Алексей Пронин - Территория войны Страница 29

Я искупался, послонялся по берегу, поиграл в волейбол с веселой компанией. На шесть было назначено липовое «параллельное» собрание акционеров в воинской части, но ехать туда мне расхотелось.

Формально закон давал им это право. Если акций они скупили достаточно и руководство завода в упор не видит и не слышит какие-то их новые требования, тогда отсчитывай, нотариус, пять дней, и собираемся без вас, принимаем свои решения, потом не обижайтесь. Тем более что со дня смерти Софронова, откуда они повели счет, прошло уже шесть дней, поэтому все выглядело вполне законным... Я раньше бывал на таких сборищах и знал, что меня туда не пустят. И не меня одного. Ехать туда, собственно, было незачем. Пустые хлопоты...

22. Революция

В понедельник утром первый же телефонный звонок был с завода.

– Господин Соколов? Сейчас с вами будет говорить господин Софронов...

«Софронов? Что за Софронов, если он неделю как...» – подумал я, не сразу врубившись.

– Доброе утро, это Софронов... э-э, Игорь.

– Доброе. Я догадался. Чем обязан? – После того, как я схватил его за руку у гроба отца, меньше всего ожидал от него телефонного звонка.

– У меня в руках ваша визитка... с отцовского стола. Тут сказано: эксперт по корпоративным конфликтам. Это так?

– Это старая визитка.

– Вы не только ножом, значит, умеете, ха-ха... – В натужном смехе просачивались истерические нотки. – У нас тут на заводе ЧП... Вы можете приехать?

– Конкретнее?

– Не по телефону. Тут нам как снег на голову... Надо срочно.

– Не всякое ЧП я разгребаю. Слушайте, не валяйте дурака, скажите суть. Все, кому надо, давно знают.

– Вчера они внеочередное собрание провели.

– Я знаю.

– И назначили своего гендиректора!

– Кого?

– Кого-кого... Вы можете приехать, в конце концов, и тут с нами поговорить?

– За свою работу я беру значительный гонорар. Не знаю, подойдет ли вам это... – В конце концов, я уже неделю торчал в пыльном городе, вместо того чтобы плавать по голубым озерам, и не заработал за это время ни копейки. Пора это заканчивать.

– Сколько? – Я назвал сумму. – За всю работу?

– Нет, в сутки, господин Софронов, за одни только сутки моей работы.

Тот присвистнул, и от этого в телефонной трубке неприятно задребезжало.

– Такие деньги... Я за неделю таких не зарабатываю.

– Такой, как вы, не каждую неделю мне звонит.

– Это верно, хе-хе-хе... Хотя нам тут не до смеха. Ладно.

– Аванс за три дня вперед. Это обычные правила, господин Софронов, никакой обдираловки.

– Когда приедете?

– Я не услышал вашего ответа.

– Хорошо, хорошо, я согласен, выпишу сейчас расходник, генеральный подпишет, сегодня получите.

– Оформляйте пропуск, я выезжаю.

Я подкатил к заводскому забору и здесь приковал мотоцикл цепью с замком к знакомой петле арматуры. Перед дверью проходной толкались без видимого дела два охранника. Я взбежал на две ступени, и вдруг один из них ловким броском закрыл грудью дверь передо мной.

– К кому? Не торопись.

Приходилось соображать быстро и по обстоятельствам. Я изобразил приятную улыбку.

– В фирмочку одну. Они арендуют офис на втором этаже.

– Название?

– «Привет».

– Проходи.

В бюро пропусков вопросов не задавали, только долго искали заявку. Я осмотрелся. Из охранников у турникета – никого из старых знакомых. Вместо сонной вахтерши в фанерной будке у педали вертушки теперь сидит молодец в темно-синей форме. Форма у этих охранников была другой: каждое частное охранное предприятие, или для скороговорки – ЧОП, щеголяло своим покроем, цветом и нашивками.

Я перебежал пыльный двор, поднялся по лестнице заводоуправления. На втором этаже, где хозяйничали мелкие бизнесмены, все было мирно, как обычно, две секретарши беспечно болтали с сигаретами у окна: предпринимателей местная революция не касалась. На следующем этаже меня встретил второй эшелон охраны. Эти были мне знакомы: и тот, кто меня бил, и кто держал, и кого бил я... Но сейчас никаких ухмылок я не заметил, да и мне было не до личных свар.

Я вошел в кабинет молодого Софронова. Тот был один, но не сидел, а стоял посередине комнаты на ковровой дорожке.

– Я – Соколов. Вы мне звонили.

– Да... проходите, садитесь. – Несколько минут помолчали, и он посматривал то в окно, то на бумажку перед собой на столе. – У нас тут такое... – выдавил наконец из себя.

– Я вас внимательно слушаю.

