Алексей Макеев - Кандидат от партии смерти Страница 33

— По-твоему, я не знаю, что такое трюм?

— А зачем тогда спрашиваешь?.. Отвечай, придурок! — пнул Олежка полудохлого качка. — Что такое трюм?

Тот собрался ответить, но внезапно разразился кровяным кашлем и не мог остановиться. Он издавал лишь невразумительные звуки. Второй и вовсе походил на глистатого леща, вытащенного из воды. Самое понятное, что можно было различить, — это «пустой склад».

— Шут с ними, сами разберемся, пошли, — бросил Максимов.

Не много ли чести для беззащитной женщины — шесть здоровых ребят? Но временный успех уже кружил головы. Лохматов с Вернером торопливо вооружались — под мышками у качков имелись компактные автоматики, похожие на «узи». «Развлекательная» баржа по-прежнему хранила молчание, а время неумолимо отмеряло минуты. Короткие перебежки. Пустое пространство перед трапом, помост на верхнюю палубу… Глыба ресторана возвышалась, будто айсберг: нижний этаж затянули полиэтиленовой пленкой, на верхний набили утеплитель и кое-где — декоративную планку. К июлю не управятся с ремонтом…

Едва ли через ресторан можно было попасть в складские помещения. Как-то сложно. Должны быть другие пути. Палубу порядком захламили. Растерзанные мешки с известкой, брусья, рейки, разбитые строительные козлы. Самый настоящий спасательный круг, приспособленный ремонтниками под место для отдыха. Ломы, лопаты, обросшие раствором…

Вернер первым обходил надстройку. Слева танцевальная площадка, справа открывалась пристройка к ресторану, снабженная железной дверью. «А ведь оттуда, вероятно, и пришли охранники», — мелькнула верная, но запоздалая мысль. Вернер старательно ловил ворон — мощным пинком распахнулась дверь (не такая уж она и толстая), образовался здоровенный шкаф! Вернер от удара по плечу выронил автомат…

Обе стороны пытались исправить допущенные ошибки. У качка работа над ошибками выходила грамотнее. Он был неповоротливым, но думал быстро. Вернер получил в лоб и громко пересчитывал доски на палубе. Амбал прижал кулак к бочине, прыгнул в стойку. А дальше все неслось стремительно, как с горки. Лохматов выдернул автомат из-под полы, Максимов выхватил «вальтер». Амбал был, похоже, безоружен, сделал впечатляющий прыжок, с жутким грохотом приземлился, хватая Олежку за грудки — и стрелять уже противопоказано: своего прибьешь! Выпал автоматик… Упал Максимов — нога ступила не туда и проскользнула! Яркая боль в локтевом нерве, и пистолет уже не чувствовался — не было в руке пистолета! Надо подниматься… А Олежка очень красочно болтал ногами, перелетая через леер — не сам, конечно, с помощью крупного дяди! Вода в реке была холодная, и плавучих льдин хватало… Он схватился за ограждение, висел, как простыня, а ублюдок с садистским урчанием колотил Олежку по суставам. Лохматов уже не выдерживал, пронзительно выл… Отрывистый металлический треск, вздрогнул череп — Вернер с лопатой! Такую черепушку пулей не пробьешь! Повторный замах, амбал проворно менял приоритеты, перехватывая черенок. Вернер вторично получил в лоб и считал доски на палубе. Но удар лопатой не прошел бесследно: бандит покачивался, явно тормозил. Он стоял спиной к Максимову, низко опустив руки. Пистолет среди строительного хлама явно не прощупывался. Один лишь спасательный круг… За неимением приличных средств Максимов сцапал круг, сделал прыжок и с размаху насадил на амбала! Отличная смирительная рубашка! Он тащил его до середины груди — тяжело, с натягом. Все, уноси готового. Амбал был простой, как амеба, кое-как поворачивался со скованными руками, корчил обиженную физиономию…

— Вернер! — рычал Максимов. Сотрудник уже подпрыгнул — живучий как таракан, — понимал с полуслова. Вдвоем подтолкнули амбала к ограждению — а далее без хитроумностей: пот заливал глаза, рвались жилы, но руки отказывались поднимать эту тушу, чтобы перевалить через ограждение. Хрипели все трое, амбал упирался ногами.

— Бросай… — хрипел Максимов. — Вырубай лопатой, он уже готовенький…

Он схватил Олежку за шиворот — тот уже готов был свалиться в воду, закатывал глаза. Он тащил, упираясь, из последних сил. Олежка с грохотом повалился на палубу. Вернер подхватил лопату, трещала кость, контактируя со сталью. Полный дурдом… Амбал мычал, не желая уходить. А надо. «Да он же немой!» — запоздало сообразил Максимов, встал на четыре конечности и отправился на поиски пистолета…

Урон был ощутимый. Олежка дрожал, скорчившись в три погибели, Вернер утирал кровь со лба, жалобно и непосредственно ругаясь. Он бродил по палубе, собирая автоматы. Здоровяк валялся в отключке, под рукой валялась лопата, с которой Вернер отдолбил весь цемент.

