Нина Васина - Правило крысолова Страница 32

Раздался негромкий писк. Девушка включила рацию, и далекий голос сообщил, что к служебному входу подъехал фургон доставки.

— Как это — расходиться? — возмутилась я, — И не посмотрим, что в ячейке?

— Посмотрим, посмотрим, — потягивается старик. — С понятыми, как полагается. Распишитесь пока вот здесь. По этой бумаге вы, как родственница умершей, разрешаете нам осмотреть содержимое ее банковской ячейки. Так, на всякий случай, раз уж вы пришли… Хотя, честно говоря, вы рискуете.

— Почему это я рискую?

— Потому что вы опознали двоих террористов, находящихся в международном розыске, как лиц, проникших в квартиру вашей тети. Так что лучше вам посидеть здесь с охраной, а мы потом вам покажем опись.

— Так неинтересно!

— Зато безопасно. — Старик категоричен. — И считайте, что вы со старшим лейтенантом Ладушкиным задержаны в момент проведения спецоперации ФСБ.

— Ладушкин задержан? — Я смотрю на закусившего губу инспектора. — Но он же…

— Он самовольно покинул больницу и организовал попытку изъятия из ячейки банка не принадлежащего ему имущества.

По рации тот же голос доложил, что двое мужчин заносят в подсобное помещение банка картонную коробку. Досмотрены, документы проверены, это служащие отдела доставки ремонта оргтехники.

— Пошли, — сказал старик и направился к дверям. — Вы, Павел Андреевич, подождите минут десять в холле, заодно и заберете потом вашу злую протеже.

Когда Павел проходит мимо, я поднимаю глаза и вижу его судорожно дернувшийся кадык.

Мы остались втроем. Я сразу подобралась к Ладушкину и спросила, успел ли он открыть эту самую ячейку, раз уж делал попытку изъятия? Он отвернулся и молча изучал стену.

— Вы видели хотя бы, что там лежит?!

— Я скажу тебе один раз, только один раз, понятно? — наклонившись ко мне, зловеще прошипел Ладушкин. — Держись от меня подальше, пока я не выздоровел!

— А когда выздоровеете?..

— А когда мне закроют больничный, я уже буду при исполнении и за членовредительство или оскорбления могу получить с привеском, поэтому сто раз подумаю, прежде чем оттянуть тебя по заднице!!

— Хотите чаю? — буднично спросила девушка.

— Налейте, — сразу же согласился Ладушкин. — С утра не ел ни крошки.

— У меня есть печенье, — участливо улыбнулась она.

— А у меня пирожки, — спохватилась я, покопалась в сумке и потянула Ладушкину два своих шедевра в салфетке. Он даже не повернулся. — Вы только понюхайте, как пахнут! — Я поднесла пирожки к уху Ладушкина.

Он повел носом.

— С лимоном, что ли? — пробурчал он уже не так агрессивно.

— С лимоном и персиком!

Несколько сладострастных секунд, не отдавая себе отчета в личных чувствах (хотя больше всего меня грызло в этот момент чувство обиды и мести), я наблюдала за жующим ртом Ладушкина. И тут со мной случилось нечто странное. Заметив, каким взглядом девушка-сержант медицинской службы смотрит на второй, уже надкушенный Ладушкиным пирожок, я вдруг подумала, что хорошо бы и ее им угостить, а потом… А потом она, воспылавшая ко мне страстью (если, конечно, эта фишка действует на женщин тоже), Павел, готовенький Ладушкин и я собрались бы все вместе на моей огромной кровати… А ополоумевший Лом снимал бы все это…

Прижав к заполыхавшим щекам ладони, я успокаиваю себя тем, что это, вероятно, пробудилось подкормленное пирожками мое собственное либидо.

— Что, стыдно стало? — укоризненно замечает Ладушкин. — Это хорошо, что еще умеешь краснеть. Ну скажи, ну почему ты пошла к фээсбэшникам?! Теперь отнимут у нас это дело, как пить дать.

— Я не пошла! Я сплю с преподавателем медицинской академии!

— При чем здесь это? — удивился Ладушкин.

— Какой преподаватель? — вступила девушка. — Павел Андреевич?

— Вот видите, — киваю я Ладушкину, — даже она понимает!

— Я ничего не понимаю!

— А все предельно просто. Я сплю с преподавателем медицинской академии, который в перерывах в сексе снимает у доверчивых девушек слепки с ключей!

— Прекратите немедленно! — возмутилась девушка-сержант. — Как вы смеете, он женат!

— А вы — лаборантка, и все на своих местах… Кстати, — замечаю я, — судя по погонам, вы тоже подрабатываете в Службе безопасности. Проявите профессиональные навыки, будьте добры!

— Не смейте мне указывать! — Девушка нервно переложила на столе бумаги, помолчала, но любопытство победило. — Какие еще навыки?

