Анна Данилова - Когда меня не стало Страница 28

– Да, я из Томилинского интерната. Сначала была в детдоме, а потом перевели в интернат. Поэтому я и не могу понять, как же могло случиться, что Сосновская удочерила тебя с такой легкостью… В хорошие-то семьи попасть трудно, я по себе знаю, вечно ко всему придираются, то квартира маленькая, то зарплата низкая, то со здоровьем потенциальных родителей не слава Богу… Да что я тебе все это рассказываю, сама знаешь…

– Понимаете, она пришла, от нее пахло духами, она была так хорошо одета и говорила такие слова, от которых у меня просто закружилась голова… Я так обрадовалась, что у меня наконец-то появится семья, что на многое просто не обращала внимания… Я была словно во сне…

Подошел официант и молча уставился на Беллу.

– Извини, – Белла взяла за руку Лену, понимая, насколько не вовремя появился здесь этот прыщавый парнишка с презрительной дежурной миной на лице. – Принесите нам, пожалуйста, уху из стерляди, салат из помидоров и шампиньоны с кроликом. А на десерт клубнику со сливками и апельсиновый сок.

– Выпить не желаете? – поинтересовался официант с бесстрастным лицом.

Белла подняла на него глаза и несколько мгновений пристально смотрела на него. И тот не выдержал, унесся, словно его подхватило ветром.

– Какой противный, – шепнула Лена, и Белла с удовлетворением отметила, что между ними начали постепенно устанавливаться более или менее теплые отношения. – Не давайте ему на чай…

– Хорошо, не дам. Лена, сейчас я скажу тебе что-то такое… Постарайся приготовиться и воспринять это спокойно…

– Ее выпустили? – ледяным тоном спросила Лена.

– Нет… Инги Сосновской больше не существует.

– Ты убила ее? – Глаза Лены заблестели. Она говорила теперь еле слышно, и видно было, как девочка волнуется. – Ты не бойся, я тебя никогда в жизни не выдам… Но ты молодец… Какая же ты молодец… Ты даже представить себе не можешь, какое большое дело ты сделала… Это была страшная женщина… Ты говорила, что она, возможно, причастна к смерти твоего мужа? Да запросто… Боже мой, сделай так, чтобы это был не сон… Ведь я все это время жила как в аду, я просыпалась ночами в холодном поту и кричала, звала на помощь воспитательницу… Я боялась ее, а теперь ее не стало… Я не верю… Я должна убедиться САМА, что ее нет…

Лена говорила быстро, раскраснелась, даже стала немножко заикаться от волнения.

– Ты не обманываешь меня? – вдруг, немного поостыв, спросила она.

– Нет, я видела ее только что в морге…

– Ты была в морге?

– Понимаешь, Лена, ее убила не я…

– Не ты? Но тогда кто же?

– Я не знаю, пока никто не знает… Ее нашли дома как раз по тому адресу, что ты мне дала…

– На Белоглинской?

– Да. Ее застрелили и засунули в холодильник…

– В холодильник? Помню-помню, здоровенный такой… Ничего себе…

Белла подумала, что Лене повезло: у нее оказалась такая крепкая психика – услышать про убийство и обрадоваться!

– Но я хотела поговорить с тобой не только о ее смерти… Я уже говорила, что у меня недавно убили мужа. Я не могу тебе пока назвать свое имя, но могу сказать лишь одно – Инга вполне могла приложить к этому руку. Но только в том случае, если располагала какой-то тайной… Как бы это выразиться, чтобы ты поняла… Просто существует в нашем городе нечто такое, о чем известно очень узкому кругу людей, и вот мой муж – я так, во всяком случае, предполагаю – узнал что-то, во что была замешана и Сосновская. Возможно, какие-то денежные махинации, наркотики, драгоценности… Словом, то, что стоит больших денег… Тем, кто убил моего мужа и Сосновскую, теперь, после их смерти, стало спокойнее жить… Ты понимаешь меня?

– Кажется, да… Но если я проведу тебя туда, то не уверена, что мы сможем оттуда выбраться…

– Не поняла… – Белла тряхнула головой. Она никак не ожидала, что Лена так живо отреагирует на ее слова. – Что ты имеешь в виду?

– Это находится в самом центре города, недалеко от Театральной площади… Этот дом… его знает каждый. Четырнадцатиэтажный, с ателье внизу. Знаете?

– Конечно.

