Владимир Константинов - Зверь Страница 29

Хорошо, что этот бездельник догадался записать телефоны родителей подростков. Хочешь, не хочешь, а с ними надо встретиться в первую очередь. Представляю, что пришлось им пережить. Если бы такое случилось с нашей Любой мы бы с Леной с ума сошли. Точно. Нет, даже подумать об этом страшно. Как говорила моя бабушка в таких случаях: "Типун тебе на язык".

Позвонил на работу отцу Володи и договорился о встрече в фойе института "Новосибирскгражданпроект", где тот работал ведущим инженером. Через полчаса я был уже на месте. Сотников меня поджидал. Это был статный моложавый мужчина. Его лицо выражало надежду и страх одновременно. Мы отошли в дальний угол, сели в кресла.

- Стало известно что-нибудь о Володе? - с волнением в голосе спросил Сотников.

- Нет, Эдуард Васильевич. Я просто хотел бы кое-что уточнить.

Глаза Сотникова потухли, лицо разом постарело.

- Да-да, это конечно, - пробурчал он.

- Скажите, как вел себя Володя перед исчезновением?

- Как вел? Он был в очень возбужденном, я бы даже сказал, в приподнятом настроении.

- А что за причина такого настроения?

- Понятия не имею, - пожал плечами Сотников. - Сын с детства был довольно замкнутым, сам себе на уме. Вечером десятого я его спросил: "Что-то случилось?" Он ответил: "Ничего не случилось". "А отчего ты так сияешь?" "Тебе показалось", - ответил он и ушел в свою комнату.

- Близкие друзья у Володи были?

- Один. Вадим Кирпичников.

- Вы с ним говорили?

- Да. Но он ничего вразумительного сказать не мог.

- В каком смысле - "ничего вразумительного"?

- Да так, детские фантазии. Говорил, что сын якобы снимался в кино.

После этих слов у меня будто что оторвалось внутри, и я понял, что Сотникову уже никогда не дождаться своего единственного сына. Скорее всего его постигла та же участь, что и Сунжикова, Субботину и Новосельцева.

- И все же, нельзя ли поподробнее рассказать о разговоре с ним? Это может быть очень важно для поиска вашего сына.

- Когда мы с женой спросили его - видел ли он Володю в тот день или накануне? Он ответил, что видел утром десятого. Володя, якобы, шел на съемки фильма. Глупость несусветная!

- Что он ещё вам сказал?

- Больше ничего. Да мы с Верой его и не спрашивали. Какой ещё к шутам фильм? Володя стихотворение-то не мог как следует прочесть.

Я записал объяснение Сотникова. Он ознакомился, расписался. Поинтересовался:

- А почему вас так заинтересовал разговор с Вадимом? Вы что, действительно верите, что сын мог сниматься в кино?

- Нам важна любая информация, - уклонился я от прямого ответа, Кстати, как мне найти Вадима?

- Он живет в соседнем двадцать шестом доме, квартира 35.

К счастью Вадим оказался дома. Он и открыл мне дверь. Это был высокий, худенький подросток с бледным интеллигентным лицом. Когда я назвался, его глаза загорелись любопытством.

- Вы занимаетесь поиском Володи? - спросил он.

- Да, - кинул я.

- Он, наверное, сейчас в Москве, - тут же выдал Вадим.

- Почему ты так решил?

- Он говорил, что режиссер, который снимал фильм из Москвы.

- А что он ещё говорил о фильме и режиссере?

- Говорил, что это очень известный режиссер. Даже называл фамилию, но я не запомнил. Раньше тот был актерам, но на съемках фильма упал с большой высоты, повредил позвоночник и у него отнялись ноги. Потому и стал режиссером.

- Володя говорил, как он с ним познакомился?

- Володя ходил за хлебом. Когда вышел из магазина, то его окликнул этот режиссер, сказал, что снимает фильм и ищет мальчика на главную роль, и что Володя ему подходит. Предложил попробовать. Ну, Володя и согласился.

- А о чем был фильм?

- Не знаю. Володя об этом ничего не говорил.

- Володя не говорил - была ли среди снимающих фильм женщина - красивая молодая блондинка?

- Нет, - покачал головой Вадим. - Он говорил, что вместе с ним снимается красивая девочка. А о женщине он ничего не говорил.

Мне стало очень нехорошо, на плечи навалилась такая усталость, что сил никаких не было. Я уже знал кто была та девочка. Это наверняка Людмила Веснина. И я так же знал, что надеятся на благополучный исход по их поиску не приходится. Но все это означает, что в городе действуют две группы, снимающие кровавые сценарии? Выходит, что так. Прав Дима - у них один заказчик. Где же он скрывается? Как его найти?

Набрал номер телефона Говорова, но его на месте не оказалось. Позвонил Иванову и сказал, что у меня есть важная информация.

