Жан-Кристоф Гранже - Братство камня Страница 29

На первом этаже блока А филологического факультета Нантерского университета Диана отыскала аудиторию под номером 103 и сразу поняла, что попала в обветшалый храм Мельпомены. В комнате двадцати метров в длину, без окон, не было никакой мебели, кроме складных стульев у правой стены. В глубине находилась темная сцена с черным раздвижным занавесом. Декораций было немного — стол, стул, дерево, скала и холм из полистирола.

Было десять утра.

Изабель Кондруайе назвала ей адрес, где она могла найти этнолога Клода Андреаса, специалиста по тюркско-монгольским диалектам.

Диана подошла к стоявшим у подножия сцены актерам. Один из них оказался человеком, которого она искала. Высокий, худой, в майке и длинных черных трико, Клод Андреас напомнил Диане тонко скрученный пергамент, в котором, возможно, сокрыты таинственные алхимические рецепты. Этнолог представился и извинился, застенчиво улыбнувшись:

— Простите за костюм. Мы репетируем «В ожидании Годо».

Он подвел ее к стоявшему справа, от сцены столику.

— Я покажу вам карту района. Эта история совершенно… невероятна.

Она машинально кивнула, соглашаясь. Сегодня утром она готова была согласиться с чем угодно. Несколько часов сна не вернули ей привычного напора и куража.

— Кофе? — Андреас кивнул на термос.

Диана отказалась, Андреас подвинул ей стул, а сам сел напротив. Она исподтишка разглядывала его яркое, как детский альбом-раскраска, лицо: широко расставленные бирюзовые глаза, курносый нос, тонкий, словно нарисованный одним росчерком пера рот и густая, с проседью, кудрявая шевелюра, похожая на каску персонажа компьютерной игры Play-Mobil.

Андреас поставил на стол термос, развернул карту с написанными кириллицей названиями и указал пальцем на какое-то место у границы:

— Вот здесь, на самом севере Внешней Монголии, живут люди, говорящие на диалекте, который вы слышали от сына, Диана.

— Изабелла говорила мне об одном народе — цевенах…

— Я не готов быть столь категоричным. Эти труднодоступные регионы чуть не сто лет находились под властью русских. Но, судя по некоторым особенностям произношения и лексики, мы действительно имеем дело с цевенским диалектом. Цевены — самоедское племя. Оленеводы. Исчезающая народность. Где вы усыновили такого ребенка? Это…

— Расскажите мне о Страже и об охоте.

Андреас улыбнулся, поняв, что вопросы будет задавать не он, и прижал руку к груди, прося прощения за бестактность. Китайские церемонии…

— Раз в год, осенью, цевены устраивают большую охоту. Обряд охоты таков: молодой Страж всю ночь накануне гона постится, а на рассвете в одиночестве отправляется в лес. Остальные следуют за Стражем. За «Лу-Си-Аном», на цевенском диалекте.

Диана рассеянно слушала Клода, не сводя глаз с карты, где доминировал зеленый цвет. Гигантское зеленое пространство с голубыми точками озер. В крови Люсьена текла красота этого мира. Диана вспомнила волшебные мгновения близости с сыном, когда он засыпал у нее на руках и она слышала волшебные слова «из чужих далеких краев». Объяснения Андреаса, словно далекий шум прибоя, вновь донеслись до ее слуха.

— Если ваш приемный сын — Страж, если он был избран своим народом… — Голос Андреаса доносился издалека, как шум прибоя, — … он наверняка наделен даром ясновидения. Одним из видов так называемого экстрасенсорного восприятия.

— Погодите-ка.

Диана одарила собеседника холодным взглядом.

— Полагаете, они верят, что такие дети наделены паранормальными способностями?

Этнолог в ответ улыбнулся, успокаивающе махнув рукой, чем разозлил Диану.

— Нет. Я имел в виду совсем другое. Думаю, Стражи действительно обладают такими способностями. Если верить свидетельствам очевидцев, они улавливают явления, недоступные обычным людям.

Повезло, ничего не скажешь: она встретила чокнутого, который слишком долго жил среди суеверных туземцев. Диана призвала себя к спокойствию:

— О каких явлениях вы говорите?

— Например, о том, что Стражи могут предвидеть пути миграции лосей, появление комет и климатические изменения. Они — провидцы, и их дар проявляется уже в детстве, за это я готов поручиться…

— Вы отдаете себе отчет в том, что говорите? — перебила его Диана.

