Инна Павлова - Миллионеров украшает скромность Страница 28

— И вот за этим ты бегаешь?! — Мужик пристально уставился на меня, словно выискивая подтверждение моей неадекватности.

— Вам-то что? — огрызнулась я, но сомнения в собственной нормальности все-таки постаралась развеять. А то как высадит меня прямо здесь и сейчас, и останусь я при своем бубновом интересе. — Он, между прочим, миллионер! У него дома в Париже, вилла на Багамах и банковский счет в Швейцарии с семью нулями! — выпалила я и поторопила: — Да заводите вы машину, наконец! Мы же его упустим!

У Василия, в отличие от нас с Крысиловым, до сих пор, скорее всего, не было опыта общения с миллионерами. Где ж ему было догадаться, что одеваются они в основном в обноски, останавливаются в двухзвездочных отелях, а их кулинарные запросы не простираются дальше фишбургера и чипсов? Его недоверие еще усилилось при виде рассыпающейся от старости колымаги, в которую юркнул кривоногий.

— Неужели непонятно? — рассвирепела я. — Это камуфляж, чтобы сбить меня со следа!

Не думаю, что это объяснение звучало достоверней, но таксист, кажется, угомонился. А неодобрительные взгляды, которые он время от времени бросал на мое бесполое одеяние и ненакрашенную физиономию, трудно было интерпретировать двояко: на месте любого представителя сильного пола, пусть даже довольствующегося мусорным бачком и придорожной канавой, он бы приложил не меньше усилий, чтобы избежать моих объятий. Ну и гусь! Пока я не отвергла его ухаживания, мужика вроде не напрягали ни мои тряпки, ни все остальное.

Рухлядь, которой мы «сели на хвост», продемонстрировала невиданную прыть и, как только мы оказались за пределами курортной зоны, развила скорость баллистического снаряда. Таксисту пришлось активизировать резервы своего гораздо более нового авто, чтобы не потерять объект.

— Слушай, а он и правда крут. — В голосе Василия слышалось уважение. — И машинка, похоже, далеко не так плоха, как выглядит.

— Ага, — саркастически поддакнула я. — Это перекрашенный «роллс-ройс». А «начинка» — от «мерседеса».

Василий шутку проигнорировал и снова принялся меня допрашивать. Скрупулезность, с которой он собирал информацию о моем мнимом возлюбленном, наводила на мысль, что теперь он поверил безоговорочно и, несмотря на явную традиционность половой ориентации, намеревается в ближайшем будущем приложить титанические усилия, чтобы занять освободившееся место. Недобрый оскал и ледяное выражение лица позволяли предположить, что теперь мы с ним соперники и за просто так от намечающегося счастья мужик не отступится.

Вот, скорее всего, именно из-за неспособности сконцентрироваться на двух вещах шофер и оскандалился. Наше кривоногое яблоко раздора подрезало автобус, перестроилось в левый ряд и испарилось. Как Василия не хватил удар, не знаю. Хотя не исключено, что последствия жесточайшего стресса, вызванного утратой всех самых радужных надежд, еще скажутся позднее, и хорошо, если дело закончится только параличом.

Теперь я наконец вспомнила, где видела «автогонщика». Это он беседовал с парнишкой, пытавшимся насильно послать меня на экскурсию. Наверное, он сидел за рулем автомобиля, в котором они тогда приехали к отелю. Господи, какое счастье, что я не клюнула на дармовое развлечение. Где бы теперь покоились мои косточки? И как бы болгарская сторона объясняла моей безутешной сестре невозможность выдачи ей близкой родственницы?

У меня защипало в носу, когда я нарисовала картину оплакивания этой безвременной кончины, но трезвая мысль, появившаяся как нельзя кстати, заставила посмотреть на ситуацию иначе. А с чего я взяла, что меня собирались убивать? Только потому, что до этого чуть не сбил автомобиль? Так то простая случайность. А кривоногому не было смысла лишать меня жизни. У него тогда вообще не могло возникнуть ко мне никаких претензий. Я еще даже не побывала в болгарском селе и не стянула «золотой ключик».

В общем, все непонятно и не поддается логическому объяснению. Точно известно одно — вислоносый как-то во всем замешан, и он не один. Я нечаянно угодила в гущу событий — не то мафиозные разборки, не то что-то столь же «безобидное». Не хотелось бы, конечно, воевать с какой-нибудь преступной организацией, но, в конце концов, меня втянули не спрашивая, так что просто ничего не остается, как продолжить опасное расследование. От судьбы, как говорится, не уйдешь!

