Олег Скрынник - Шум, жена и скатерть. Повесть Страница 3

Квадраты окон светлеют. Начавшийся с ночи дождь напитал землю и траву, и кусты с ещё не облетевшими мелкими листьями. Игра закончилась. У меня выросла порядочная «гора». Для настроения наливаю полстакана джина. Виталий встаёт, разминает затекшие ноги и следует моему примеру. Зажиточный Роман и победитель Яша смотрят на нас с нескрываемой завистью.

– А не затопить ли каминчик? – Яша выкладывает из корзины поленья и поливает их жидкостью для растопки.

– Сочувствую. С утра – и за руль, – подмигивает мне Виталий, наливая ещё джина.

Ромка смотрит в окно, потом на часы.

– Сейчас любезная хозяйка дома угостит нас традиционным утренним кофе.

– Да-а, не мешало бы горяченького, – потирает руки Виталий и подходит поближе к огню.

Все машинально затихают и прислушиваются. С кухни не доносится ни звука.

– Спит.

– Не удивительно. В такое утро и я бы… – Виталий с хрустом потягивается.

– Однако, мне уже пора, – говорит Яков, одёргивая пиджак.

– Ладно, – останавливаю я его. – Пятнадцать минут тебе погоды не сделают. Пойдём будить. Нечего ей дрыхнуть!

С заговорщическим видом, на цыпочках движемся по коридору. У двери замираем и по моей команде вкрадчиво и нараспев:

– И-и-ира-а-а!

Потом громче:

– И-И-и-ира-а-А!

Приоткрываю дверь. Ирка под одеялом. На тёмно-синей подушке белеет её тонкое лицо.

– Тс-с!

Неслышно иду по ковру, сдерживая дыхание. Засовываю руку под одеяло, чтобы коснуться торчащего холмика колена, и ощущаю каменный холод.

Наверно, я всё-таки кричал, потому что вся компания стоит тут, на ковре, выстроившись полукругом.

– Надо в «скорую», – говорю я.

– Уже, – отвечает Виталий. – И в полицию.

– Уйдёмте отсюда, – предлагает Роман.

– А вдруг… Что-нибудь понадобится?

Не узнаю свой голос. Яков качает головой.

– Ей уже не понадобится ничего.

– Ты уверен?

– Сто процентов.

Его лицо становится серым и водянистым.

Угли в камине светятся малиновым. Каждый берёт свой стул и почему-то прежде, чем сесть, относит его подальше от стола с картами.

– Такая молодая… Она чем-то болела?

Роман вопросительно смотрит то на меня, то на Яшу. Яша недоумённо пожимает плечами.

– Мигрени, цистит. Простудные… Ничего серьёзного.

– А сердце?

– Прихватывало пару раз, – отвечаю я. – Но проходило.

– Мне никто не жаловался, – вступает Яша.

– Да не придавали значения. Вот и не жаловались.

Яков смотрит на часы.

– Ох, я уже всюду опаздываю.

– Сиди уж! – останавливает его Виталий. – Позвони, куда тебе там, и сиди. Мало ли что!

За воротами взвизгивают тормоза.

– Я открою, – вызывается Ромка.

Пусть откроет.

Пожилая докторша пишет что-то, устроившись у краешка туалетного столика.

– Вы родственник?

– Я муж.

Она печально поводит головой.

– Медицина бессильна.

– Но в чём дело? Что случилось?

– Всё покажет вскрытие.

– А будет вскрытие?

– Ну, конечно! – раздражённо говорит она. – Как вы хотите? Такая молодая женщина…

Входит белобрысый мальчик в милицейской форме.

– Младший лейтенант Клячко. Участковый инспектор.

Докторша глядит на меня.

– Я вас попрошу… На минутку. Мне надо поговорить с лейтенантом.

Они уже тут распоряжаются. Но мне почему-то всё равно. Бреду в гостиную, спотыкаясь о непослушные коврики. Кто бы их убрал!

Младший лейтенант проходит к столу и кладёт на него свою папку, с миной осуждения отодвинув разбросанные карты.

– Попрошу всех присутствующих назвать адреса и фамилии. А также предъявить документы.

Покончив с процедурой, занимает позицию в дверном проёме.

– Прошу всех не покидать помещение до приезда следователя.

– Ого! – присвистнул Виталий. – Ещё и следователь будет?

– Послушай, командир, – заговаривает Роман. – Нечего нас тут сторожить как малолеток-беспризорников. Сядь, вон, как человек, и сиди. Никто никуда не денется. А я пойду… Чайку, что ли, сделаю?

– Нет! – повышает голос участковый. – Только с разрешения следователя.

– Суров ты, брат, – качает головой Виталий. – А если в туалет?

Приезд районного следователя Геннадия Паршукова не вносит комфорта. Вместе с ним прибывает банда мужиков, ведущих себя самым бесцеремонным образом. Они пачкают всем нам руки, снимая отпечатки, затем начинают делать то же с разными предметами.

