Наталия Левитина - Дилетант Страница 29

— А почему ты не обратишься в сервисный центр?

— Ну, Ника Львовна, прошлый раз они содрали с меня сто двадцать рублей за огрызок карандаша — дочка засунула в машинку, та чуть не сгорела. Теперь, я уверен, то же самое.

— Знаешь, Сергей отпросился у меня на пару дней, — сказала Ника. Уломал.

— И как это ему удалось? В разгар рабочей недели? — изумился Кирилл.

— Добил меня своим остеохондрозом. Или радикулитом. Короче, все собрал в одну кучу. Сказал, что если не отпущу его на Кипр отдохнуть, то он будет хромать и не сможет таскать на себе камеру.

— Старые кости мог бы и тут погреть, нахал! Вон, на водохранилище. Чем не Кипр. Добрая вы, Ника Львовна.

— Ну, что поделаешь! Любимый оператор, — развела руками Ника. — Тем более до конца недели у меня не запланировано никаких съемок…

«И верно, какой может быть Кипр в такую жару? В полдень дома самый настоящий Кипр. Эх, рвануть бы правда на курорт с моим милым. Голубая вода бассейна, шезлонги, пальмы… И мы вдвоем, вдали от пристальных, шпионских взглядов друзей и знакомых. А что, если предложить ему? Ах, я ведь совсем забыла. Сейчас он не уедет из города. Предвыборная гонка. Эти проклятые выборы».

Ника бросила взгляд на телевизор. Как раз дали ее крупный план: стильная прическа, безупречный овал лица, изумительная кожа, блестящие глаза.

«Точно, старушка, ты выглядишь на два миллиона, как сказал Эдик. Только это никому не нужно. Он никогда не разведется со своей женой».

«…И к счастью, удалось организовать бесплатный летний лагерь, рассказывала в телевизоре упитанная дамочка в очках в лиловой шелковой блузке турецкого производства. — Вы не представляете, как преображаются дети. Ведь не секрет, многие из них недоедают, месяцами не видят фруктов, сока, даже сейчас, летом. А через недельку приезжаем и сразу заметно — дети живые, радостные, мордашки повеселели…»

«Заботливый папа с сыном» — так можно было бы назвать эту картину. Хотя на самом деле она именовалась «Киллер и пленник».

Полуголый, в одних плавках, Вадим сидел на диване перед телевизором с холодной жестяной банкой в левой руке, а правой удерживал на волосатом колене Валерку. Малыш — тоже раздетый, в памперсе — увлеченно слюнявил засохший пряник. Вадим обнаружил у него во рту два острых беленьких зуба и решил, что этого вполне достаточно для знакомства с нормальной человеческой едой. Дите восприняло новшество с энтузиазмом. Рядом на диване валялась раскрытая книга «Наш ребенок» какого-то польского педиатра — Вадим одолел несколько страниц, выискивая ответ на вопрос, как заткнуть младенца ночью, чтобы он не вертелся, не сопел, не требовал внеплановой кормежки и ласковых материнских объятий. Советы польского гения привели киллера в ярость. Один перл заканчивался так: «и дайте ребенку минут двадцать покричать». «Больной, что ли? — возмутился Вадим. — Послушал бы он этот невыносимый рев! Двадцать минут! И трех хватит, чтобы превратиться в психа».

Комната находилась на теневой стороне, и в ней царила приятная прохлада. В открытую балконную дверь залетел ветерок и нежно обдувал сокамерников. По телевизору шла какая-то нудная местная передача с толстыми тетками, и Вадим давно бы переключился на другой канал, но ему понравилась журналистка, задававшая теткам вопросы. У нее блестели глаза, как у дикой кошки.

По сравнению с предыдущими двумя сутками настроение Вадима можно было назвать даже отличным. Во-первых, Валера сегодня сменил гнев на милость и был приветливым, добрым, сговорчивым. Чем объяснялся такой зигзаг в поведении ребенка, Вадим не понял, но был бескрайне тронут. Во-вторых, его забавляла мысль, что, пока он караулит Валеру в четырех стенах, он абсолютно недоступен для украинских преследователей, которые хладнокровно убрали его дублерa в деле Подопригоры и, несомненно, жаждали добраться и до номера первого — Вадима Кондратюка. «Ха-ха! — ухмыльнулся Вадим, — ищи ветра в поле. То есть киллера в Шлимовске. Я тут в няньки нанялся забесплатно. Вы и вообразить не можете подобного!» Он и сам не мог представить себя в роли трепетной кормилицы еще несколько дней назад. Однако ж!

