Нина Васина - Алые паруса бабушки Ассоль Страница 32

– Сейчас я покажу тебе это место, а ты…

– Не надо! – Он отполз в другой конец ванны.

– А ты внимательно запоминай ощущения. Подними подбородок вверх.

Касабланка схватила уши Кортика, чуть оттопырила их и провела длинными ноготками указательных пальцев за ушами.

– Вот эти места. За ухом, от середины до верха раковины. У тебя отличные уши.

– Да-а-а?.. – не поверил Кортик. Этой женщине хоть что-то у него понравилось!

– Не слишком оттопыренные. У некоторых мужчин так оттопырены уши, что запах просто выдувается. Запомнил? Никакого мыла – только водой.

Она убрала руки, потом вдруг подмигнула и понюхала свой указательный палец на правой руке.

– Я мыл голову! – забеспокоился Кортик. – Ты сама мыла мне голову! Там не может ничего пахнуть!

– Не нервничай – ты не мой самец. – Она встала и потянулась всеми своими ста девяносто сантиметрами, продолжив длинное литое тело вытянутыми вверх руками. – Голову можешь мыть сколько угодно. Это особые места. Если их специально не мыть, они сохраняют запах. – И уронив руки, предупредила: – Не вытираться! Жди, пока кожа сама высохнет. Да! Не надевай никакой обуви.

И ушла. Кожа высыхала щекотно. Кортик бы вытерся в щекотных местах, но не обнаружил ни одного полотенца. Он натянул холщовую пижаму на еще влажное тело и почувствовал суровое прикосновение ткани.

В комнате он посмотрел долгим взглядом на свои туфли, но решил подчиниться и вышел в коридор босиком. Прошел мимо нескольких дверей – все были открыты, но комнаты пусты. Спустился вниз. Пошел на запах и смех. Оказался в огромной светлой комнате, посередине которой стояла плита, а вдоль стен и у окошек по всему периметру – тянулся бесконечный стол. Все стены были заняты открытыми полками. Все полки были тесно уставлены всевозможными бутылками, банками с сыпучими продуктами, коробками и даже колбами. Три работницы в такой же одежде, как Кортик, и босиком что-то сооружали на подставке у плиты. Кортик потоптался, ощутив под ногами теплые плитки подогреваемого пола. Касабланка подошла к нему и глубоко, с удовольствием, втянула воздух, расширив и без того широкие ноздри. Потом натянула на его волосы такую же шапочку, как у себя, – нечто вроде белого берета с вышитой монограммой.

– Почему ты сказала, что у меня беспомощное тело? – спросил Кортик, стесняясь того, что его нюхают.

– У тебя нет ни одной мышцы, которая бы указывала, чем ты занимаешься в жизни. Возьми. – Она протянула небольшую фарфоровую миску с тремя желтками. Желтки были мастерски отделены – оболочка не повреждена, они лежали диковинным цветком, уютно втиснувшись друг в друга на маленьком дне миски. – Смешай с чайной ложкой сахара и потом добавь по вкусу, чего захочешь. Здесь, – она обвела взглядом комнату, – все есть.

– И что это будет? – не понял Кортик.

– Определим, с какого класса ты начнешь обучение.

– А чем смешивать?

– А чем захочешь! – весело отозвалась Ваниль. – Я так в первый раз сделала это пальцем.

– Не забивай голову мальчику, тебе тогда было три года! – осадила ее Эйса и уже поласковей сказала Кортику: – Возьми для начала ложку, если раньше никогда ничего такого не делал.

– Возьми вилку, – сказал я, стоя в дверях.

– Атила! – обрадовался Кортик.

Три разномастных женщины переглянулись и отвернулись, продолжая возню у столика. Видно, бабушка Соль уже наговорила им обо мне много всего разного.

– Не заходи, здесь только в специальных одеждах, – предупредил Кортик. – Знал бы ты, что со мной делали утром! Даже обувь нельзя надеть.

– Не захожу. – Я сел напротив двери в коридоре в позе лотоса. – Дергай вилкой поэнергичней, а то эти грации отправят тебя в первый подготовительный класс.

– Так хватит? – спросил Кортик.

– Попробуй. Сахар должен полностью раствориться. А вообще знаешь, поставь эту фигню в миску с теплой водой, сахар растворится моментально. Вот, молодец. Тебе повезло, потому что моя матушка частенько готовила дяде Моне гоголь-моголь.

– Цвет изменился, – доложил Кортик. – Сахар растворился.

– Взбивай до густой пены.

Расхаживая, Кортик поинтересовался, для чего нужен выставочный зал.

– Вечеринки, презентации, – неопределенно ответила Ваниль.

– Да, последний раз, помню, человек десять вывалялись в шоколадном соусе. Главное в этом помещении, знаешь что?

– Что? – спросил Кортик.

– Кран с теплой водой и шланг.

