Александр Макколл-Смит - Будьте осторожней с комплиментами Страница 29

— Это напоминает ему утробу матери, — сказала Изабелла. — Движение, шум.

Джейми смотрел через ветровое стекло на холмы Джуры. Они круто поднимались от самого побережья, переходя затем в вересковые пустоши, тянувшиеся до плавной линии горизонта на вершине. Вереск нес в себе характерное для Шотландии смешение мягкой зелени и пурпурных тонов. Краски потускнели из-за соленых атлантических шквалов и дождей.

С рычанием моторов маленький паром, вспенивая воду, наконец пристал к берегу, и три-четыре автомобиля, которые он перевез, съезжали сейчас по пандусу на Джуру. Тут была всего одна дорога, которая вела в единственном направлении.

— Нам нужно ехать по этой дороге, как я полагаю, — сказал Джейми. И добавил: — Я так думаю.

Изабелла улыбнулась:

— Одна дорога. Один отель. Один винокуренный завод.

— Сто восемьдесят жителей, — продолжил Джейми. — А сколько овец и оленей?

— Много, — ответила Изабелла. — Тысячи оленей. Оглянись вокруг.

Дорога сделала крутой поворот, и они увидели оленя в нескольких сотнях ярдов.[19] Он смотрел на воду, стоя на берегу, и ноги его утопали в папоротниках; острые рога походили на ветви дерева, с которых на зиму опала листва. Машина замедлила ход, и олень взглянул на них настороженно и пугливо, но в то же время с вызовом. Потом он медленно повернулся и убежал в заросли папоротников.

— Мы еще встретим его, — пообещала Изабелла. — Его или одного из его братьев.

— Я люблю этот остров, — неожиданно сказал Джейми, поворачиваясь к Изабелле. — Уже. Я люблю его.

Она увидела, что его глаза светятся. Машина вильнула в сторону, но тут же выправилась.

— Я тоже в него влюбилась, — сказал Изабелла. — Когда впервые сюда приехала.

— Почему? — спросил Джейми. — Почему подобные места так действуют на нас?

Изабелла задумалась.

— Тут должны быть разные причины. Холмы, море, вообще всё. Впечатляющий пейзаж.

— Но это можно найти где угодно, — возразил Джейми. — Большой каньон тоже впечатляет. И все же я бы в него не влюбился. Он поразил бы меня. Но любовь осталась бы платонической.

— Я видела Большой каньон, — сказал Изабелла. — Много лет тому назад. Да, я в него не влюбилась. Мне думается, что довольно трудно влюбиться в каньон. — Как ни странно, ей вспомнились строчки, в которых утверждалось прямо противоположное. Не поворачиваясь к Джейми, она прошептала их: «Любви требуется Объект, / Но он может быть самым разным, / Я думаю, подойдет все что угодно: / Когда я был ребенком, / То влюбился в насос, / Считал его точно таким же красивым, / Как ты».

Джейми нахмурился:

— Насос?

— Это стихотворение Одена, — пояснила Изабелла. — Нам всем необходимо что-то любить. Можно влюбиться во что угодно или в кого угодно: любви нужен объект, вот и всё. Подойдет даже остров.

Они немного помолчали. Сейчас они проезжали мимо каменных ворот и высокой каменной стены, которой был обнесен сад одного из больших домов на острове, находившихся в огромных поместьях, на которые когда-то была поделена Шотландия. Теперь эти поместья стали безобидными, превратились во что-то вроде гигантских ферм, которые пытаются выжить, продавая права на охоту, а также различные сельскохозяйственные предприятия. Многие поместья перешли в другие руки, так что местные джентри сменились владельцами, которые лишь изредка приезжали сюда, а то и вовсе не показывались. В Шотландии очень многое еще не в порядке; столько несправедливости, такая нищета и отчаяние, которые трудно искоренить, как бы ни старались политики в Эдинбурге. Казалось, эти беды связаны с самой землей, порождены печальными событиями истории, из-за которых Шотландия раздроблена на части. И тогда же был нанесен тяжелейший урон душе, оставивший шрамы, которые не могли зарубцеваться из поколения в поколение.

Теперь они находились недалеко от Крейгхауса, единственной деревни на острове; поля, желтеющие при полуденном солнце, уходили на восток, к утесам. Изабелла заметила неподалеку небольшую разрушенную ферму из камня. От нее остались только стены, покрытые лишайником, крыши не было, зияли темные проемы пустых окон.

Она указала на дом.

— Если ты так полюбил эти края, то мог бы восстановить что-нибудь вроде этого и жить тут. Ты мог бы сочинять музыку и даже давать уроки игры на фаготе островитянам.

