Агата Кристи - Неоконченный портрет Страница 30

Ему нравилась Селия, потому что она так внимательно его слушала. Она читала все книги, которые он ей давал, и умно о них высказывалась.

Если ухаживание Джонни де Бэра за Селией было следствием плотского влечения, то ухаживание Джима Гранта шло почти целиком от ума. На этом этапе развития своей карьеры он был поистине нашпигован серьезными идеями — почти до занудства. Селии же он нравился больше всего не тогда, когда глубокомысленно рассуждал об этике или о миссис Эдди, а когда, запрокинув голову, хохотал.

Объяснение Джонни де Бэра в любви застало Селию врасплох, но то, что Джим будет просить ее руки, она поняла раньше, чем он это сделал.

Иногда у Селии возникало чувство, что жизнь — это словно узор на ткани: то ты челноком вплетаешься в нее, то выныриваешь, подчиняясь заданному образцу. И ей начинало казаться, что Джим — это образец для нее. Он был предначертан ей судьбой — с самого начала Какой счастливой выглядела теперь ее мать!

Джим был просто прелесть — он ей безмерно нравился. Скоро он попросит ее руки, и тогда она будет чувствовать себя так же, как когда это произошло с майором де Бэром (она всегда так называла его про себя, никогда — Джонни), — взволнованной и растревоженной — и сердце будет так быстро биться…

Джим сделал предложение воскресным полднем. Он спланировал это еще несколько недель тому назад. Ему нравилось разрабатывать планы и выполнять их. Он считал, что это — разумно.

День выдался дождливый, после чая они сидели в классной комнате. Селия играла на рояле и пела. Джиму нравилась музыка Гилберта и Салливана.

Когда Селия кончила, они сели на диван и заговорили о социализме и о доброте человеческой. Потом наступило молчание. Селия сказала что-то о миссис Безант, но Джим ответил невпопад.

Опять наступило молчание, и тогда Джим, густо покраснев, сказал:

— Ты, наверное, знаешь, что ты мне очень нравишься, Селия. Хочешь, чтобы мы обручились, или лучше подождешь немного? Мне кажется, мы будем очень счастливы вместе. У нас так много общего во вкусах.

Он вовсе не был так спокоен, как казалось. Будь Селия постарше, она бы это увидела. Она бы разгадала, почему у него слегка дрожат губы, а рука нервно пощипывала подушку дивана.

А так — не, что ей сказать?

Она не знала — и не сказала ничего.

— Мне кажется, я тебе нравлюсь, — сказал Джим.

— Нравишься, нравишься, — с жаром воскликнула Селия.

— Вот это — самое важное, — сказал Джим. — Чтобы люди действительно нравились друг другу. Это надолго. А страсть. — Он слегка зарумянился, когда произнес это слово, — нет. Я думаю, мы с тобой, Селия, будем идеально счастливы. Я хочу жениться молодым. — Он помолчал и добавил: — Послушай, по-моему, лучше всего будет, если мы обручимся с испытательным сроком, скажем, в полгода. Никому об этом не будем говорить — только твоей матушке и моей. А потом, через полгода, ты и решишь окончательно.

Селия с минуту размышляла.

— Ты думаешь, так лучше? Я хочу сказать, что я, может, даже и тогда не…

— Если не решишься, тогда, конечно, нам жениться не следует. Но ты решишься. Я знаю, все будет как надо.

Какая спокойная убежденность звучала в его голосе? Он так уверен. Он знает.

— Хорошо, — сказала Селия. И улыбнулась.

Она ждала, что он ее поцелует, но он не поцеловал. Ему очень хотелось, но он стеснялся. Они продолжили свой разговор о социализме и человеке, рассуждения их были, пожалуй, не столь логичны, как могли бы быть.

Потом Джим сказал, что ему пора, и встал.

Минуту они стояли в растерянности.

— Ну, — сказал Джим, — пока. В следующее воскресенье опять приеду, а может, и раньше. И напишу. — Он запнулся. Я буду… ты меня не поцелуешь, Селия?

Они поцеловались. Довольно неумело.

«Совсем так же, как если бы я целовала Сирилла», — подумала Селия. Только, вспомнила Селия, Сирилл никогда никого не хотел целовать…

Ну вот. Теперь она помолвлена с Джимом.

2.

Мириам просто сияла от счастья, а потому и Селия радовалась своей помолвке.

— Милая моя, я так за тебя рада. Он такой славный. Честный и мужественный, он позаботится о тебе. И с семьей их мы так долго дружим, они так любили твоего отца. Надо же было такому случиться — их сын и наша дочь. Селия, я так огорчалась, когда за тобой ухаживал майор де Бэр. У меня было чувство, что это как-то не так… не то, что тебе нужно. — Она помолчала и вдруг добавила: — И я очень за себя боялась.

