Последний день лета - Анна Князева Страница 27

Кирсанов взял ручку и неумело вывел на листе несколько прямоугольников. На одном написал слово «морг», на другом «гараж».

– Вот так.

– Спасибо. – Она забрала блокнот и сосредоточилась на том, о чем еще необходимо спросить с учетом новых обстоятельств. Потом вдруг вспомнила: – Я слышала, что на поминках все подрались.

– А кто вам сказал? – Старик подобрался и сделался похожим на кота-забияку.

– Младший брат Гуртового, – ответила Ульяна.

– Валерка?! – Кирсанов ругнулся. – Так он первый драку и начал, паршивец!

– Теперь это не важно. Я, собственно, хотела спросить о другом.

– Ну так спрашивайте.

– Вспомните сами похороны… Они прошли гладко?

– Да как же гладко, если пришлось искать машину!

– Это мы уже обсудили. Возможно, припомните какие-то детали или события, которые выходили из ряда вон или почему-то вас удивили?

– Теперь нужно припомнить. – Старик замолчал, и по его лицу было видно, что он принадлежал к тому разряду людей, которые придают значение каждому сказанному слову и опасаются, что их не примут всерьез.

Когда он снова заговорил, Ульяна замерла в предвкушении чего-то очень и очень важного.

– Была одна закавыка… – проронил Кирсанов. – И я до сих пор не могу понять…

– Чего? – Она подалась вперед.

– Помнится, когда поставили гроб на бортовую машину и все уселись в автобус, я дал отмашку ехать на кладбище. Все тронулись, я – на своей машине. И вот когда уже подъезжали к кладбищу, перед своротом в Старую Кущу… Знаете, где это? – Взглянув на Ульяну, старик отмахнулся: – Откуда! Вы ведь не местная.

Она поторопила:

– Не имеет значения. Что было дальше?

– Машина с гробом прибавила ходу и скрылась. Мы тоже поднажали, но по прибытии на кладбище ее не нашли. – Старик посмотрел в окно, потом перевел взгляд на Ульяну. – Все удивились.

– Когда привезли гроб?

– Минут через двадцать.

– Водитель как-то объяснил опоздание?

– Теперь уж не помню. – Кирсанов равнодушно пожал плечами. – Сказал что-то вроде «свернул не туда, не знал местности».

– Работая водителем в Зареченске, не знать своего района… – Задумавшись, Ульяна потерла пальцем переносицу. – Это вряд ли.

Порывшись в памяти, она поняла, что больше спрашивать не о чем, и уточнила:

– Водитель ехал один?

– Один. – Старик вдруг поджал губы и хмыкнул: – Не знаю, стоит ли говорить…

– Стоит, – уверенно заявила Ульяна.

– Я так и не понял, куда подевалась черная лента.

– Какая лента? – Ульяна подставила ухо, словно прислушиваясь.

– Когда гроб вынесли из ритуального зала, под крышкой по всему периметру была прибита черная лента. – Он усмехнулся. – Знаете, как обычно делают: складками, как на платье. А вот когда гроб прибыл на кладбище, ленты не было.

– Остальное было таким же?

– Я не заметил, во всяком случае, в глаза не бросалось.

– Кроме вас кто-нибудь заметил отсутствие ленты?

Кирсанов покачал головой:

– Вряд ли. Всем было не до того.

Глава 15

Не по-христиански

– Вы опоздали! – Сорокин посмотрел на часы и резюмировал: – Из шестидесяти минут у нас с вами осталось сорок. С вашей стороны это безответственно.

– Простите. – Ульяна поставила сумочку и легла на кушетку. – У меня было важное дело. Не будем терять время.

– Вот так, с места в карьер, – проворчал психотерапевт и пересел в кресло поближе к ней. – Что ж, на мой взгляд, это качество вполне соответствует вашему психотипу.

– Не рано ли наклеивать ярлыки? У нас с вами всего второй сеанс.