Опасаясь, как бы ополоумевший мужик не кинулся меня пытать, чтобы вытрясти хоть какие-то координаты своего несостоявшегося благодетеля, я выдала ему обещанную сумму и на первом же светофоре выпрыгнула из авто. Согласитесь, инстинкт самосохранения — великая вещь, особенно для женщины, балансирующей на краю пропасти!

До Бургаса я добралась без приключений. Зачем меня туда понесло? Объясняю: ночью я методом тыка вычислила, где искать ячейку для ключа усопшей кассирши. Память у меня хорошая, так что сравнить его с ключами в камере хранения аэропорта и сделать вывод, что они далеко не братья, было нетрудно. Даже при том, что образец временно находился у Крысилова.

Я еще хотела наведаться в железнодорожную камеру хранения, но это не потребовалось. Ключ от камеры хранения на автовокзале Бургаса, за исключением выбитого номера и каких-то отличий на бородке, был идентичен тому, что я не так давно держала в руках. Именно сюда я утром отправила оголодавшего Райко. У меня ведь не было уверенности — и не зря, как показала практика, — что я сумею выследить преступника до камеры хранения. Да и потом, я не стала бы ручаться, что человек, забравший ключ из «Романии», не избавился бы от него, незаметно передав другому курьеру. Ну и подпилила ключ я не от скуки. Нужна была гарантия, что около ячейки преступник покопается и мы уж точно его не выпустим из виду. Я уже говорила, что на полицию уповать не собиралась. Во всяком случае, до тех пор, пока от ее имени выступает Крысилов. Так что подстраховалась со всех сторон.

Разумеется, разыскивать Райко я кинулась не с пустыми руками, а нагруженная всяческой снедью, купленной в очередном «Макдональдсе». Не поручусь, что югослав полностью разделяет кулинарные пристрастия покойного миллионера, но выбора у меня не было. Разыскивая заведение поприличней, я могла бы пропустить самое интересное. Если и так уже не опоздала. Учитывая невероятную прыть кривоногого, это было вполне возможно.

«Шпион» грустил на жесткой скамейке и поминутно отирал струящийся по лицу пот измятой банданой. Несомненно, ничего плохого в том, что не по назначению использует вещицу, он не видел, тем более что моих инструкций вроде и не нарушал. Утеревшись, Райко водружал тряпицу на прежнее место и снова устало пялился по сторонам.

По его жестикуляции я поняла, что ничего не происходило, и содержимое ячейки номер четырнадцать так и лежит нетронутым.

Райко только успел укусить своего «биг-мака», когда галопирующий мимо носильщик со всей дури прокатил ему по ноге свою тележку. Хорошо хоть не груженую. Пока несчастный выл, а я поносила всех неуклюжих уродов, носильщик сдвинул фуражку и оказался моим заклятым врагом.

— Идиотка, — зашипел он мне прямо в лицо, и я еле удержалась, чтобы не расцарапать наглую физиономию, — ты что еще, ненормальная, придумала?! Мало тебе неприятностей? Ищешь приключения на свою голову?! Убирайся немедленно и прихвати этого самоубийцу!

— Каким образом?! — вызверилась я. — На себе понесу? Ты же, дурак несчастный, мужика искалечил! Ищи теперь носилки или инвалидное кресло! Иначе мы с места не сдвинемся!

Терпение у болгарского мента, видимо, закончилось, он как клещами сжал мое предплечье. Я испугалась, что он с собой не совладает и нам понадобятся не одни носилки, а двое.

— Или ты немедленно отсюда убираешься, или уже сегодня будешь гнить в тюремной камере!

Кто бы сомневался: в случае неповиновения Крысилов обеспечит мне место за решеткой, даже если ордер ему придется выбивать из прокурора силой. Ничего не оставалось, как смириться.

Я подхватилась, и мы с несчастным Райко поплелись на выход. Три верзилы в штатском, явно науськанные Крысиловым, пообещали неприятности, если еще раз обнаружат нас в радиусе пятидесяти километров. После чего, не удовлетворившись посулами, запихнули нас в первое попавшееся такси и строго-настрого велели водителю не выпускать пассажиров до самой курортной зоны. Не думаю, что дяденька сильно обрадовался. Всю дорогу он на нас испуганно косился в зеркало дальнего вида, и с его лица не сходило выражение панического ужаса. Почему-то особенно его беспокоили стоны, издаваемые моим спутником всякий раз, как он вспоминал о брошенном впопыхах в зале ожидания пакете с припасами. Уж не знаю, чего он от нас ожидал, — выстрел в сердце или нож в спину, но удовольствия от поездки получил не больше нашего.

Раненого соратника я проводила до самого номера и стала свидетельницей бурной встречи супругов. Хорошо хоть Нада смыла старушечий макияж, так что шок заполучила только она, когда распознала в хромом бродяге собственного мужа. Райко точно нового потрясения не пережил бы.