Евгений Сартинов - Золото на крови Страница 31

Наши дальнейшие переговоры прервало появление еще одного персонажа. Из-за елей выбежала рослая пушистая лайка с характерно закрученным в кольцо хвостом. Такого окраса у собак я еще не встречал, полностью белая, с чуть желтоватым оттенком. По очереди всех обнюхав, лайка уселась у ног хозяина и уставилась на нас своими темными глазами. Иван потрепал ее по загривку, добродушно спросил:

— Что, нагулялась? — а потом без какого-либо перехода добавил: — Я «бегун», слыхали про таких?

— А, ну как же! — кивнул головой Андрей, оглядываясь на нас.

Действительно, старожилы артельного прииска рассказывали нам про эту странную профессию. Занимались подобным промыслом большей частью охотники и рыбаки из местных жителей. С артели, а чаще с госпредприятия потихоньку воровали золото, а то и намывали сами, дедовским лотком. Со временем золотишка накапливалось изрядно, но вот вывезти его было гораздо трудней. Дорога имелась только одна — по воздуху, а о нюхе и чутье здешней транспортной милиции ходили легенды. И тогда добытчики золота снаряжали «бегуна», нагружали его золотом, и тот по тайге, по бездорожью проходил сотни, а то и тысячи километров, добирался в более цивилизованные регионы, откуда золото уже без проблем доставлялось в любой район страны. Слушали мы тогда эти россказни охотно, но считали, что это такие же легенды и байки, как и многое, о чем травили наши артельные старички. Но похоже, тут они не врали. Вот он, стоит перед нами, самый настоящий, живой «бегун».

— Но вы, похоже, тоже ведь бегуны, — с усмешкой заметил таежный старожил. — Я ваши рюкзаки уже проверил.

— Молодец, — хмыкнул Андрей не слишком одобрительно и невольно оглянулся на нашу поклажу.

— Да ты не думай, не трогал я вашего золота. У меня своего двадцать килограммов за плечами. Просто посмотреть надо было, что за люди по тайге шастают. А то раз набрели мы на одного, в тюремной робе, а у него человеческая нога в котомке. И так бывает.

За этими разговорами я разогревал вчерашний ужин. Мне рассказ Жеребы не прибавил аппетита, а остальные ели нормально, в том числе и Иван. Павел хотел накормить собаку, но хозяин не разрешил.

— Не надо. Видишь, какая спокойная, к чашке не лезет и на морде кровь и шерсть серая. Не иначе как зайца загрызла.

— Как зовут-то ее? — спросил я. Лайка просто поражала меня своей красотой, статью и светившимся в глазах умом.

— Снежка. Правда, хороша?

Мы хором согласились. Ростом и сложением она смотрелась не хуже волка или овчарки, с широкой грудью и толстыми лапами.

— В прошлом году она медведя-первогодка в одиночку задавила. Лося может завалить, сокжоя. По трое суток гоняет, но задерет.

Мы еще с большим уважением посмотрели на лайку.

— Это что за порода? — спросил Андрей.

— Помесь чукотской лайки с сибирской. А воспитывала ее якутская лайка, Нюрка. Я Снежку щенком привез с Камчатки восемь лет назад. С тех пор неразлучны.

За чаем разговор пошел по существу. Своим промыслом Жереба занимался уже восемь лет, при этом он сказал одну фразу, весьма нас позабавившую:

— … как освободился, так и пошел в бегуны, в тот же год. Только раньше мы плотно шли, человек по пять, шесть. Собирались с разных районов в одной точке и бежали уже толпой, так и веселей, и безопасней. И помогут, если трудно, и золото донесут, если кто погибнет…

— А что и гибли? — перебил его Андрей.

— Ну а как же! Тайга, она и есть тайга. Раз в два года, но кого-нибудь да заберет. И лесиной во время бури придавливало, и со скалы срывались, и тонули.

— А медведи не нападали? — спросил я.

Жереба засмеялся.

— Да что они, дурные, что ли? Медведь ведь недаром за хозяина тайги слывет. Сам по себе он никогда на человек не нападет, чувствует себе ровню. Но уж если ты на него пошел и подранил, то все, страшней зверя нет! Шатуны только нападают, но это по зиме, а сейчас он еще жирует, к спячке готовится. Да мы с собаками шли, а собака завсегда медведя учует. Запах от него невозможный. Человек метров за пять учует, не только что собака.

Закончив это лирическое отступление, Жереба продолжил рассказ про свои профессиональные проблемы.

— Только последние годы все меньше и меньше нас по тайге «бегает». В прошлом году трое шли. А в этом две недели ждал, все сроки пропустил — и никого. Хорошо хоть вас встретил, не так скучно будет.

— Да, скучно не будет, — усмехнулся Андрей, переглянулся с нами и поведал всю нашу «одиссею».

Жереба был просто сражен нашей историей.

— Мать честная! Первый раз в тайге, да сразу податься в бегуны! Ну, мужики, вы даете!