– Нет, сейчас мы пойдем к генеральному, он вам сам расскажет, а то я уже нарвался сегодня... – Он схватил телефонную трубку и щелкнул кнопкой старомодного селектора. – Галочка, это я, с Глотовым меня соедини... Леонид Кузьмич, он пришел, сидит у меня... Хорошо. – И уже в мою сторону: – Через пять минут.

Он нервно теребил в пальцах бумажку и так внимательно разглядывал ее, что я не выдержал, наклонился и увидел: это расходный ордер.

– Подписал? – кивнул я на расходник.

– Нет еще... Старый козел! Сказал, что хочет сначала с вами поговорить. Идиот!

– Выходит, вы по своей инициативе меня пригласили? Он не знал?

– По моей. Потому что с таким гендиректором они нас, как котят... Да подпишет он расходник, не беспокойтесь!

– Я не беспокоюсь, только без поддержки гендиректора мне тут делать нечего.

– Я из собственных денег в крайнем случае заплачу!

– Вы меня не поняли: я могу работать только с генеральным. Без его поддержки все мои предложения работать не будут.

– Да, да, сейчас пойдем к нему. Старый коммуняка! Он здесь партсекретарем всю жизнь просидел. У него и сейчас ко всему подход тот же. Думает, цитатку из Маркса – Ленина подходящую вспомнит, и все само устроится. Толку от него не ждите.

Я смотрел на молодого Софронова и еще раз убеждался в мудрости: природа отдыхает на детях великих. Хотя покойный и не был столь велик, но все-таки представлял у себя что-то в местном масштабе. Этого молодого Софронова еще и кусало что-то изнутри, он то вскидывал на меня глаза, то опускал их. Наконец решился:

– Еще у меня личное. Можно? – Я промолчал, наблюдая за ним. – Таня наша опять пропала. Как в тот раз. Что нам делать?

– Она не позвонила? – искренне удивился я.

– Один раз с самого четверга, матери своей... Где ее искать?

– Она у моих друзей. Я ее к ним отвез.

– У вас? С какой стати?

– Потому что ей некуда было идти после похорон. Она считает, что у нее нет дома. Вы поняли?

Растерянно глядя на меня, он кивнул. Помолчали еще.

– Ну, долго мы будем ждать? – не выдержав, взглянул я на часы.

– Еще минутку, – он тоже посмотрел на свои.

– Вы, наконец, скажете, кто этот самозванец, кого вчера назначили гендиректором на липовом собрании акционеров? Что мы тянем кота за хвост!

– Стукалов! Знаете его? Видели? Заместитель по режиму. Представляете? Он, оказывается, был все время с этой шайкой заодно! Стукалов. Подлец!

– Действительно неожиданно... – Я представил себе Стукалова таким, каким видел в последний раз, в лифте дома, с автоматическим ножом у моего горла. – Интересный выбор.

– Какой выбор! Чей выбор?

– Того, кто наехал на вас. Рейдера выбор. Ай да Стукалов!

– Это же бывший кагэбэшник, вы знали?

– Слыхал что-то.

– Он же был рядом с отцом, он все знал! Иуда! Может, и записки с угрозами отцу сам носил! Может, и сам убил!

– Идем, пять минут прошло. – Я встал и, не дожидаясь, пошел к двери: истерики у мужчин много хуже, чем у женщин.

Я знал, куда идти и где кабинет гендиректора, первым вошел в приемную и здесь подождал Софронова. Секретарша сначала испуганно взглянула на нас, но быстро пришла в себя, даже кокетливо улыбнулась. Я пропустил Софронова вперед, тот открыл первую дверь, привычно стукнул пальцами о косяк проема и открыл вторую.

Мы вошли в кабинет под громкий разговор, генеральный сидел на своем хозяйском месте, в том же кресле, на которое ровно неделю назад капала кровь его предшественника. Сейф был плотно закрыт, на широком столе – гора бумаг. У столика для посетителей сидел грузный мужчина в обсыпанном пеплом мятом костюме.

Глотов только кивнул и, прервав на полуслове разговор, но еще в запале, махнул рукой в сторону мужчины:

– Главный инженер, не знакомы? Садитесь.

Мы подтащили по стулу и сели вокруг столика. Глотов посмотрел на меня долгим острым взглядом.

– Мне сказали, что вы готовы помочь нам.

– Примерно так.

– Вы в курсе?

– Не очень.

В его руках появилась визитка, в которой я узнал свою, из очень старых, когда был еще вольным частным детективом. Он повертел ее в пальцах и небрежно бросил обратно.

– У нас тут контрреволюционный переворот. Вчера выбрали на каком-то незаконном собрании еще одного генерального директора. Стукалова. Видели его на похоронах?

Я кивнул. В шутку или всерьез, он назвал происходящее контрреволюцией. Революцией, наверное, считал свое собственное восхождение на это окровавленное кресло. Он продолжал: