Патриция Хайсмит - Незнакомцы в поезде Страница 33

Ближе к вечеру позвонила Энн и пригласила его пойти с ней в воскресенье в компанию к знакомым в Манхеттене.

- Это у Хелен Хейберн. Я тебе как-то говорила.

- Да, - подтвердил Гай, хотя совершенно не помнил об этом. Выровняв голос, он сказал: - Мне кажется, я не совсем готов пойти на вечеринку, Энн.

В последний час или около того он казался себе онемевшим. Оттого слова Энн прозвучали для него как нечто далекое и нереальное. Он слушал, как говорит правильные вещи, не предвидя и даже не задумываясь о том, что Энн может в его голосе услышать неладное. Энн сказала, что может взять с собой Криса Нельсона, и Гай сказал "о'кей", подумав при этом, что этот Нельсон будет счастлив пойти с ней, потому что Энн встречалась с ним до Гая и Нельсон по-прежнему любит ее.

- А почему бы мне не принести вечером в воскресенье чего-нибудь вкусненького? - предложила Энн. - Мы перекусили бы вместе, а с Крисом я встретилась бы попозже.

- Я думаю, что в воскресенье могу уехать, надо бы сделать кое-какие наброски.

- Ну ладно, извини. Я хотела сказать тебе кое-что.

- А что?

- Что тебе понравится. Ладно, в другой раз.

Гай крадучись поднимался к себе на лестницу, чтобы не попасть на глаза миссис Маккосленд. Энн была холодна с ним, монотонно думал он, Энн была с ним холодна. В следующий раз, когда она увидит его, она уже всё будет знать и возненавидит его. С Энн покончено, с Энн покончено. Под эти заклинания он и заснул.

Он проспал до полудня, а остаток дня провалялся в кровати, с трудом заставляя себя встать, чтобы положить льда в полотенце. Ему казалось, что он никогда не выспится настолько, чтобы восстановить силы. Его тело и ум проделывали раз за разом недавний длинный путь, туда и обратно. С чего началось и к чему он пришел? Он лежал напряженный, напуганный, взмокший и дрожащий от страха. А тут еще обнаружилось, что у него диаррея. От страха, подумал он, как на поле боя.

В полусне он видел, как пересек лужайку перед домом. Дом был белым, мягким и податливым, словно облако. Он остановился, не желая стрелять, а собираясь вступить в бой и взять дом. Выстрел разбудил его. Он открыл глаза. В комнате был предутренний полумрак, а себя он увидел стоящим возле своего письменного стола - там, где видел себя и во сне, - и наводящим револьвер в угол кровати, где силился приподняться Сэмюэл Бруно. Револьвер снова выстрелил. Гай пронзительно закричал...

Он спрыгнул с кровати. Фигура у стола исчезла. В окне он увидел тот же неверный свет, что и тогда, то же смешение жизни и смерти. Тот же свет будет появляться при каждой утренней заре, пока он будет жить, в его свете будет возникать та комната, с каждым разом всё более явственно и ужасающе отчетливо. И что же это будет, если он каждый день, сколько проживет, будет просыпаться перед рассветом?

В кухоньке зазвенел звонок.

Полиция снизу, подумал он. На рассвете самое время брать его. А ему всё равно, абсолютно всё равно. Он полностью и во всём признается. Во всем и сразу!

Он нажал на кнопку, чтобы там открылась дверь, затем прислонился к двери и прислушался.

Послышались быстрые шаги - шаги Энн. Уж лучше бы полиция, чем Энн! В растерянности он первым делом поплотнее задернул занавески на окне. Потом он провел пальцами обеих рук по волосам назад, попав на узел спутанных волос.

- Это я, - шепотом произнесла Энн, проскользнув в дверь. - Я проходила мимо от Хелен. Какое сегодня чудесное утро! - Тут она увидела повязку, и вся радость с ее лица улетучилась. - Что с твоей рукой?

Он несколько отступил в тень за комод.

- Подрался.

- Когда? Вчера вечером? А твое лицо, Гай!

- Да.

Она должна быть с ним, думал он, без нее он пропадет. Он попробовал было обнять ее, но она не дала ему этого сделать, пристально вглядываясь в его лицо.

- Где это, Гай? И с кем?

- С неизвестным, - бесцветным голосом произнес он, вряд ли понимая, что он лжет, потому что ему отчаянно нужно было, чтобы удержать ее при себе. - В баре. Не включай свет, - быстро предупредил он попытку Энн. - Не надо, Энн, пожалуйста.

- В баре?

- Даже не знаю, как это случилось. Совершенно неожиданно.

- И это был человек, которого ты никогда прежде не видел.

- Никогда.

Энн говорила медленно, и Гай испугался, поняв, что она не такая, как он, что это человек с совершенно другим умом и реакциями на происходящее.

- Как я могу и почему я должна верить тебе насчет того письма, продолжала Энн, - что ты вроде не знаешь, кто его послал?

