Владимир Константинов - Зверь Страница 30

Тот с опаской взял его, осторожно раскрыл и, прочтя содержимое, удивленно спросил:

- А что же вы давеча?... Я извиняюсь.

- О, это была одна из лучших моих импровизаций, - снисходительно усмехнулся я. - Однако, как говориться, ближе к делу. Необходимо оформить нашу прошлую "дружескую" беседу официальным языком протокола. - Раскрыл "дипломат" и достал бланк протокола допроса свидетеля.

Записав прошлые показания Коржавина, я придвинул ему протокол.

- Вот, прочтите и распешитесь.

Он читал очень долго, беззвучно шевеля пухлыми губами. Создавалось впечатление, что с азбукой он познакомился совсем недавно.

- Да, все правильно, - проговорил он наконец и расписался где положено.

- С официальной частью покончено, - констатировал я. - Теперь я бы не стал возражать и против рюмочки, помянуть безвинно убиенного Игоря Новосельцева.

- Да-да, я сейчас! - отчего-то обрадовался Коржавин. Вскочил, достал из "горки" рюмку, наполнил виски, налил в свою.

- Пусть хоть там у него все будет хорошо, - сказал я, поднимая рюмку.

- А-а! - махнул он рукой. - Неужто вы верите, что там что-то есть?

- Не только верю, но убежден в этом. Иначе все теряет всякий смысл. Я выпил виски. Оно было тем самым, каким Коржавин угощал меня в баре. Он последовал моему примеру. Вытер тыльной стороной руки губы, сказал:

- А его и нет - смысла. Все нелепо начинается и также нелепо заканчивается.

- Да вы - экзестенциалист, милейший, - усмехнулся я.

- Никакой я не... Извините! - обиделся бармен. - Если бы был Бог, то разве бы он допустил такого?! - По его щекам потекли слезы.

- Но вы забываете, Павел Павлович, что кроме Бога есть ещё и Дьявол. А это как раз его рук дело.

- Да, но ведь Бог главный?

- Увы, здесь нет главных. Многовековая борьба добра со злом, как мы можем констатировать, пока ещё ничем не закончилась. И в этом наше спасение. Стоит победить одной из сторон - мир будет обречен, ибо он создан на единстве и борьбе противоположностей.

- Странные вещи вы говорите, - пожал плечами бармен. - Ведь люди всегда желали, чтобы победило добро?

- Желать, не значит - сметь. Желают добра, а вершат зло. Недаром говорится: "Добрыми намерениями вымощена дорога в ад". Вот уже два тысячелетия люди покорно идут за дьяволом, наивно полагая, что идут за Богом.

- Вы шутите? - озадачился Коржавин.

- Нисколько. Однако это очень долгая тема. А у меня к вам конкретное предложение: вы хотите, чтобы убийцы Игоря были найдены и понесли заслуженное наказание?

- О да, конечно! - пылко воскликнул он. - Я бы их собственными руками!

- Совсем не обязательно. Для этого у нас рук вполне достаточно. Главное - их надо найти.

- Да, я понимаю, - кивнул Коржавин.

- Вы сможете нам помочь?

- Все, чем могу.

- У нас есть все основания полагать, что в нашем городе действует банда, снимающая порнографические фильмы со зверскими убийствами детей в финалах.

- Так значит Игорь говорил правду?

- Да... Вы можете раздобыть такие фильмы?

- Но я никогда ими не интересовался.

- Верю. Но ими наверняка интересовался кто-то из ваших... ваших знакомых. Ведь так?

- Да, я знаю таких людей, - подтвердил Коржавин. - Даже слышал от них о подобных фильмах. Якобы на Западе они пользуются большим спросом и стоят больших денег.

- Вот именно. Я был вынужден обратиться к вам потому, что подобные фильмы не будут продавать на улицах обычные продавцы порнопродукции.

- Хорошо, я попробую.

- Павел Павлович, не одолжите на некоторое время фотографию? - кивнул я на портрет Игоря.

- Конечно, конечно. Пожалуйста.

Глава пятая: Иванов. "Командовать парадом буду я".

Я, что называется, выпрягся. Ага. Со мной такое бывает. Мама в таких случаях говорила: "Шлея под хвост попала". И была совершенно права. Вот и сейчас мне в очередной раз эта "шлея" куда надо попала. После ухода Сергея Колесова до того вдруг стало муторно - хоть криком кричи. И так обрыдла мне работа, что в пору вызывать неотложку. Кому-то нравится работать начальником. Многие к этому даже стремятся. Мне же всегда нравилось работать самому. С трудом дал себя уговорить возглавить следственное управление. Решающую роль здесь сыграл этот придурок Иванов. "Не век же тебе прикрывать амбразуры своим хилым телом. И так, будь здоров, повоевал. Уступи место молодым". Вот я, дурак, и послушался. Потом не раз об этом пожалел. А сейчас очень пожалел. Долго метался по кабинету, тщетно пытаясь убежать от проблем, пока в голове окончательно не вызрело решение. Тогда я сел за стол и написал:

"Прокурору Новосибирской области

государственному советнику юстиции

2 класса Семенову П.В. от

заместителя прокурора, начальника

следственного управления государс

твенного советника юстиции 3 класса

Иванова С.И.

