Призрак Тилацина - Влада Ольховская Страница 28

Добравшись до отеля, она уснула почти сразу. Александре казалось, что спать она вообще не хочет, что сейчас снова сядет изучать материалы, собранные Эйденом. А получилось иначе: похоже, минувшие дни вытянули из нее больше энергии, чем она ожидала.

Утром, когда она проснулась, Андрей как раз вернулся с прогулки с Гайей.

— Ты человек вообще? — мрачно осведомилась Александра, пытаясь замотаться в кокон из простыней. Одеваться не было ни сил, ни желания.

— Это у меня адаптация к новому часовому поясу так проявляется. Скажу больше: я уже успел поговорить с твоим братом.

— Чего? С каким еще братом?

— Ну каковы шансы, что с Павлом? — укоризненно посмотрел на нее Андрей. — Ян звонил.

— Тебе?

— Тебе. Я просто снял трубку, сказал, что ты спишь. Он кое-что узнал по твоему делу и будет узнавать дальше.

— Мог бы и разбудить меня, — проворчала Александра.

— На тот момент не было смысла, он не сказал ничего важного. Кое-что любопытное я нашел уже сам, когда стал собирать информацию. Ян передал мне список тех, кто желал Арсении смерти и мог хоть как-то это желание осуществить. Толковых доказательств у него нет, пока только подозрение.

— И что тут любопытного?

Андрей подошел ближе, присел на кровать и протянул Александре лист бумаги, на котором в два столбика были выписаны имена.

— Это подозреваемые Яна, — пояснил он, указывая на список слева. — А вот это свидетели, которых Эйден считал более важными — если мы правильно разгадали его плюсики.

— Ну и что с того? Ни одно имя не повторяется!

— Это да. Но вот эта женщина из списка Эйдена была замужем за вот этим мужчиной из списка Яна как раз в период, когда Курцева разрушила ему карьеру. И она до сих пор в Австралии.

Глава 7

Ян понимал, что ему не следовало сюда приходить. Никто его не звал, да и дело ему не поручали. Однако остаться в стороне он все равно не мог. Ему нужно было попасть в больницу и все увидеть своими глазами.

Он знал, что в этот день Максима Холмогорцева планировали вывести из искусственной комы. Тело молодого человека достаточно окрепло, и теперь врачи хотели проверить, в каком состоянии мозг — после всего, что произошло.

Пересекаться с семьей Холмогорцева Ян не собирался. Он не чувствовал себя виноватым, но прекрасно понимал, какая у этих людей будет реакция на всех представителей полиции. Поэтому он остался в стороне, затаился, ожидая, когда появится шанс заглянуть в палату.

Первое впечатление сложилось уже после наблюдения за семьей. Отец и мать Максима пробыли в палате недолго, им наверняка не позволили беспокоить еще слабого пациента… А может, они сами не смогли долго это выносить? Когда они все-таки вышли в коридор, мать рыдала и едва удерживалась на ногах. Отец держался лучше, он помогал ей, обнимал за плечи. Но Ян не упустил ничего: ни шальной взгляд пожилого мужчины, ни руки, дрожавшие крупной дрожью.

Он позволил им уйти, сейчас они и не смогли бы говорить. Ян выждал с полчаса, убедился, что у палаты Максима все затихло, и направился туда.

Когда он вошел, Холмогорцев не спал. Молодой человек полусидел на приподнятой кровати и смотрел в окно. И если во время допроса он почти не реагировал на внешние раздражители, то теперь сразу обернулся на звук.

Это вовсе не означало, что он пришел в себя, ему просто стало немного лучше. Взгляд единственного уцелевшего глаза, устремленный на Яна, был рассеянным и как будто обиженным. На месте второго глаза теперь белела плотная повязка, поднимавшаяся к волосам.

— Ты кто? — нахмурился Максим и тут же вздрогнул. — Мне больно!

— Максим, вы меня не узнаете? — спросил Ян, внимательно вглядываясь в посеревшее лицо Холмогорцева. — Вы помните, когда мы последний раз виделись?

— Я не знаю… Я не хочу тут быть! Куда ушла моя мама?

Если бы сюда попал Костюченко, он бы наверняка начал настаивать, что Максим притворяется. Но Ян прекрасно видел: все по-настоящему. Взрослого сильного мужчину рывком опустили до состояния дошкольника.

А главное, он до сих пор оставался главным подозреваемым. Судя по тому, что выяснил Ян, Костюченко собирался дожимать эту версию до конца, не особо интересуясь тем, кто на самом деле убил Эллу и покалечил Максима. Дело тут было не в упрямстве и даже не в жестокости, новичок попросту спасал свою шкуру. Пока Максим оставался в роли подозреваемого, никто его особо не жалел. Мнением публики не так сложно управлять, и даже если будет доказано, что парень пострадал из-за того, что помощь оказали слишком поздно, его все равно будут осуждать. Ну и что с того, что ему досталось? Девушку-то это не вернет, он заслужил!

Другое дело — если он сам окажется жертвой. Вот тогда Костюченко, при всех его связях, будет очень сложно сохранить не то что карьеру, место в полиции!

Только Яна чужие карьеры не волновали. Ему нужно было знать, что на самом деле произошло в квартире. Увы, тут Максим больше не мог помочь. Он забыл даже собственные показания о людях, стрелявших в него, и Эллу он не помнил. Судя по всему, его мать во время встречи узнала в нем того маленького мальчика, которым он был когда-то — и которым ему теперь предстояло остаться навсегда.

Ян видел, что его присутствие расстраивает Максима, и поспешил уйти. В дверях палаты он едва не столкнулся с врачом — немолодой женщиной в белом халате.

— Вы что здесь делаете? — нахмурилась она. — Кто вас пустил?

— Никто, сам прокрался. Я из полиции.

Ян показал удостоверение. Это врача не впечатлило — скорее, усилило раздражение.

— Из полиции, значит… Довольны собой?

— Это я вызвал ему «Скорую».

— Вам медаль за это выдать?

— Медаль не надо, а вот ответы дать можно, — указал Ян. — Насколько поздно я вызвал врача?

— По крайней мере на сутки!

— Ясно… А если бы не эти сутки, насколько все было бы лучше?

Врач видела, что он не спорит с ней — но и не ищет жалких оправданий. Спокойствие Яна передавалось и ей, она больше не пыталась его прогнать.

— Сложно сказать… Это уникальная травма. Невозможно точно определить, почему так произошло: может, он дернулся во время выстрела, или оружие было неисправно, или еще что-то… В любом случае, пуля нанесла меньше повреждений, чем