Ученый ответил, продолжая спокойно помешивать кофе:

— Есть два типа этнологов, мадам. Одни исследуют духовные проявления этносов исключительно с психиатрических позиций. Для них сила шаманов, их практики — не более чем отклонения, стоящие в одном ряду с истерией и шизофренией. Другие — в том числе и я — считают это проявлением духовных сил, то есть силы духов.

— Как вы можете верить в подобное?

Улыбка. Оборот ложечки по дну чашки.

— Знали бы вы, чему мне довелось быть свидетелем… Считать шаманические способности душевной болезнью — глупое упрощенчество. Музыкальный критик, которого волнует только сыгранность оркестра, но не сама музыка, — плохой профессионал. Есть материалы, из которых сделаны инструменты. Есть сами инструменты. И магия, которая от них исходит. Я отказываюсь низводить религиозные верования целого народа до простых суеверий и ни за что не соглашусь считать колдовскую силу коллективным наваждением.

Диана молчала, вспоминая странные обряды, которые видела собственными глазами, в том числе в Африке. Она так и не решила, как к ним относиться, но в одном была уверена твердо: во время подобных церемоний проявлялась Сила. И находилась она внутри человека, вовне его и, что самое удивительное, перед ним, как если бы речь шла о сакральном общении через невидимый порог.

Клод Андреас уловил ее смятение:

— Давайте посмотрим на вещи иначе. Оставим в покое религиозный аспект паранормальных явлений и задумаемся о совершенно конкретной, физической их достоверности.

— Не о чем тут думать, — отрезала Диана. — Их не существует.

— У вас никогда не было вещих снов? — серьезным тоном спросил этнолог.

— Конечно были, как у всех. Это не более чем смутные ощущения.

— Вам никогда не звонил человек, которого вы минуту назад вспоминали?

— Случайность. Послушайте, я ученый и не могу учитывать подобные совпадения…

— Да, вы ученый и не можете не знать, что существует порог допустимости, за которым случайности становятся вероятностями, а вероятности — аксиомами. Я не первый день интересуюсь этими вопросами. Сейчас в Европе, США и Японии существуют лаборатории, где давно уже проводят успешные опыты по выявлению телепатии, ясновидения и предвидения. Уверен, вы об этом слышали.

Диана ринулась в бой:

— Слышала. Но даже если отчеты о проведенных тестах точны, результаты всегда можно оспорить.

— Это общепринятое мнение. Научному сообществу проще думать именно так, потому что, признай мы аномалии реально существующими, придется пересмотреть современную физику и все наши сегодняшние знания.

— Мы отвлекаемся от…

— Никуда мы не отвлекаемся, и вы это знаете. Мы говорим о подспудных способностях человека. О тех самых способностях, которые у вашего мальчика могут быть запредельными. О способностях, бросающих вызов законам мироздания.

Диане не нужны были новые заморочки, но какая-то сила удерживала ее, нашептывая, что, возможно, все дело именно в этих способностях… Андреас продолжил ровным тоном:

— Зайдем с другой стороны. Насколько мне известно, вы этолог и занимаетесь поведением животных.

— И что из этого следует?

— Многие способности братьев наших меньших долго казались нам загадочными, потому что мы не понимали их морфологии. Полет летучей мыши в темноте был тайной, пока мы не открыли ультразвук, которым они руководствуются. Все имеет материальное, физическое объяснение. В природе нет ничего сверхъестественного.

— Вы рассказываете мне о моей специальности. Не вижу связи между так называемыми пси-способностями человека и…

— Кто вам сказал, что человек ограничен в способах познания и восприятия мира?

— Пресловутое шестое чувство… — хмыкнула Диана, поднимаясь. — Мне очень жаль, но боюсь, мы оба теряем время.

Этнолог спросил, не давая ей уйти:

— А почему вы не верите, что у этих детей есть перед нами преимущество?

— Какое именно?

Ответная улыбка Андреаса напомнила Диане запятую.

— Невинность.

Диана хотела рассмеяться, но у нее перехватило горло.

— В лабораториях, о которых я вам рассказывал, была выявлена важная закономерность: лучшими бывают результаты первых тестов, и выдают их дети. Благодаря своей непосредственности.

— Ну и?…

— Главным препятствием к проявлению паранормальных способностей становятся наши собственные предрассудки. Скептицизм, материализм и равнодушие оскверняют наш мозг, они подобны отходам жизнедеятельности, мешающим сознанию действовать в полную силу. Если спортсмен, выходя на старт, не уверен в себе, он непременно проиграет. Так же работает наш разум. Скептик не может получить доступ к собственным интеллектуальным и психическим способностям.