З А Я В Л Е Н И Е

Прошу перевести меня на должность старшего следователя по особо важным делам".

И с этим заявлением решительно направился прямиком к шефу, осознавая, что разговор предстоит не из легких. Прокурор разговаривал по телефону и по тому, как он это делал, я понял, что настроение у него - хуже не придумаешь. Это не прибавило мне оптимизма. Ага.

- Нет, это я за тебя должен делать, да?! - закричал он. - Я это могу. Но тогда на кой ты мне там нужен?!... Ах, у тебя объективные причины?! Ну-ну. А мне плевать! Объективные причины выдумали лоботрясы и бездельники... Все, хватит! Завтра в десять жду тебя с рапортом. И если не наведешь там порядок, буду ставить вопрос о твоей ответственности. Бывай! Бросил трубку. Взглянул на меня. Хмуро сказал:

- Что стоишь? Садись. Что у тебя?

Я рассказал о последних данных по делу, поделился своими соображениями.

- Час от часу нелегче! - сокрушенно вздохнул он. - Теперь нас с этим делом вконец замордуют.

- Поэтому, Владимир Семенович, я решил принять дело к своему производству, - сказал я.

- Ты что же, Говорову не доверяешь? По-моему, толковый парнишка.

- При чем тут это. Я сам хочу расследовать это дело.

- Ах, сам?! Тогда другое дело! - Взгляд у прокурора стал как у вампира - зловещим и непредсказуемым. Он даже привстал, будто примерялся - сможет ли со своего места дотянуться до моей шеи. - А кто будет руководить управлением? - И вдруг закричал так, как недавно кричал по телефону: Кто?! Римский папа?! Работнички, мать вашу!

- А ты на меня не ори! Я тоже могу. Подумаешь - руководить. Святое место пустым не бывает. Много найдется охотников. Однако, я предвидел этот вопрос. - Достал заявление и выложил его перед шефом. - Вот, прошу удовлетворить.

Прокурор недоуменно взял заявление, глянул и его брови полезли вверх от удивления.

- Сергей Иванович, это что, твоя очередная шутка?! - спросил он раздраженно, ибо шутить он и сам не любил, и другим не позволял.

- Владимир Семенович, разве я похож на шутника? - резонно задал я ему встречный вопрос.

- Очень похож, - пробурчал он. Придвинул заявление ко мне. - Забери, а то я потеряю к тебе всякое уважение.

- Нет уж, "уиерла так умерла", - ответил, возвращая заявление на место.

- Ты о чем это? Кто умер? - не понял шеф.

- Это я, так сказать, фигурально выразился. Анекдот есть такой.

- А, анекдот! - махнул рукой прокурор. Указал на заявление. - Вот анекдот. Нарочно не придумаешь - мой заместитель просит перевести его в следователи. Обхохочешься!

- Ты зря утяжеляешь ситуацию, - возразил я. - Человек решил перейти на работу, которая у него получается лучше. Что в этом особенного?

- И не думай. Только через мой труп. Во-первых, я твоей работой доволен. Во-вторых, что я скажу Генеральной прокуратуре? Кто мне поверит, что ты это делаешь добровольно?

- А мне их мнение до лампочки.

- Экий герой, - усмехнулся шеф. - Но ведь ты прилично потеряешь в заработной плате?

- Но не настолько, чтобы об этом сожалеть, - парировал я и этот аргумент.

- Нет, так не пойдет, - уже не на шутку обеспокоился прокурор, видя мою решительность. - Скажи откровенно - в чем причина?

- Я уже сказал - хочу заниматься конкретной работой, которая мне нравится и которая у меня получается. Есть ещё вопросы?

- Темнишь ты что-то, Сергей Иванович, - с сомнением проговорил он, так и не поверив до конца в мою искренность. - Ну хорошо, давай так договоримся - если уж тебе не терпиться, то бери это дело к своему производству. А заявление забери. Не смеши людей.

- И не подумаю.

Прокурор посмотрел на меня долгим изучающим взглядом. И трудно было понять чего в этом взгляде было больше: удивления, непонимания, сомнения, раздражения?

- В таком случае, я это сделаю сам, - сказал он решительно. Взял заявление, порвал и выбросил в урну. - Вот так-то вот. Революционер!

- Ни фига, блин, заявочки! Кто есть кто - это надо ещё посмотреть. Волюнтарист! Любишь лишь разглагольствовать о демократии, свободе личности и тэде, и тэпэ, а пользуешься чисто волевыми методами. Демагог!

- От демагога слышу. И все! Хватит! Выбрось из головы эти глупости. Иди, работай.