– Они подозревают убийство? – спрашивает Роман у всех нас, но мы не готовы ему ответить. Яшка подходит к сыщикам, предлагая услуги медика, но никто в них не нуждается, и его водворяют на место.

Паршуков устраивается в моём кабинете и начинает по очереди дёргать нас туда. Возвратясь, каждый молча занимает своё место и старается не глядеть на других.

Последним захожу я. Следователь, сцепив руки в замок за спиной, внимательно смотрит в окно. У него длинные, «музыкальные» пальцы. Он высок, тонок и прям. Аккуратист, наверное. Возможно, даже педант.

Дождь прошёл. Нахальный ветер шевелит траву, пытаясь её просушить. Человек в камуфляже замешивает что-то в резиновой чашке. Гипс? В стороне от дорожки видны два следа. Он аккуратно вливает смесь. Дождь был косой и мелкий. Вероятно, поэтому следы не размыло. Носками они смотрят в сторону окна спальни. Иркиной спальни.

Паршуков занимает место за столом и указывает мне на стул напротив. Что-то пишет, не поднимая на меня головы. Красивая прядь свешивается к виску.

Положение гостя в своём доме непривычно и неприятно.

– Вы подозреваете убийство?

Он покачивает головой то ли мне, то ли своим мыслям.

– Но как это… Какая причина?

Ярко-голубые глаза мужчины спорят с чёрными волосами.

– Фамилия? – говорит он.

Пытаюсь объяснить, что я хозяин дома, но вместо этого приходится говорить имя, отчество, год рождения…

– Как вы расстались с покойной?

Господи, «как расстались». Да как обычно: поцеловал в щёчку и отправил спать.

– Значит, вы видели её последним?

Мы все видели её последними. К тому моменту компания была уже в сборе. Разве опрошенные не сказали ему об этом?

– Сколько раз вы отлучались из гостиной и когда?

Да ёлы-палы! Уж это-то ему наверняка должны были сообщить.

– Я вообще не отлучался. Я вышел из гостиной только утром, вместе со всеми. Мы пошли будить жену…

Кажется, мой голос дрогнул.

– И не отлучались всю ночь? – Он смотрит с насмешливым недоверием.

– Нет.

– Даже в туалет не ходили?

– Не ходил.

– Как же вы терпели?

Кто ж его знает, как я терпел.

– После джина с тоником?

Он и это занёс в протокол. Интересно…

– А я не пил.

Он красноречиво тянет носом.

– Я выпил только утром. Стало зябко.

– Хорошо. А кто выходил, в какой последовательности?

– Я за ними не следил. Первым вышел, кажется, Яша…

– Яков Щербицкий?

– Да. Потом… Уже не припомню, Виталий или Рома. Всё-таки, наверно, Виталий. Точно, Виталий.

– Кожаев?

– Ну да. А потом, значит, Ромка… Роман Камбулин.

– И всё? По второму разу никто не отлучался?

– Товарищ следователь. Я вообще-то следил за игрой. Мог и не заметить, где находится прикупной и что он делает.

– Ладно. А в какое время они выходили?

– Ну-у, этого вам, наверно, никто не скажет. Кто же следит за часами, играя в преферанс!

– Не знаю, – он брезгливо морщится. – Но хотя бы примерно…

– Все хождения начались, когда было уже темно.

– Темно… Кстати, что у вас с дворовым освещением?

– Вам и это известно? Полетела лампочка.

– Когда это случилось?

– Перед самым приездом ребят.

– А как вы могли это узнать, если они приехали засветло?

– У меня сумеречный выключатель. Он включает освещение немного раньше, чем наступает настоящая темнота.

– А когда был фейерверк?

– Примерно около полуночи.

– И кто его запускал?

– Откуда я могу знать! Посёлок большой. То и дело кто-нибудь что-нибудь празднует.

Он задумчиво стучит своими музыкальными пальцами по столешнице.

– У вас один туалет?

– Нет, три. Один в доме, другой в бане и ещё третий. В гараже. На случай, если припечёт в машине, по дороге домой.

Изображаю улыбку. Она получается жалкой.

– Значит, не выходя из дома, можно попасть только в один?

– Значит, так.

– И в него только одна дорога. Мимо спальни вашей жены.

– Из гостиной да.

– А откуда ещё?

– Из кухни мимо моей спальни. Из прихожей мимо кабинета.

– Ваши друзья ходили именно в этот туалет?

– Скорее всего да. Что за радость выбегать на холод, когда можно без этого обойтись! К тому же часов, может, с двух-трёх постоянно шёл дождь. Да и света во дворе, как вы уже знаете, нет. Тьма кромешная.

– Хорошо. У вашей жены был сейф?

«Был»? Сейф и сейчас есть. Это у сейфа была моя жена… Тьфу, чушь какая-то в голову лезет.