Марина Серова - Цирк, да и только Страница 29

– Да, я, пожалуй, подожду. – Я охотно приняла это предложение, зашла и расположилась в кресле у входа.

– Если вы студентка, то не с нашего факультета, – предположил преподаватель.

– Я журналистка.

– Вы что же, о Лазаревой хотите написать? – удивилась пожилая женщина, сидевшая за столом у окна. – Интересно, почему ей оказана такая честь?

– Нет, не о Лазаревой, а о таксидермии, – уточнила я.

– Да, это ее предмет, – подтвердил мужчина.

– А какое из направлений таксидермии вас интересует? – поинтересовалась у меня женщина лет сорока, которая до этого отмалчивалась.

Мне показалось, что она хотела поставить меня в тупик своим вопросом, но ей это не удалось.

– Я хотела осветить этот вопрос в сравнении, – молниеносно нашлась я.

– Ну не знаю, как можно сравнивать музейное и коммерческое направление, – усмехнулась женщина. – Будь моя воля, я бы коммерческую таксидермию запретила, а всех горе-таксидермистов подвела бы под статью «Жестокое обращение с животными».

– А я с вами, Елена Евгеньевна, не согласна, – возразила ей пожилая женщина. – Я не вижу особых различий между музейным и коммерческим направлением. Для меня важно лишь то, насколько правдоподобно выглядит чучело, а где оно выставлено – в музее, в охотничьем клубе или в витрине магазине – не имеет никакого значения. Я вам больше скажу: именно благодаря «коммерции» мой четырехлетний внук узнал, какого размера белка. До того как Саша увидел ее чучело в магазине, он думал, что белка величиной с собаку.

– А это, Елизавета Петровна, уже ваша вина. Могли бы сводить своего внука в городской парк, там живые белочки с дерева на дерево прыгают, – не без ехидства заметила ярая защитница животных.

– Мы были в парке, но нам как-то не повезло встретиться с белочками.

– Вы просто к этому не стремились, – парировала Елена Евгеньевна.

– Дамы, не ссорьтесь, – вмешался в разговор их коллега. – А то еще попадете на страницы газеты, как героини какого-нибудь фельетона. Девушка, а вы какое издание представляете?

– «Тарасовский вестник».

– Я его когда-то выписывала, – снова подала голос Елена Евгеньевна, – но перестала. Это такое политизированное издание! Я даже удивляюсь, что вы собираетесь писать для него статью о таксидермии.

– Скорее о таксидермистах.

– После смерти Соловьева эту нишу еще никто не занял, – высказалась Елизавета Петровна.

– А как же Антон Хмельков? – напомнил мужчина.

– А что Хмельков? Этот выскочка мог еще с первого курса вылететь за неуспеваемость, – пожилая преподавательница явно была нелестного мнения о своем бывшем студенте. – Не знаю, может, он со временем набрался какого-то опыта, но его первые таксидермические работы были ужасны. Лично я никогда не смогу забыть то ужасно выполненное чучело сороки, которым он собирался украсить наш кабинет.

– Вот-вот, я бы Хмелькова привлекла за это если не к уголовной, то к административной ответственности.

Мужчина заступился за Антона:

– Знаете, никто сразу мастером не рождается, чтобы достичь совершенства, нужен опыт. Я видел его последние работы, они очень даже ничего.

– Дмитрий Яковлевич, где это вы их, интересно, видели? – поинтересовалась Елена Евгеньевна.

– Я был со своим приятелем в стрелковом тире «Арамис», там чучело волка стоит.

– Ну и с чего вы взяли, что его именно Хмельков сделал? Может быть, это работа Соловьева?

– Я поинтересовался, кто автор. Мне сказали, что Антон. Я и сам так подумал, потому что Юрий Иванович никогда не использовал в своих работах искусственные детали, а у этого волка глаза и клыки определенно были ненатуральными.

– Искусственные глаза? – удивилась я.

– Да, представьте себе, есть несколько зарубежных фирм, которые выпускают комплектующие для изготовления чучел, – пояснил Дмитрий Яковлевич.

– Вот этого я категорически принять не могу! – возмутилась Елена Евгеньевна. – Если уж на то пошло, то и шерсть тоже должна быть искусственной.

– Но это уже будет мягкая игрушка, а не чучело, – заметила Елизавета Петровна.

– Вот-вот, я и говорю: никакой Хмельков не таксидермист, а халтурщик, – настаивала на своем Елена Евгеньевна. – Девушка, вы все еще уверены, что хотите писать об этом человеке?

– А что, других таксидермистов в Тарасове нет?