На барже царила тишина. В чем достоинство схватки без стрельбы?..

— Порезвились, коллеги, — потрясенно пробормотал Максимов. — Если оставшихся троих мы будем уламывать в том же духе, агентство «Профиль» перестанет существовать как боевая единица…

Ступени на ощупь — узко, дышать нечем, такое ощущение, что спускались в глубокий подвал. Ровная площадка под лестничным маршем отсутствовала — последняя ступень упиралась в дверь. Короткий лязг — и чрево баржи предстало запутанными коридорами и сырыми норами-мешками. Явно не подсобки ресторана. Огромная, задраенная наглухо подводная лодка. Немудрено, что на шум драки никто не реагировал…

Освещение было тусклым — по мутному плафону через двадцать шагов. От коридоров ответвлялись другие, закрытые овальные двери. Краска расслоилась — стены, словно паутина, оплетали трещины… Где тут пресловутый трюм?

Кислорода не хватало — а после драки и подавно.

— Вы в порядке, коллеги? — осведомился Максимов, делая остановку.

— Свеж и полон сил, — уверил Вернер — у парня с переносицы сочилась кровь. Олежка Лохматов помалкивал — он еще не отошел от шока.

События не заставили долго ждать. Раздалось простуженное покашливание — кто-то двигался навстречу по коридору. Человек еще таился за углом, но не век же ему добираться до поворота! Максимов изобразил витиеватый знак Вернеру: перейди на ту сторону. Сотрудник покорно кивнул, бесшумно переместился за угловатый выступ на обратной стороне коридора, прижался к холодной стене.

Очередной бандит не успел даже толком вписаться в поворот. Он что-то грыз на ходу — вроде плитки козинака. Два удара обрушились одновременно. Вернер левой — снизу вверх по челюсти. Максимов боковым правой — забил козинак в глотку. Бандит без разговоров отправился на пол, треснулся мягкой точкой, козинак вперемежку с зубной крошкой брызнул изо рта, но прежде чем обрушиться затылком, он испустил истошный визг!

А вот это уже было излишне. Максимов бросился по коридору — в чрево баржи, исторгнувшее очередную жертву. В той степи наверняка трюм… Внезапность атаки сбила с толку — коллеги мешкали. Максимов в тоскливом одиночестве промчался коридор, вылетел на узкую лестничную клеть, падающую вниз, загремел по ступеням, хватаясь за стены. Повода хранить тишину больше не было. Он погрузился в какое-то низкое пространство — макушка царапала потолок. Здесь имелись стол, стул, человек и широкая раздвижная дверь. Еще мгновение назад субъект сидел на стуле, локти совместно с порнографическим журналом покоились на столе — было тихо и комфортно. Но когда раздался крик и затопали ботинки, он отложил журнал, привстал… Автомат на плече, стволом вниз. Глаза испуганы. Думал, свой бежит — оттого и не стал хвататься за оружие. А теперь уже поздно — незнакомец с пистолетом оказался под самым носом. Предчувствуя очередное выбивание мозгов, Максимов бросился пантерой, а субъект за столом, как видно, с перепугу, решил поступить грамотно. Он повалился на спину вместе со стулом, одновременно переворачивая ногами стол! Грубая столешница вонзилась сыщику в живот, дыхание перехватило. А ловкий бандит как-то мудрено оттолкнулся ногами от воздуха, рванул в сторону приоткрытой раздвижной двери и провалился куда-то в темноту. Максимов отбросил «мобильный» столик, стиснул рукоятку «вальтера», на лету заговаривая боль, бросился туда же. Ошибка оказалась более чем очевидной. Он успел проскочить, прежде чем дверь с зычным лязгом захлопнулась, отрезав сыщика от товарищей…

Сильно подозревая, что встретится в темноте с автоматной очередью, Максимов извернулся правым боком, подавая его вперед, решительно рухнул. Тьма беспросветная — успели погасить лампу. Зачем? Под плечом хрустела раздавленная древотара, голова отклонилась и вроде не пострадала. «Хочешь жить — катись», — подсказал разумный внутренний голос. Он вытянул руки и куда-то покатился — впрочем, быстро уперся в непреодолимую чугунную преграду. Длинная автоматная очередь прорезала пространство — потешная штуковина трещала, как охотничья трещотка. Пули кромсали пол. Но там его уже не было. Он активно перебирал ногами, пытаясь забраться спиной на неодолимую преграду (не то котел, не то когда-то радиатор). Он вскинул руку и дважды выстрелил — в то место, где мельтешили сполохи. Глухой вскрик — прямое попадание. Обрушилось тело. Субъект, сбежавший из-за стола, слава богу, прекратил существование…