- Приезжай, - ответил он и положил трубку.

Выслушав меня, Сергей Иванович долго молчал, рисуя карандашом какие-то замысловатые фигуры в настольном календаре. Затем мрачно сказал:

- Боюсь, что это не последние жертвы детей. - Встал, прошелся по кабинету. - Одного не пойму - откуда взялся этот режиссер-инвалид?

- Ну мало ли, - пожал я плечами.

- Мало ли, - смешно передразнил меня Сергей Иванович. - Ты мне лучше ответь - этому инвалиду было известно о финале его фильма?

- Конечно. А как же иначе?

- В таком случае за каким хреном он приехал во двор и полчаса выставлялся для всеобщего обозрения?

- А ведь действительно! Я как-то не того, как-то не подумал об этом.

- Все это напоминает мне предыдущего режиссера - красавицу блондинку.

- Но вы ведь сами сказали, что она не женщина.

- И теперь я ещё более укрепился в этом мнении. Она такая же женщина, как этот - инвалид.

- Вы полагаете, что инвалидная коляска и все прочее - инсценировка?

- Убежден в этом. Кто-то хочет нас просто-напросто одурачить. Иначе трудно объяснить действия блондинки и инвалида. Я даже нисколько не удивлюсь, что они оба - одно и то же лицо.

- Но ведь никто даже ничего не заподозрил?! - удивился я очередной версии Иванова.

- Вот и я говорю, что искать этого козла надо не среди красавиц и немощных инвалидов, а среди артистов, к тому же, весьма талантливых.

Глава четвертая: Говоров. Допрос Коржавина.

На прилавке книжного магазина увидел обе свои книжки детективов и очень этому удивился - неужто до сих пор не проданы? Попросил у продавца одну из них, раскрыл на последней странице и обнаружил, что изданы они дополнительным тиражом в десять тысяч экземпляров. Вот те раз! А я об этом ни слухом, ни духом. Позвонил директору издательства.

- Андрей Петрович, рад вас слышать! - обрадовался он. - А мы вас никак не можем найти. Вам тут гонорар причитается.

- И сколько же там мне?

- Десять тысяч. А ещё десять через три месяца. Извините, но у нас сейчас такие порядки.

- Порядки устанавливают люди, а потом на них же и сетуют, - резонно заметил я.

Но эти слова отчего-то очень рассмешили директора. Просмеявшись, он сказал:

- Веселый вы человек, Андрей Петрович!

- Какое там, - возразил. - Как сказал поэт: "Для веселья планета наша мало оборудована".

- Это конечно так, - согласился директор. - Так мы вас ждем.

- И очень правильно делаете.

Получив гонорар, вышел из издательства в отличном расположении духа, размышляя - куда бы мне потратить так неожиданно свалившиеся деньги? Куплю Тане хорошие духи и свожу в ресторан - решил наконец. Освободившись таким образом от груза личных проблем, стал думать о деле. Вспомнил, что ещё вчера хотел встретиться с барменом ресторана "Центральный", оформить нашу с ним предыдущую беседу протоколом и попросить об одном деликатном одолжении. Потому направил свои стопы прямиком в ресторан. Но там мне сказали, что Коржавин нынче выходной.

Типичного представителя сексуальных меньшинств я нашел дома в печальном настроении и легком подпитии. На нем был импозантный светло-малиновый халат из плотного китайского шелка и модная трехдневная щетина.

- А, это вы, - вяло, как-то даже равнодушно сказал он. - Проходите, пожалуйста.

Хомо сексуалис мне сегодня явно не нравился. Причину его настроения портрет красивого мальчика с нежным девичьим лицом и грустными глазами, я нашел в комнате на журнальном столике в рамке из красного дерева, отметив про себя, что прошлый раз допустил явную промашку не спросив о фотографии мальчика.

- Вот, поминаю Игорька, - извиняющимся тоном проговорил Коржавин. - Не понимаю, кому он мог помешать? - На его глаза навернулись слезы.

А я смотрел на этого глупого рыжего павиана, и мне его было искренне жаль. Честное слово. Не знаю, что заставило его сменить сексуальную ориентацию, или он с нею родился? Пути Господни неисповедимы! Но только горе его было неподдельным. Игорь Новосельцев был для него не просто сексуальный партнер, любовник, но нечто гораздо и гораздо большее. Факт.

- "Жестокий век, жестокие сердца", - ответил я словами Пушкина.

- Да-да, - закивал хозяин. - Я с вами совершенно согласен. Куда мы все катимся? Непонятно... Не желаете? - он указал на стол, где кроме портрета стояла ещё бутылка виски и ваза с яблоками.

- Покорнейше благодарю, но я на работе. И чтобы расставить все точки над "и", достал служебное удостоверние и протянул Коржавину. - Пошу ознакомиться, Павел Павлович.