«И ведь справляюсь!» — не без гордости подумал Вадим. Он спустил фантастически кроткого Валеру на теплый, пыльный линолеум и направился в кухню за новой банкой. По дороге ощутил в груди какое-то неудобство сознание уцепилось за слово «забесплатно» и слегка подпортило трехминутную легкую эйфорию, обычную после выпитого пива. Являясь наемным служащим, он ничего не делал бесплатно. Бесплатный труд был для него оскорбителен. Не шахтер какой-нибудь, презрительно скривил губы Вадим. Он не получил остаток денег за убийство Подопригоры — раз. Он останется без вознаграждения и сейчас — два. Не слишком? Но очень не хотелось ссориться с Платоном. Влиятельность этого гражданина была Вадиму хорошо известна. Но если ему поручат прикончить ребенка, пришла следующая мысль, то без награды конечно же не оставят.

В дверце холодильника стояли, как солдаты, одинаковые бутылочки с молочной смесью. Вадим взял пиво, оторвал от мотка сырую сосиску и снова замер, загипнотизированный очередной мыслью. Сегодня определенно был день усиленной мозговой деятельности — занятие непривычное для зверя, привыкшего более полагаться не на разум, а на интуицию, чутье, рефлексы.

«Прикончить ребенка» — это словосочетание тоже не давало покоя. Младенцы невинны и безгрешны, вспомнил Вадим. Он любил на досуге красиво пофилософствовать о греховности человеческой натуры и неотвратимости справедливого возмездия. Карающей рукой возмездия являлся конечно же он, Вадим. Все люди грешны, и всех есть за что наказать. Но ребенка пока еще, как ни придирайся, не за что было карать. За испорченные в неимоверном количестве памперсы? М-да, вот и старость подкатила, решил в конце концов Вадим. Одолевают всякие дурацкие мысли, размышления. Пора на пенсию.

Когда он вернулся в комнату, то ребенка там не обнаружил. Валерка исчез. Детеныша не оказалось ни в спальне, ни на балконе, ни в коридоре. Двери туалета и ванной были закрыты, наружная дверь, естественно, тоже. Младенец испарился.

Олеся отпрянула от кухонного косяка, едва не столкнувшись с Лолой. Та удивленно округлила глаза и даже открыла рот для вопроса, но Олеся не стала ждать. Она метнулась по коридору в прихожую, снесла там железный стул и наверняка была бы поймана коварной интриганкой Лолой и незнакомой женщиной, появившейся на шум из кухни, но Олесе повезло. Входная дверь в этот момент открылась, и в квартиру ввалилась вчерашняя неопрятная девка. Сегодня на ней болталась грязной тряпкой тонкая блузка. Олеся едва не сбила грязнулю с ног, вырвалась из злачного места и быстро застучала каблуками по лестнице.

— Ты куда, подожди! — кричала кариесная Лола и неслась следом за ускользающей добычей. — Постой, глупая! Не убегай же!

Но Олеся выскочила из темного, зловонного подъезда на улицу, в море солнечного света, и помчалась, не разбирая дороги. Лола прекратила преследование, разочарованно махнула рукой и пошла обратно. Она бы ринулась за беглянкой по двору, но была совсем раздета…

Олеся с трудом отдышалась на автобусной остановке — уже ей знакомой. Перспектива стать рабыней в притоне ее ужаснула. «Так и пропадают люди, подумала она. — Выходят утром из дому, и все, чао, ариведерчи. Превратили бы меня в проститутку! Как страшно! И никто, никто бы никогда меня не нашел! Заставили бы обслуживать клиентов, а чтобы не рыпалась, посадили бы на иглу. Какая же я дура! Доверчивая, наивная дура! Нашла, кому верить! Проститутке, с которой познакомилась в отделении милиции! Как же добраться домой?»

Олеся представила мрачное лицо Игоря, застывшее в горе лицо отца, заплаканную Никитишну и ничего не понимающего Валерку и вздохнула. Все на свете она бы отдала за то, чтобы оказаться сейчас рядом с любимыми людьми и успокоить их. Все на свете? Интересная идея появилась в Олесиной голове. Обручальное кольцо! Единственное золотое украшение, которое ей разрешали надевать на улицу, опасаясь приставаний каких-нибудь бандитов, красовалось сейчас на пальце, и крошечный бриллиант сиял на солнце разноцветными огоньками. Это кольцо надел ей на палец Игорь в ЗАГСе — руки у Олеси тогда дрожали от волнения. Расставаться с символом их счастливого брачного союза было невыносимо жаль, но… Надо чем-то жертвовать, решила Олеся. Главное добраться домой. А Игорь все поймет и простит и за утрату обручального кольца корить не будет. Конечно не будет! Да он взлетит на облаке счастья в небеса, когда увидит на пороге свою драгоценную Леську! Что там говорить о каком-то кольце!

— Скажите, в вашем городе есть крупный ювелирный магазин? — обратилась Олеся к солидному мужчине с портфелем в руках. Если бы она знала, что напоролась на импотента с десятилетним стажем, которого неимоверно раздражал вид обнаженной натуры, то лучше бы выбрала для расспросов стройную девушку в модных очках.