– Не пререкайтесь, пожалуйста. Постарайтесь успокоиться и настроиться на работу.

– Я готова.

– Итак, вернемся к вашим детским воспоминаниям. Попробуйте вспомнить, что вы делали на протяжении двух недель в том доме, где вас удерживали после похищения.

– Не хочу. Давайте пойдем дальше.

– Тогда у нас с вами ничего не получится, – размеренно проговорил психотерапевт. – Наша или, если хотите, моя задача докопаться до первопричины вашей агрессии. Кроме прочего, результатом этой работы будет некий терапевтический эффект.

– А конкретно? – спросила Ульяна.

Немного помолчав, Сорокин ответил:

– Уйдет эта боль, которая мучает вас до сих пор.

– Я уже говорила, что почти ничего не помню.

– Давайте попробуем так. – Он встал, неспешным шагом пересек комнату и вдруг зазвучал размеренный звук метронома.

– Это еще зачем? – Ульяна приподняла голову и проводила его беспокойным взглядом.

Усевшись в кресло, Сорокин распорядился:

– Закройте глаза.

Вопреки внутреннему протесту, она подчинилась. В голове возникли мысли о предстоящем гипнозе. Ульяна была уверена, что в транс ни в коем случае не впадет.

Как будто услышав ее мысли, Сорокин предупредил:

– Никакого гипноза. Просто сосредоточимся на картинке. Представьте, что вы в той самой комнате стоите у окна. Что видите сквозь стекло?

– Картофельное поле… Был сентябрь, а картошку почему-то не выкопали…

– Об этом мы уже говорили на прошлом сеансе. Что видите еще?

– Больше ничего.

– Смотрите внимательно.

– Да-да… – в голосе Ульяны прозвучало удивление. – Справа темнеет угол другого дома.

– Изгородь есть?

– Да, там невысокий забор.

– Еще присмотритесь.

– Вижу двух женщин.

– Одна из них та самая старуха, которая приносила еду?

– Не-е-ет… – протянула Ульяна. – Обе женщины очень молодые.

– Вы их знаете? Может быть, видели ранее?

– Одну, может быть…

– Вспоминайте где.

Ульяна сжалась и неожиданно для себя прошептала:

– Птичка… Маленькая птичка с хвостом. – Она вдруг сложила губы трубочкой и негромко свистнула.

Сорокин вытянул шею и прислушался:

– Что вы делаете? Зачем?

Ульяна распахнула глаза и села.

– Не знаю, откуда это пришло. Сама удивляюсь.

– Успокойтесь, такое бывает иногда. И знаете, что я вам скажу… – Сорокин прошел к столу, взял карандаш и, покрутив его в руках, снова заговорил: – Я уверен, что все ваши проблемы, как и ваш служебный проступок, связаны с этим похищением. Хотите вы этого или нет, но нам придется поработать как следует.

– Прошу вас, не сейчас. – На этот раз Ульяна говорила другим, умоляющим тоном.

Доктор заметил:

– У нас осталось не так много времени. Всего два сеанса.

– Давайте просто поговорим, пусть это непродуктивно. – Нащупав ногами туфли, она поднялась с кушетки и села в кресло, где только что сидел Сорокин. – Хочу задать вам один вопрос.

– Прошу.

– Считаете, что у меня серьезные отклонения?

– Хотите начистоту? – Он бросил карандаш на столешницу. – Возьмите любого, и у каждого есть отклонения.

– Значит, это неотвратимость?

Сделав круг по кабинету, психотерапевт вернулся за письменный стол.

– Издержки урбанизации. Для оздоровления психики нужно пожить в лесу. Впрочем, так можно договориться до чего угодно. Помните, как у Высоцкого? Настоящих буйных мало, вот и нету вожаков. Побывай вы хоть раз в психоневрологическом диспансере, вы бы сразу же успокоились.

– Наверное, тогда вам снились кошмары, – предположила Ульяна.

– Почему снились? – Сорокин замедленно