— Ну, а куда деваться-то? Жить-то охота, — за всех ответил Андрей.

— А что это вы так ободраны, словно вас собаки драли?

— Иголки с нитками забыли, — честно признался Лейтенант.

Жереба просто покатился со смеху.

— Нет, ну это ж надо?! Комики! Цирк сплошной.

И он полез в свой рюкзак. Про него надо рассказать отдельно. Я-то считал, что мы несем непомерный груз, но глядя на ношу Ивана, у меня мурашки побежали по спине. Таких рюкзаков я не видел ни до, ни после этого. В высоту он доходил мне до груди, по ширине занимал ну, может, чуть поменьше метра, а толщиной был с добрых полметра. Расстегнув один из многочисленных карманов, Жереба вытащил большую катушку черных ниток, внутри картонного сердечника которой хранилось штук пять толстых цыганских иголок. Мы накинулись на это богатство как голодный на хлеб, чем еще раз изрядно рассмешили нашего благодетеля. Остальной разговор шел уже за шитьем.

— А на хрена вы тащите с собой столько веревок? — спросил, отсмеявшись, Жереба.

— Плот вязать, — сообщил Андрей, зашивая свои «уникальные» штаны.

— А что, кто-то из вас умеет его вязать?

Мы переглянулись.

— Не-а! — честно признался я за всех.

Жереба как-то утробно хрюкнул, покачал головой.

— Комики, — снова повторил он. — И куда вы дальше хотите идти?

Андрей полюбовался проделанной работой, сам себя похвалил.

— Как новые, хоть на бал, — с облегчением надев штаны, он взялся за свою карту. Лейтенант долго разъяснял нашему новому знакомому выбранный им маршрут, но тот не вызвал у Ивана одобрение.

— Нет, я бы так не пошел. Река эта, по которой вы плыть собрались, самая хреновая из Семиречья.

— Семиречья? — удивился Андрей.

— Ну да, посмотри на карту-то. Видишь, тут вот семь рек сходятся. Эта идет на юг, две сливаются и текут на север, а вот, — он неуверенно ткнул толстым пальцем в одну из голубых жилок на бумаге, — кажется, по этой мы и сплавлялись каждый год. И выбрали ее не зря, она самая удачная для сплава. А по той, — он пренебрежительно ткнул в нужную нам реку, — вы на плоту не пройдете. Там знаете какие пороги? По три метра падуны и скалы кругом.

Мы невольно притихли. Про это ни Андрей, ни тем более мы знать не могли. Лейтенант даже вспотел, до него дошло, каким он оказался обалдуем, выбирая маршрут, руководствуясь лишь рисунком на куске бумаги.

— И что же нам теперь делать? — растерянным голосом спросил он. Жереба усмехнулся.

— Ну, если вам будет не западло, то можете «побежать» со мной.

— А это далеко? — спросил я.

Иван склонился было над картой, потом поморщился и начал рисовать свой маршрут сучковатой палкой на земле.

— Отсюда еще два дня пути до Семиречья. Мы переправимся через вот эти три реки, а вот здесь меня ждет Илюшка с готовой долбленкой. Ну лодка такая! — пояснил он, увидев наши недоуменные глаза.

— Пирога, — засмеялся Андрей и, прикрывая рот ладонью, изобразил клич индейцев. Жереба охотно засмеялся.

— Да, я чувствую с вами не соскучишься. Река эта называется Оронок, ну, олененок, что ли, по-эвенски. Неважно. Плывем сюда, спускаемся вниз, до заимки деда Игната, там отдохнем и переходим через перевал. Снова будет река, но там плыть немного, и выходим тайгой к Баланино, это районный центр. Там я скидываю золото ингушам, получаю бабки и лечу на юг просаживать их по кабакам.

— Ты что же, на юге отдыхаешь? — удивился Андрей.

— А как же! Кажный раз. Думаешь, мне медведь зубы выбил? Нет, это мне в Сочи так повезло. С грузинами я в одной ихней шашлычной смахнулся. Вот кочергой мне один и врезал. Правда, я потом эту шашлычную по досочкам разнес, — он довольно усмехнулся. — Вместе с грузинами.

Рассказ Жеребы нас изрядно позабавил. Но когда Андрей нашел на карте это самое Баланино, мне лично стало плохо. Находилось оно «на самом конце географии», у западного обреза карты. По сравнению с маршрутом Андрея, расстояние увеличивалось раза в два, и то, что мы прошли за эти три недели, казалось сущей ерундой. Даже Андрей слегка поперхнулся, прежде чем начать разговор с нашим новым «Сусаниным».

— Но это же… так далеко. Мы и до зимы туда не дойдем.

— Да ладно тебе! — отмахнулся Иван. — Маршрут опробован десятки раз. По нему, говорят, еще до войны «бегали». Это только кажется, что много, а как по реке поплывем, тебе самому понравится. Это же как на «Голубой стреле», экспрессом несешься! И отдохнуть есть где, у деда Игната знаешь какая банька! А медовуха! — Иван в восторге закатил глаза.