— За себя?

— Да, я так хотела, чтобы ты была все время со мной… чтобы ты не выходила замуж. Это было эгоистично. Я говорила себе, что в жизни у тебя будет тогда меньше тревог — ни забот, ни детей, ни хлопот… Если бы не то, что я так мало смогу тебе оставить — так мало на жизнь, я бы чувствовала огромное искушение… Трудно, Селия, матерям не быть эгоистками.

— Чепуха, — сказала Селия, — ты чувствовала бы себя страшно оскорбленной — другие-то девушки ведь уже вышли замуж.

Она и раньше подмечала — и это забавляло ее, — как сильно переживает за нее мать. Если другая девушка была лучше одета, была остроумна в беседе, Мириам тут же выказывала великое раздражение, которое сама Селия не разделяла. Матери было невыносимо, что Элли Мейтланд вышла замуж. Как правило, Мириам вспоминала добрым словом только тех девушек, которые были настолько невзрачны и крикливо одеты, что уж никак не могли соперничать с Селией. Эта черта в характере матери порой раздражала Селию, но чаще вызывала сочувствие. Голубушка, какой же смешной нахохлившейся наседкой становилась она! До глупости не способной мыслить логично!.. И все равно — как это мило с ее стороны так относиться к дочери. Зависть у Мириам была такой же неуемной, как и все ее поступки и остальные чувства.

Сейчас Селия радовалась, что мать счастлива. Действительно, все произошло совершенно замечательно. Так хорошо выйти замуж за человека из семьи старых друзей. И Джим, конечно ей действительно нравился больше всех ее знакомых, несравненно больше. Он как раз был таким человеком, каким, в ее представлении, и надлежало быть мужу. Молодой, уверенный в себе, полный идей.

Девушки, только что обручившиеся, — они всегда впадают в уныние? Может, и впадают. Помолвка — это что-то такое окончательное, бесповоротное.

Зевая, Селия взялась за миссис Бесант. Теософия тоже вгоняла ее в уныние. Многое в ней казалось таким глупым.

Биметаллизм — получше.

А вообще все стало скучным — куда скучнее, чем еще два дня назад.

3.

Утром на тарелке у нее лежало письмо — почерк был Джима. Селия слегка покраснела. Письмо от Джима. Первое письмо с тех пор…

Впервые она почувствовала легкое волнение. Многого он ей не сказал, так может — в письме…

Она пошла в сад и там вскрыла письмо.

Дражайшая Селия (писал Джим). Я сильно опоздал на ужин. Старая миссис Крэй порядком разозлилась, но старик Крэй был очень забавен. Он приказал ей не шуметь: я, сказал он про меня, за барышней ухаживал. Люди они и в самом деле ужасно милые и простые — шутки их беззлобны Жаль, не слишком они восприимчивы к новым идеям — в сельском хозяйстве, я имею в виду. По мистеру Крэю не скажешь, что он хоть что-нибудь читал по этому вопросу: его вполне устраивает вести хозяйство дедовскими методами. Думаю, сельское хозяйство куда консервативнее чего-либо другого. Все зиждется на крестьянском инстинкте, берущем корни в земле.

Наверное, надо было мне поговорить с твоей матушкой перед тем, как я вчера уехал. Но я ей написал. Надеюсь, против она не будет, если я тебя у нее заберу. Я понимаю, как много ты для нее значишь, но думаю, что я ей по душе. Может быть, я и вправду приеду в четверг — смотря какая будет погода. Если не в четверг, тогда — в воскресенье.

Люблю.

Обожающий тебя.

Джим.

После писем Джонни де Бэра сему посланию не было суждено вызвать бурю восторгов у девушки!

Селия разозлилась на Джима.

Она знала, что с радостью бы его любила, если бы он был чуточку другим.

Она в мелкие кусочки изорвала письмо и выбросила их в канаву.

4.

Человеком, созданным для любви, Джим не был. Он был слишком занят собой. Кроме того, взгляды его и мнения были очень твердыми и определенными.

Да и Селия не была из тех, кто мог бы взбаламутить в нем то, что можно было взбаламутить. Женщина опытная, которую застенчивость Джима только бы подстегивала, могла бы заставить его потерять голову — что было бы лишь на пользу.

А так выходило, что в его отношениях с Селией что-то не клеилось. Дух товарищества, свойственный их дружбе, был утрачен, взамен же они ничего не приобрели.

Селия всё так же восторгалась характером Джима, скучала от его разговоров, приходила в бешенство от его писем, и вообще — жизнь на нее наводила тоску.