Опасные тени прошлого - Елена Владиславовна Асатурова Страница 27

За окном совсем потемнело, из-за леса донеслись глухие раскаты грома, над верхушками сосен и елей сверкнула молния, и тяжелые капли дождя застучали по стеклу.

В палату заглянула Раечка, щелкнула выключателем у двери.

– Что это вы у нас в темноте сидите, Серафима Лаврентьевна? Скоро ужин, вам сюда принести или пройдете в столовую?

– Пойду к людям, – поднимаясь с кровати, ответила Серафима. – Я, деточка, пока умирать не собираюсь. У меня появились большие планы.

Она еще раз взглянула на конверт, подаривший ей надежду, убрала его в тумбочку и с улыбкой повернулась к медсестре.

– Надеюсь, вы не списали меня со счетов?

– Что вы, Серафима Лаврентьевна, – рассмеялась Раечка, и на ее щеках появились милые ямочки. Она вообще была девушка добрая и веселая. – Тогда примем лекарство и отправимся на ужин.

Когда они шли по длинному коридору в сторону зала, где накрывали обеды и ужины для пациентов и персонала, Серафима поинтересовалась:

– Вы не помните, кто сегодня принес мне передачу? Не моя ли внучка Кира?

– А я и не видела, ваш пакет вместе с другими уже стоял на столе у входа в отделение, когда я пришла на смену, и конверт там же лежал, – ответила Рая, – я только разнесла передачи по палатам…

«Ну что ж, пусть тайна останется тайной, – подумала старушка. – Тем интереснее будет встретиться с моими племянниками».

И она с таким удовольствием принялась за больничную стряпню, будто это был изысканный ужин в лучшем ресторане…

У этой девицы не дом, а какой-то проходной двор! Все время кто-то вмешивается и не дает довести дело до конца. А что, если она не выживет, как та, первая? Иногда мне ее даже жаль…

Но время идет, пора приступать к решающему этапу нашего плана. И никто не сможет мне помешать, никто!

Из дневника следователя Савельева

Рыбнинск, 29 мая 2017 года

Домой я попал только ранним утром. Голодный Нельсон встретил меня возмущенным мяуканьем.

– Извини, старик. – Попытка погладить кота не удалась, он обиженно вывернулся из-под руки. Я подвинул ему блюдечко с кормом. – У меня тоже была нелегкая ночь.

Стоя под бодрящим прохладным душем, я еще раз прокручивал в голове то, что произошло в квартире Киры.

Ужасная картина – девушка на полу в луже крови – заставила меня на какие-то секунды выпасть из реальности. Точно так же неделю назад здесь лежало тело Люси Романовой. Опомнившись, я рванул к двери из мастерской, через которую минуту назад, когда я входил в квартиру, кто-то выбежал. По крайней мере, мне так показалось. Но на лестнице никого не было. Кубарем скатившись вниз, я выскочил на улицу – она была пуста.

Я вернулся к Кире, осторожно приподнял ее голову – мои руки тотчас окрасились красным – и проверил пульс. Девушка была без сознания, но жива. Тут же набрал номер Славы Курочкина, поручив ему вызвать врачей, экспертов и срочно приехать на Крестовую. Спускаться за аптечкой в машину я не стал, опасался оставлять Киру одну, но решил поискать какие-то лекарства на кухне и в ванной. Вдруг удастся найти нашатырь и привести ее в чувство? Заодно смою кровь. Но, подставив руки под струю теплой воды, с удивлением увидел, что они не отмываются. А присмотревшись и принюхавшись, понял, что это не кровь, а краска!

Из мастерской раздался стон. Кира пришла в себя и пыталась приподняться. Я поспешил ей на помощь.

– Игорь… Анатольевич, – голос ее был слабый, еле слышный, – что случилось? Голова кружится и болит затылок…

– Кира, прошу, не вставайте, сейчас приедет врач и осмотрит вас. Возможно, есть какие-то серьезные повреждения, – успокаивал я девушку.

– А это что, кровь? – Она со страхом смотрела на мои руки, перепачканные красным.

– Нет, это всего лишь краска, хотя я тоже сначала решил, что это ваша кровь, и испугался, – признался я. – Но, видимо, падая, вы задели какую-то банку, вокруг вас ее осколки, и можно пораниться. Вы можете вспомнить, что случилось?

– Я закончила работу и убирала в мастерской перед вашим приходом. Как раз расставляла по местам бутылочки с краской. Вон они, внизу. – Кира хотела повернуть голову, но я остановил ее.

Действительно, на широкой полке под рабочим столом стояла батарея разноцветных банок, бутылок и баллончиков.

– Я присела на корточки и в этот момент почувствовала легкий ветерок за спиной. Подумала, что это дверь от сквозняка открылась. Начиналась гроза, а я не успела закрыть окна: проветривала, чтобы не пахло краской. Поставила банку, распрямилась, вдруг какая-то тень мелькнула сбоку, и тут все померкло перед глазами, а в голове как будто что-то взорвалось. – Девушка болезненно поморщилась, поднеся руку к затылку, и посмотрела испуганно. – Меня хотели убить, как Люсю?

На последних словах голос ее задрожал.

Ответить я не успел, так как в комнату ворвался мой помощник Слава, а с ним врач «Скорой помощи» и наш эксперт Саша Рябченко.

К счастью, серьезно Кира не пострадала, хотя врач и настаивал на ее госпитализации.

– Голубушка, у вас сильный ушиб головы, а потеря сознания – это признак сотрясения мозга. Необходимо понаблюдать за состоянием в условиях стационара, сделать МРТ, – уговаривал он ее, обрабатывая мелкие порезы от стекол.

Но ехать в больницу Кира категорически отказалась.

– Я чувствую себя уже лучше, полежу, отдохну и, если вы настаиваете, с утра сама приду в поликлинику на осмотр и необходимые процедуры.

Пришлось согласиться, врач выписал направление к неврологу, порекомендовал покой и постельный режим, и Слава попросил его еще задержаться, чтобы описать в протоколе характер травмы.

– Удар был нанесен каким-то тупым предметом, возможно, обычным камнем. Девушке повезло, что он пришелся по касательной, сверху вниз, вероятно, именно в этот момент она поворачивалась. Это смягчило силу удара и предотвратило серьезные травмы головы. А сознание она потеряла, ударившись об пол, – весьма профессионально констатировал врач и, заметив любопытство в глазах Курочкина, добавил: – Я в свое время проходил практику в судебно-медицинском морге, так что «кухня» ваша мне хорошо знакома. Полагаю, что нападавший был значительно выше потерпевшей.

Рябченко внимательно осмотрел мастерскую, собрал на всякий случай стекла – вдруг на них остались отпечатки, – однако никакого камня или чего-то похожего не нашел. Значит, неизвестный унес его с собой.

Последнее замечание доктора о