— Позвоните дежурному банка и поинтересуйтесь, что за оргтехнику должны были им доставить сегодня, в выходной день, из ремонтной мастерской.

Ладушкин, прекративший было жевать, подумал, потом махнул рукой;

— У них народу там человек десять. Справятся сами. — Он опять задумался и добавил неуверенно:

— Не дураки же…

Девушка взяла трубку телефона.

— Не отвечают… — Она прошлась по кабинету, потом решительно направилась к дверям, на ходу отдавая приказания:

— Сидеть тихо, беспокойства не проявлять, за вами придут. И без самодеятельности!

Вышла и заперла дверь.

Я с отчаянием оглядела решетки на окнах. Если представить, ну так, на всякий случай, что коробку заносили в банк не двое мужчин, а Чонго Лопес и Вероника Кукушкина, переодетая мужчиной, и что они теперь перестреляют всех фээсбэшников, заберут содержимое банковской ячейки номер девять (эта парочка пришла в фирму “Секрет” первой, значит, они знают о ключе), уйдут, а я останусь наедине с Ладушкиным в запертом помещении и через два-три часа…

— Что ты так на меня смотришь? — озаботился Ладушкин.

— Коля, — грустно спросила я, — тебе понравились пирожки?..

Ладушкин не ответил. Он разогнул металлическую скрепку и занялся замком. Когда раздался щелчок, я вздохнула с облегчением.

Инспектор выглянул в коридор, настолько незаметно, насколько ему позволил гипсовый воротник, и приказал:

— Лезь под стол и сиди тихо.

— И не подумаю!

— Инга Викторовна, не пререкайтесь. В конце коридора стоял их человек, а теперь не стоит.

— А у вас нет оружия и шея в гипсе. Какая тогда разница между мною и вами?

— Я работник органов и должен вас защищать.

— Что вы говорите? — зашлась я от праведного возмущения. — А кто только что собирался применить ко мне рукоприкладство, пользуясь временным отстранением от работы?

— Прекратите, в конце концов! — Ладушкин прикрыл дверь и перешел на шепот. — Вы — женщина, а я — мужчина!

— Это вам еще рано осознавать, это будет часа через два!

— Молчать! — зашипел Ладушкин, схватил меня за руку и потащил к столу. Я упиралась, скользя по линолеуму подошвами туфель.

— А они меня видели… А они видели, что я их видела и теперь их узнаю, да подождите же!! Я главный свидетель, вы не должны спускать с меня глаз!

— Кто — они? — спросил все-таки Ладушкин, уже заталкивая мою голову под стол.

— Террористы, Лопес и Кукушкина, это они прошли мимо нас по лестнице и ударили вас по голове! Ладушкин оставил меня и задумался.

— Ладно. Я дойду до конца коридора и обещаю, что сразу вернусь, доложу обстановку. Потом будем действовать по обстоятельствам. А ты пока набери еще раз номер дежурного банка.

— Две минуты, — предупредила я честно, — потом я выхожу посмотреть!

— Хорошо, две минуты, только тихо, тихо!

За две минуты я набрала два раза номер из списка под стеклом и выждала несколько длинных гудков. Потом я набрала еще номер начальника охраны банка — гудки. А потом пришел Ладушкин, бледный и решительный, держа в руках по пистолету.

— Вот, — сказал он, подпирая дверь стулом. — Двое лежат в холле. Звони в отдел. — Сам развернул телефон и стал набирать номер.

Потом погрозил мне пальцем и заявил:

— Мы будем сидеть здесь и ждать, когда приедет группа захвата. А пока я покажу тебе, как стрелять.

— Нет. — Я покачала головой и спрятала руки за спину.

— Это просто, нужно только направить оружие и нажать на курок.

— Нет, ни в коем случае, я не воин!

— А ты думаешь, я воин, на хрен! — повысил голос Ладушкин. — Я держусь на болеутоляющих, у меня было сотрясение!

— Ты не понимаешь, если ты убьешь кого-нибудь этим оружием, тебе ничего не будет, а если я — прокляты будут шесть поколений женщин нашего рода!

— У вас вся семья чокнутая, — заявил Ладушкин, усаживаясь на стул напротив двери.

— Я думаю, что…

— Не надо думать, — перебил меня инспектор.

— Мне кажется…

— Ущипни себя и замолчи.

— Нет, я все-таки скажу, — разозлилась я. — Ты мужчина, тебе простительна тупость и недальновидность. Но мне кажется, что так просто два человека, даже если они террористы, не справятся с дюжиной агентов ФСБ.

— С двумя в холле уже справились.

— А кто-то мог остаться в живых, этот старик например, он очень серьезный…

— Этот старик начальник отдела, он на дело не выходил с брежневских времен. Скажи сразу, чего ты хочешь?