Каникулы - Николай Иванович Хрипков Страница 29

Как по команде, засмеялись. Выскочившая на середину пола мышка, юркнула к стенке.

— Хватит ржать! Операция началась! Веселиться будете потом!

Рита стоит на пороге. Руки уперла в бока.

— Филипп Кир… Тьфу ты! Филиппов собирает свою гоп-компанию. Будут ждать меня в назначенном месте. Я на «тойоте», вы на «жигулях». Всё! Пять минут на уборку и сборы! Ну, чего расселись? Время пошло! Давайте, ребятки, шевелитесь!

Уже шли к машинам, как Рита, что-то вспомнив, сказала Пахому, который по-прежнему улыбался:

— А вас, Штирлиц, прошу остаться. Вы меня слышали?

Пахом не смотрел сериала про знаменитого разведчика, но кто такой Штирлиц знал. Он остановился. Поглядел на Риту, на Серегу.

— Я справлюсь одна. Сергей будет на подстраховке. Лишних людей не надо. Это может насторожить их. Нет никакой надобности в твоем присутствии. А в домике сейчас постоянно должен кто-то быть. У определенной группы людей есть обыкновение навещать пустые дачи. Береженного Бог бережет. Бомж какой-нибудь заберется или подростки. Им нравится шерстить пустые дачные домики. Всё-таки адреналин, приятное времяпрепровождение. А если еще всё кругом покрушить и нагадить. Приезжаем, а тут полный разгром. И что делать? Начинать всё сначала? А на это не один день уйдет.

— Еще при нас ни разу не залазили, Рита, — пробормотал Пахом и снова поглядел на друга.

— Это совсем не значит, что не залезут. Могу снабдить оружием.

Что оставалось делать Пахому? Только согласиться. Рита была из той породы людей, которые всегда правы. А предусмотрительность в их деле не будет помехой. Это так! Конечно, она делает всё правильно.

Они уехали. А как известно, хуже нет, чем ждать да догонять. Заняться Пахому было нечем. Он осмотрел еще раз внимательно и пристально их миниоперационную. Подмел пол. Время, казалось остановилось. Он прилег. Но сразу в голову полезли разные нехорошие мысли, предчувствие, что что-то обязательно случится плохое. Нет, так дело не пойдет. В комнате он боялся даже стул передвинуть. А что если стул должен стоять именно так, как он стоит? И он своим вмешательством навредит и всё пойдет не та, как надо? Нет, лучше ничего не трогать. Даже не дышать в сторону этого. Это не его епархия. Он тут ничего не понимает и не должен стараться понять. Тут всё сделают без него. Прошло около часа. Даже не позвонят. А могли бы позвонить. Знают же, что он переживает за них. Неизвестность же хуже всего. Хотя, если не звонят, значит, ничего еще не происходит. Сам он позвонить не решался, помня Ритин приказ: никакой самодеятельности. Инициатива в данном случае наказуема. Налил стакан воды, выпил половину, вышел на крыльцо и остатки выплеснул на землю. Погода замечательная. Как говорят: так и шепчет «займи и выпей!» Пахом достал сигареты.

Не успел он сделать и пару затяжек, как услышал знакомый голос. И тихо выругался.

— Здорово, братело! Как жизнь молодая?

У калитки стоял бомж, который уже приходил к ним попрошайничать. Всё-таки Рита права. Морда его — лицом это можно было назвать только с большой натяжкой — густо заросла черной с синеватым отливом щетитиной. Пахом заскрипел зубами. Издал протяжны вздох.

— Зачем? Чего тебе надо?

Мгновенно пронеслась картинка: приезжает Рита с Серегой, привозят «пациентов», а тут этот нежданный гость. Здрасьте, я ваша тетя!

«Зачем» прозвучало, как решительный отказ. Но бомж уже зашел во двор, огляделся и направился к крыльцу, на котором сидел Пахом. Пахом еще сделал две затяжки и отшвырнул бычок. На него обрушилась зловонная волна перегара, запаха грязного тела и лука. «То ли он натирается луком?» — раздраженно подумал Пахом. Что-то вроде бомжачьего лосьона. Даже губы у него были покрыты грязью.

Он протянул пахому руку. Средний палец был неестественно вывернут в сторону. Так бывает, если повреждено сухожилие.

— Илья! Друзья называют Илюхой. А так Илья Викторович.

Он увидел дымящий в траве бычок и подобрал его. И снова тянет руку. Первым побуждением было спрятать руки за спину. Совершенно не прельщала Пахома перспектива жать руку бомжа. Тут же мелькнуло. «Сейчас заканючит «не уважаешь, брезгуешь». Только хуже себе сделаю. В конце концов, руки потом можно и помыть в горячей воде с мылом. Мол, я для тебя не человек. А знаешь, что у меня высшее политехническое образование и несколько патентов за изобретения. Знает он эти песни.

Пахом протянул руку. Левая рука безвольно упала.

— Александр Сергеевич Пушкин. Солнце русской поэззи, — проговорил он на полном серьезе. — Прошу любить и жаловать!

Хватка у Ильи на удивление оказлось крепкой. Так крепко жмут руки люди, уверенные в себе, не склонные комплексовать по поводу собственных недостатков и отношению к ним окружающих. Пахом попытался вяло выдернуть руку, но с первого раза сделать ему этого не удалось. Илья продолжал держать его руку, не ослабляя хватки. Смотрел в глаза.

— Я тоже люблю юмор и шутку! — проговорил он шутливо.

Улыбнулся, обнажив кривые черные зубы. Но и таких у него был явный недостаток. Пахому стало понятно, что он ведет себя глупо. Нельзя недооценивать этого типа. От него исходила явная опасность. Пахом чувствовал ее, хотя не мог понять, в чем она заключается. Такое ощущение, что он что-то знает о них.

— Опусти рук! — и добавил. — Пожалуйста! А ты сильный!

— Извини! Извини! — пробормотал Илья, опуская его руку. Вытер ее о штанину.

— Пахом вообще-то я. Редкое в наше время имя. Родители у меня любят раритеты.

— А по батюшке как величать? Пахом… А по батюшке?

— Совершенно необязательно по батюшке. Не заслужил еще. Фамилию не надо? Паспорт там показать? Денег не дам! Сразу предупреждаю. Даже не пытайся!

— Ну, да! Ну, да! Сами на мели. Уже пели эту песенку. Бедные студенты, живущие от стипендии до стипендии. Так твой долговязый друг говорил в прошлый раз. А где он, кстати? Да машинок нет, значится, укативши барин, а тебя оставил на хозяйстве присматривать. Наверно, он медик. Или учится на него.

Пахом вздрогнул и быстро отвел взгляд в сторону. Нужно было держать ухо остро. Нельзя недооценивать противника.

— С чего это ты решил? Или он тебе сказал?

— Так подумал. Ведь медик — это не профессия, а образ жизни. Я сразу узнаю медика.

— Слушай, Илья! Понимаешь, тут такое дело…

— Дай хлебушка! Хлебушек у тебя есть. С самого утра ничего не ел. Вот только водички попил. А ничего не ел.

— Вынесу тебе поесть. Только ты сразу уйдешь! Договорились? Некогда мне! Вон работы сколько!

— Ждешь гостей? — спросил Илья, улыбаясь.

Да что же это такое? Он что-то разнюхал.

— Никого я