- Потому что это правда.

- Или насчет человека, с которым ты подрался перед домом? Это был один и тот же?

- Нет.

- Ты что-то утаиваешь от меня, Гай. - Дальше голос ее смягчился, но каждым даже незначительным словом она целила в Гая. - В чем дело, дорогой? Я хочу помочь тебе. Но для этого ты должен всё сказать мне.

- Я и сказал тебе, - ответил он и сжал зубы. За его спиной становилось всё больше света. Если он сможет удержать теперь Энн, ему не страшна будет никакая новая заря. Он взглянул на прямой и бледный занавес ее волос и протянул руку, чтобы дотронуться до них, но Энн отпрянула.

- Я не вижу, как мы можем продолжать дальше в таком духе, Гай. Так не может продолжаться.

- Этого не повторится. Все кончено. Клянусь, Энн. Пожалуйста, поверь мне.

Момент казался кульминационным. Надо обнять ее и покрепче прижать, и подождать, пока она не перестанет сопротивляться. Но он не мог заставить себя пошевелиться.

- А как ты можешь это знать?

Гай не знал, что ответить.

- Такое было душевное состояние.

- А то письмо?

- Письмо способствовало этому. Одно к одному. Всё из-за работы, Энн! - При этих словах он спрятал лицо: надо же, валить свои грехи на работу!

- Ты однажды сказал, что я сделала тебя счастливым, - медленно проговорила Энн, - или что сделаю несмотря ни на что. Сейчас я этого не вижу.

Конечно, она хотела сказать, что он не делает ее счастливой. Но если она может любить его и сейчас, то уж он так постарается сделать ее счастливой! Он будет так заботиться о ней и ухаживать!

- Не говори так, Энн. Кроме тебя у меня ничего нет.

Он наклонил голову и внезапно разразился рыданиями, которые остановились только тогда, когда Энн коснулась рукой его плеча. И хотя он был благодарен ей за это, он чувствовал, что это жест обычной человеческой жалости.

- Сделать тебе завтрак?

Даже в ее тоне сдержанного раздражения он улавливал нотки прощения, что означало всеобщее прощение - прощение за драку в баре. А в события пятничной ночи она никогда не проникнет, потому что всё это глубоко закопано - и для нее, и для всех других.

ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

- А мне всё равно, что вы там думаете! - выкрикнул Бруно, упершись ногой в кресло. Его тонкие белобрысые брови почти встретились у переносицы, а на внешних концах поднялись, как кошачьи усы. Он смотрел на Джерарда взглядом взбешенного тигра - тигра с золотистой, но худосочной шерстью.

- Я не сказал, что что-то думаю, - реагировал на крик Бруно Джерард, пожимая сутулыми плечами. - Разве я что-то сказал?

- Имели в виду.

- Ничего я не имел. - Его опущенные плечи дважды дернулись от смеха. - Вы неправы, Чарльз. Я не имел в виду, что вы нарочно сказали кому-то, что уезжаете. А вот невзначай, случайно...

Бруно пристально смотрел на Джерарда. Тот уже давал понять, что Бруно и его мать как-то замешаны в убийстве. Джерард знал, что Чарли и его мать только в четверг днем решили назначить отъезд на пятницу. У Джерарда ничего не было против Бруно, и пусть он не изображает, будто у него что-то есть. Да, это было еще одно идеальное убийство.

- Не возражаете, если я исчезну? - спросил Бруно. Джерард разложил бумаги на столе, делая вид, что Бруно ему пока что нужен.

- Через минуту. Вон, выпейте. - И Джерард кивнул ему в сторону бутылки с бурбоном, стоявшей на полке.

- Нет, спасибо. - Бруно до смерти хотелось выпить, но не в порядке угощения от Джерарда.

- А как мать?

- Вы меня уже спрашивали об этом. - Мать плохо себя чувствовала, не могла спать, и по этой причине Бруно хотелось пойти домой. Новая волна злости против Джерарда накатила на Бруно из-за попытки того строить из себя этакого "друга семьи". Друг отца - это может быть! - Кстати, имейте в виду: мы не нанимали вас для этого дела.

Джерард взглянул на Бруно, и на его круглом розоватом, испещренном мелкими пятнышками лице обозначилась улыбка.

- Я буду работать по этому делу бесплатно, Чарльз. Оно мне кажется весьма интересным.

Он закурил новую сигару, которая напоминала своей формой его пухлые пальцы, и Бруно опять с отвращением заметил жирные пятна на лацканах его ворсистого светло-коричневого пиджака и на отвратительном мраморном галстуке. Бруно раздражало в Джерарде всё. Его раздражала его медленная манера говорить. Его раздражали воспоминания о прежних временах, когда Джерард был вместе с его отцом. Артур Джерард вовсе не походил на ту породу детектива, который не должен быть похож на детектива. Несмотря на послужной список Джерарда, Бруно не мог поверить в то, что это классный детектив.