— Мог бы, — согласился Джейми. — Уверен, что я мог бы быть вполне самодостаточным. Немного рыбачил бы. Ловил кроликов на жаркое.

И Изабелла подумала: если бы он это сделал, в его душе не осталось бы места ни для меня, ни для Чарли. Но она промолчала. Сейчас они въезжали в Крейгхаус, и она увидела справа маленький отель, напротив винокуренного завода, который представлял собой веселые побеленные здания и ряд складских помещений за ними.

— Нам сюда, — сказала Изабелла, когда они остановились перед отелем.

Джейми опустил свое окошко. Теперь моросил дождик, и небо внезапно затянуло тучами. Воздух был теплый, пахло водорослями. Окна отеля выходили на бухту, которая была безопасной гаванью для ботов. Несколько парусников покачивались на якоре. Здесь было тихо и царил покой — такой порой ощущается в местах, где жизнь течет неспешно, и никто никуда не торопится.

Они направились в отель. Чарли закапризничал, и его сразу же отнесли в спальню, где переодели и накормили. Кормя Чарли из бутылочки, Изабелла наблюдала из окна, как Джейми идет к пристани. Там он остановился, глядя на боты в бухте. Когда Изабелла наблюдала за ним, она вдруг почувствовала себя уязвимой — так бывает, когда смотришь на то, что любишь, и сознаешь, что можешь это потерять. В памяти всплыли строчки полузабытой народной песни, которую она слышала давным-давно — по-видимому, их воскресил пейзаж острова: «Боюсь, чтоб солнце красоту твою не опалило». Ей вспомнилось и то, что дальше, и не только слова, но и мелодия:

Моя любовь ушла в поля, букеты собирает,И словно розы на щеках — румянец так играет.Боюсь, чтоб солнце красоту твою не опалило.О, будь я рядом, я б тебя, любимый, защитила.

Она поднялась с кровати, на которой сидела, и подошла к окну, положив Чарли себе на плечо, чтобы у него вышли газы. Она взглянула на Джейми, стоявшего на пристани, и помахала ему. Он обернулся. Она снова помахала, и он поднял руку в знак приветствия. Изабелла прошептала: «Я люблю тебя так сильно, Джейми, что ты об этом никогда не узнаешь. Так сильно».

Они прибыли ближе к вечеру, так что до обеда оставалось слишком мало времени, чтобы чем-нибудь заняться. Обед подавали в семь. Вернувшись с причала, Джейми принял у Изабеллы Чарли, дав ей возможность прогуляться. Она пошла по дороге, которая вела на север, мимо винокуренного завода. Небо снова прояснилось и было голубым, а в вышине плыли белые облака, которые двигались со стороны Атлантики. Миновав деревенскую школу, она увидела стаю гренландских гусей, направлявшихся обратно на Ислэй. Они хлопали крыльями, и этот звук напоминал приглушенный барабанный бой. Изабелла дошла до пляжа, где галька была усеяна выброшенными на берег побелевшими деревянными щепками.

Она узнала то место, когда добралась до него. Если взглянуть прямо, то за верхушками деревьев была видна крыша винокуренного завода, а дальше — холмы. Изабелла отступила на несколько шагов назад и снова взглянула, полуприсев: ведь художник, работая, по-видимому, сидел на стуле. Это означало, что он не мог видеть крышу винокуренного завода и коттедж на нижнем склоне. Да, это именно то место.

Когда Изабелла вернулась в отель, Джейми приложил палец к губам. Чарли спал, вытянувшись в своей «походной» кроватке.

— Тебя не было сто лет, — прошептал Джейми. — Где ты пропадала?

Сняв куртку, Изабелла встряхнула ее. Она посмотрела на Чарли и послала ему воздушный поцелуй.

— Прогулялась, — ответила она.

— И?

— Ничего особенного. Видела гренландских гусей, отправлявшихся обратно на Ислэй.

Джейми взглянул на свои часы.

— Я умираю от голода.

За обедом она сказала:

— Картина, которую я чуть не купила…

Джейми потянулся к своему бокалу с вином.

— Я знал, что у тебя есть причина сюда приехать. Это как-то связано с картиной.

Изабелла взглянула ему в лицо, пытаясь понять, не рассердился ли он, но увидела лишь, что у Джейми написано на лице торжество человека, чьи подозрения подтвердились.

— Нет, — возразила она, — я хотела сюда приехать в любом случае — когда-нибудь. Но я подумала, что…

Он усмехнулся:

— Но ты подумала, что хорошо бы во что-нибудь вмешаться… Между прочим, во что именно ты собираешься вмешаться?

Она задумалась. На самом деле, ни во что. Она вовсе ни во что не вмешивается, как выразился Джейми. Время от времени он критиковал ее за то, что она помогает кому не следует, а это уже совсем другое дело.