– Нет. Курс Лазаревой, пожалуй, самый нелюбимый у наших студентов. Сами посудите – кому понравится возиться с трупами животных? Один Хмельков только и ходил к ней с удовольствием… Что-то Таисия Вениаминовна задерживается, пара-то уже закончилась. Мне на лекцию надо, а я тут с вами заболталась. – Елена Евгеньевна подошла к зеркалу, поправила прическу и, взяв со своего стола папку, вышла из кабинета.

– У меня тоже лекция. – Елизавета Петровна поднялась и направилась к двери, стуча каблуками по паркету. Взявшись за ручку, она вдруг остановилась и обратилась ко мне: – Одних только знаний анатомии животных и технологии изготовления чучел недостаточно для того, чтобы стать хорошим таксидермистом. Нужно быть еще и художником, чего об Антоне не скажешь. Узнав, что после смерти Соловьева эта ниша освободилась, он решил ее занять. Лазарева считает, что ему это удалось, но у нее слишком предвзятое мнение. Я ее понимаю – хоть один студент смог на практике использовать то, чему она учит столько лет!

Преподавательница вышла, а Дмитрий Яковлевич стал нервно перекладывать тетрадки из одной стопки в другую.

– Вам тоже надо на лекцию? – обратилась я к нему.

– Нет, у меня сегодня большое окно, поэтому я конспекты проверяю. А Таисия Вениаминовна, вероятно, между парами в буфет заглянула. Хотите, я вас туда провожу?

– Даже не знаю. Как вы думаете, у Лазаревой есть с собой координаты Антона Хмелькова?

– Вам нужен его телефон? – почему-то обрадовался мой собеседник.

– Да, я хотела бы с ним встретиться, поговорить, посмотреть его работы, чтобы составить о них собственное мнение.

– Что же вы сразу не сказали? – Дмитрий Яковлевич стал листать в обратную сторону страницы своего ежедневника. – У меня где-то был записан номер его телефона. Да, вот он.

Преподаватель повернул ко мне ежедневник, и я, достав из сумки мобильник, внесла в его память номер телефона Хмелькова.

– Спасибо, вы меня здорово выручили.

– Я рад, что оказался полезен. Не согласитесь ли вы со мной поужинать? – Дмитрий Яковлевич наконец-то озвучил то, на что никак не мог решиться.

– Вы бы хоть для приличия спросили сначала, как меня зовут, а потом уже на свидание приглашали, – остудила я его пыл.

– Простите. Я при наших женщинах не посмел, они такие сплетницы. Так как вас зовут?

– Анной, но, к сожалению, этот и все ближайшие вечера у меня заняты. До свидания! – Я подарила Дмитрию Яковлевичу на прощание улыбку и вышла из кабинета.

Общаться с Лазаревой уже не было смысла, потому что коллеги очень красноречиво описали мне ее бывшего ученика – серая посредственность, но с коммерческой жилкой.

Итак, у нас в городе все-таки есть таксидермист. Во всяком случае, Антон Хмельков, окончивший биофак университета, выбрал именно эту редкую специальность. Пока ему не удалось прославиться, но кое-кого его работы все же заинтересовали, например стрелковый клуб «Арамис». Интересно, а где Антон берет материал для своих будущих работ? Ну не сам же он застрелил на охоте волка, которого впоследствии превратил в чучело, правда, с искусственными глазами и клыками? Животных ему кто-то поставляет. Если Урала выкрали из цирка для того, чтобы сделать из него таксидермическую скульптуру, то он, скорее всего, уже мертв. Если бы мне в первый же день пришла в голову эта версия, то, возможно, еще был шанс спасти тигренка. Самое большее, что я могла сделать теперь, – это узнать, с кем из цирковых связан Хмельков. Директор цирка будет удовлетворен, если я выявлю «урода» в его семье. А вот для дрессировщиков это будет очень слабым утешением.

Я даже не сомневалась в том, что таксидермическая версия единственно верная. Просто других вариантов уже не осталось. Домой я вернулась с самыми грустными мыслями. Но вспомнив о том, что сказали мне двенадцатигранные кости, когда я только взялась за это расследование, я воспрянула духом. А сказали они, что мои желания исполнятся, ведь у того, кто делает добро, все получается. С тех пор мое желание не изменилось – я хотела найти Урала живым и здоровым, чтобы Юрий и Ольга сделали из него артиста.

Прежде чем позвонить Антону, я задумалась о том, в каком русле вести с ним диалог. Оптимальное, как мне показалось, решение пришло в мою голову довольно быстро, и я набрала номер.

– Да! Слушаю! – отрывисто произнес мужской голос.

– Добрый день! Я могу поговорить с Антоном Хмельковым?

– Вы с ним уже говорите.

– Замечательно! – Я отметила про себя, что голос показался мне знакомым. На всякий случай я постаралась изменить свой. – Антон, мне рекомендовали вас как талантливого таксидермиста.