имею, — вздохнув, ответил я и переключил внимание на пиво и огромный сандвич с ветчиной. Худое веснушчатое лицо Люка-Джона появилось у Майка за спиной, и тот так резко повернулся, будто все его тело состояло из пружинок.

— Как поживаете, Проповедник? Какие истории стряпают нынче у вас в «Блейз»?

На лице Люка-Джона мелькнуло подобие улыбки. Плевать он хотел на прозвище, которое ему дали на Флит-стрит, и на все каламбуры вообще. И на шуточки Майка де Йонга в частности. Майк все понял, приветственно махнул мне рукой и присоединился к другой компании.