– Так вот… Это никакое не ателье… Вернее, оно там, конечно, есть, но там всего две закройщицы. Там же существует второй этаж, занятый якобы квартирами или какими-то конторами, но на самом деле это не простые квартиры, они все соединены длинным коридором… Там очень красиво, полы устланы коврами, есть и что-то вроде маленького ресторана, сауна… Это место, куда она и привозила меня время от времени… Сначала они меня накормили, принесли столько разных фруктов, конфет, а потом я выпила что-то очень сладкое и тягучее и почувствовала, что стены вокруг меня закачались… Мне стало так хорошо, так хорошо… Я хотела подняться, но не смогла, тело не слушалось меня… А потом она помогла мне встать, и мы перешли в соседнюю комнату, где стояла кровать. Мне так хотелось спать, что я сразу же разделась и легла…

Они обе вздрогнули, когда перед ними вырос, словно из-под пола, официант с большим подносом в руках. Он ловко и быстро расставил тарелки и снова исчез.

– Ты поешь немного, потом расскажешь, что было дальше…

– У меня аппетит что-то пропал…

– Извини меня… Надо было сначала тебя накормить, а потом задавать дурацкие вопросы… Съешь хотя бы ложечку ухи.

Они просидели в ресторане больше двух часов. Лена рассказывала и плакала. Белла слушала ее с широко раскрытыми глазами, и ей казалось, что все, что она сейчас слышит, – плод воспаленного воображения испуганной девочки, которую однажды изнасиловали. Хотя, судя по ее рассказам, с ней творили такое, что не снилось ни одному здоровому и нормальному человеку. Мужчины, которые издевались над ней, были, по ее словам, старше сорока лет.

Перед тем как встать из-за стола, Белла достала из сумочки коробочку с успокоительными таблетками и предложила Лене одну из них.

– Не бойся, выпей, тебе сразу станет легче… Ты вон как разволновалась… Я бы с удовольствием пригласила тебя к себе переночевать, но это слишком опасно для тебя. Я отвезу тебя в интернат. Ты сохранила бумажку с номером моего телефона?

– Да… – Лена выглядела измученной. Веки ее покраснели, а лицо, наоборот, осунулось и побледнело. Обед не получился. Зато Белле удалось много чего узнать о Сосновской. Судя по всему, она поставляла в частный публичный дом малолеток.

– Ты так и не сказала мне, кто такой – или такая – ОСА?

– Один человек. Ему лет под сорок. Я видела его всего несколько раз. Он хозяин. И Сосновская, и все остальные работают на него.

– А почему его называют Осой?

– Этого я не знаю. – Лена взяла у Беллы таблетку. Рука ее дрожала. – Я верю тебе и поэтому приму сейчас эту таблетку. И еще – спасибо тебе… Я так рада, что ее больше нет, что ее больше нет…

Белла уже пожалела, что так сильно травмировала Лену своим визитом.

Они вышли на улицу.

– Ты извини меня, пожалуйста. – Белла обняла девочку и погладила ее по голове. – Поверь мне, минут через пятнадцать таблетка начнет действовать, и ты успокоишься, а еще возьми «берокку», растворишь в воде, и получится как лимонад… Хорошая штука, я вот уже два дня пью и чувствую себя много лучше…

Она довела Лену до дверей основного корпуса и дождалась, пока та не поднимется в спальню. И только после этого поехала на Луговую.

Ирина Цветкова была дома одна. Беллу поразила легкость, с которой девушка открыла ей дверь и впустила в квартиру.

Старая пятиэтажка с вонючим душным подъездом, кошки на лестнице, четыре двери на этаже. Крохотные квартирки. Она позвонила и, когда за дверью прозвучало хрестоматийное «кто там?», ответила, что является судебным исполнителем. Дверь тут же распахнулась, и она увидела перед собой цветущую рыхлую деваху в коротком ситцевом сарафане, босую и простоволосую. Длинные белые волосы закрывали пол-лица, но не могли скрыть полных красных щек и огромных голубых глаз.

– Ты и есть Ирина Цветкова? – спросила на всякий случай Белла, прежде чем начать разговор.

Девица кивнула.

– Я могу пройти?

Она снова кивнула. И все это время не переставая улыбалась.

– У меня что, на голове выросли цветы? – спросила Белла, не понимая смысла ее улыбки. – Отчего ты улыбаешься? Тебе весело?

Она опять кивнула.

Белла прошла в комнату, заваленную грязным барахлом и захламленную донельзя, села, предварительно освободив для себя кресло, достала с важным видом блокнот и сама, незаметно для Иры включив диктофон, спрятанный в приоткрытой сумочке, спросила первым делом:

– Ты в каком классе учишься?

Ира Цветкова пожала плечами. «Да она сумасшедшая…» У Беллы по коже пошел мороз.

– Скажи, тебя изнасиловал Гарик Парсамян или ты все это подстроила, чтобы только выманить у него деньги?

– У меня теперь много денег, – ответила Цветкова и начала пускать губами пузыри. Белла сидела в кресле и не могла пошевелиться от удивления. Если бы Цветкова была сумасшедшей, Макс непременно рассказал бы ей об этом. Неужели суд и все, что было связано с этой историей, сделали свое черное дело и лишили девушку рассудка? Но не играла же она безумие?