– Неправда, – возразила Эйса. – Там еще на стенах мои картины висят.

– Готово! – Кортик добился густой пены.

– Теперь найди на этих полках спиртное. Лучше – коньяк. Лучше – французский. Главное, как говорит матушка, – не переборщить. Налей столовую ложку. Перемешай. Окуни палец и оближи его.

– Коньяка маловато, – уверенно доложил Кортик.

– Да. Вспомнил – на три желтка – три ложки коньяка.

– Вкусно! – доложил Кортик.

– Теперь добавь оригинальности. Порази своих учительниц.

– Посыпать тертым шоколадом? – предложил Кортик.

– Горький кофе, – возразил я. – Столовую ложку крепкого растворимого кофе. Не смешивай. Полей сверху полосками.

– Кофе опускается вниз!

Кортик, дрожа от напряжения, капает в густую желтковую пену с коньяком черный кофе и кричит:

– Скорей! Идите скорей пробовать, пока не смешалось!

Реакция была такая: Касабланка ничего не сказала и пошла звонить бабушке Соль. Ваниль уважительно хмыкнула и потрепала Кортика по волосам. Эйса приказала не задирать нос, подвела его к огромной металлической емкости с жидкостью, в которую она на глазах Кортика вылила расплавленный подкрашенный сахар. Сахар превращался в жидкости в пузыристую застывающую массу и всплывал. Эйса достала самые крупные глыбы, установила их на салфетке, чтобы жидкость стекла, потом сбрызнула коньяком и… подожгла. Глыбы вспыхнули на секунду разноцветным пламенем и чуть оплыли, расточая острый запах. В оплывшие ниши Эйса заложила шарики мороженого. Получилось нечто вроде пузыристого термитника с вложенными в него белыми и коричневыми шариками. На все это у нее ушло не больше минуты.

– Конечно, ты же мастер, – сказал Кортик с завистью. Или мне это почудилось? Странно было думать о нем, как о будущем кондитере.

– С этим фокусом я выступала на тусовках в пятом классе. Вылить в воду расплавленный сахар, чтобы получились леденцы, могут многие. Знаешь, как сделать, чтобы вся эта масса превратилась в сплошные спекшиеся пузырики – а именно в этом и заключается фокус и особый хруст.

– Нет, – пожал плечами Кортик.

– То-то же! – злорадно заметила Эйса.

– Это не вода, это – шампанское! – воскликнул я в озарении. – Расплавленный сахар заливали в шампанское. А потом они его пили, и одному мальчику стало плохо.

– Это – шампанское, – злорадно объявил Кортик. – Ты спаивала одноклассников?

Эйса обернулась, расширив глаза от удивления.

– Одного-то уж точно споила, сознайся! – крикнул я от двери.

Ваниль подняла руку на звук. Где-то ударили в гонг.

– Без пяти девять, – объявила она. – Кто сегодня у прилавка?

– Он, – показала на Кортика появившаяся Касабланка.

– Не надо, – испугался Кортик, – я что-нибудь не так продам, я не знаю цен!

– Наивный, – хмыкнула Ваниль. – Не нужны тебе цены. Да, кстати, забери этот термитник. Может, китайцы придут.

– Не бери, он не совсем удался, это был экспромт! – воспротивилась Эйса.

– Не кокетничай! – вступила Касабланка.

Они начали толкаться и обмазывать друг друга мороженым.

– Чего стоишь? – крикнула Ваниль ошарашенному Кортику. – За последние два года «Сладкие губки» всегда открывались с точностью до десяти секунд! Стой! Куда без фартука?

Мы с Кортиком вошли в «кофейню», как это назвала бабушка Соль, и обнаружили, что за одним из трех столиков уже сидит дама почтенного возраста и нетерпеливо стегает себя по коленке перчатками.

Кортик нес «термитник». Мороженое начало подтаивать. Я показал на холодильник со стеклянными дверцами, в котором уже стояло множество других потрясающих изделий. Кое-как мы загрузили туда экспромт Эйсы.

После чего Кортик стал за прилавок и посмотрел на даму за столиком. Она с негодованием уставилась на него.

– А, простите! – Он снял с плеча фартук и обвязал вокруг талии. Подумал и стащил с головы белый берет.

Дама достала очки, встала и подошла к прилавку. Рассмотрела Кортика вблизи. Задумалась. Потом вдруг спросила, что можно сейчас попробовать.

Кортик осмотрелся. Достал из холодильника поднос с вычурными пирожными трех видов. Шоколадные, сливочные с розовым и желтым кремом, и странные шарики, обсыпанные разноцветными цукатами.

– Что-нибудь новенькое, раз уж вы босиком, – попросила дама, равнодушно осмотрев все это великолепие. – Например, взбитые сливки с ореховой крошкой и немного снежка.

– Снежка? – Кортик лихорадочно осматривал витрину и содержимое холодильника сквозь стеклянные дверцы.