Питер Робинсон - Растерзанное сердце Страница 34

Эндерби постучал; они подождали. Гнетущая тишина, подумал Чедвик. Даже птицы не поют. Звуки репетиции рок-группы и те были бы сейчас приятнее. Впрочем, если вдуматься…

Дверь отворилась, и их приветствовал молодой человек лет тридцати в пестрой рубашке и черных расклешенных джинсах. Его каштановые волосы были не такие уж длинные, однако воротник они закрывали.

— Видимо, вы из полиции. — У парня был отчетливый южнолондонский выговор. — Я — Крис Адамс, менеджер группы. Не понимаю, чем мы можем вам помочь, но входите, прошу вас.

Эндерби и Чедвик проследовали за ним в широкий, обшитый деревянными панелями коридор, по обе стороны которого имелось множество дверей. Темное дерево поблескивало, и Чедвик уловил слабый запах лимонного полироля. Из застекленных створчатых дверей в противоположном конце коридора открывался великолепный вид на другую сторону долины — асимметричное лоскутное одеяло, состоящее из полей и каменных стен, а пониже, у подножия склона, текла река. Дверь, как отметил Чедвик, подойдя поближе, вела на террасу с каменной балюстрадой. За дверью стояли стол под зонтиком и шесть кресел.

— Впечатляет, — признал Чедвик.

— Тут неплохо, когда хорошая погода, — ответил Адамс. — А в этой части света, должен вам сказать, такое случается нечасто.

— Вы лондонец?

Адамс усмехнулся:

— Как вы догадались? Нам сюда.

Он провел их вниз по каменным ступенькам, и Чедвик понял, что они вошли в дом на верхнем уровне, а внизу находится целый этаж. Они прошли в дверь, и перед Чедвиком открылось огромное помещение, превращенное в репетиционную студию, полную гитар, барабанов, клавишных инструментов, микрофонов, стоек, усилителей, динамиков и змеящихся толстых электрических кабелей. В данный момент в студии царило благословенное безмолвие, если не считать назойливого жужжания электричества. Еще одна застекленная створчатая дверь, на сей раз открытая, вела в патио, лежащее в тени верхней террасы. Узкая полоска неухоженного газона отделяла патио от бассейна, облицованного гранитом и мрамором. Зачем кому-то в Йоркшире понадобилось устраивать бассейн в собственном дворе, Чедвик не мог взять в толк, но у богатых свои причуды и достаточно средств, чтобы их осуществлять. Вероятно, бассейн здесь с подогревом. Неяркое солнце отражалось на поверхности воды.

В студии находилось четверо молодых людей, они дымили сигаретами, пересмеиваясь и болтая с тремя девушками; один лежал на диване и читал. На столике у стены высилась батарея бутылок: кока-кола, джин, водка, виски, бренди, пиво и вино. Некоторые из присутствующих, похоже, к этой батарее уже наведались. Адамс предложил вновь прибывшим освежиться, но Чедвик отказался. Он не хотел чувствовать себя обязанным людям, которые вполне могли быть — или вскоре стать — подозреваемыми. Все были одеты в повседневную одежду, в основном в джинсы и футболки; на некоторые были вручную нанесены самые дикие и пестрые узоры. Весьма длинные волосы были здесь в порядке вещей и для мужчин, и для женщин, только Адамс казался чуть более консервативным, чем прочие. Сам Чедвик был в темном костюме и галстуке приглушенных тонов.

Оказавшись в Свейнсвью-лодж, Чедвик как будто растерялся и толком не знал, с чего начинать. Адамс представил членов группы (все они вежливо сказали «здрасте») и девушек, которые захихикали и скрылись в одной из соседних комнат.

К счастью, один из музыкантов выступил вперед и произнес:

— Чем мы можем вам помочь, мистер Чедвик? Мы слышали о том, что произошло в Бримли. Это ужасно.

Это сказал Робин Мёрчент, вокалист, бас-гитарист и, видимо, неофициальный лидер группы. Он был высокий и худой, в джинсах и куртке из какой-то синей шелковистой материи с вышитыми знаками зодиака.

— Не знаю чем, — ответил Чедвик, садясь на складное кресло. — Мы располагаем сведениями, что убитая девушка в воскресенье вечером какое-то время провела за сценой, и мы пытаемся найти кого-нибудь, кто ее видел или с ней разговаривал.

— Там вокруг толкалось много народу, — заметил Мёрчент.

— Я знаю. И еще я знаю, что там, за сценой, если можно так выразиться, царил настоящий хаос.

Один из музыкантов, кажется, Эдриан Притчард, барабанщик, засмеялся:

— И не говорите! Просто анархия на хрен.

Все расхохотались.

— Но тем не менее, — продолжал Чедвик, — кто-нибудь из вас мог видеть или слышать что-то важное. Вы могли этого не осознавать, однако это возможно.

— Зачем дереву в лесу падать, если некому слышать звук падения? — изрек тот, что лежал на диване. Вик Гривз, клавишник.

— Что-что? — переспросил Чедвик.

Гривз уставился в пространство:

— Это же философский вопрос, верно? Как я могу что-то узнать, если я не знаю, что это? Как мне узнать, что нечто происходит, если я этого не ощущаю?

— Вик имеет в виду, — пришел на помощь Мёрчент, — что все мы были тогда довольно сильно сосредоточены на том, что делали.

— А именно?

— Простите?

— Что вы делали?

— Ну, сами понимаете, — ответил Мёрчент, — расслаблялись в вагончике, отрабатывали новые варианты переходов между аккордами, выпивали, очевидно, болтали с ребятами из других групп. Зависит от того, какой временной отрезок вы имеете в виду.

Чедвик усомнился в его словах. Скорее уж они принимали наркотики и валяли поклонниц, подумал он, но никто из них, увы, не собирался в этом признаваться.

— В котором часу вы выступали?

Мёрчент глянул на остальных в поисках подтверждения:

— Мы вышли на сцену около восьми, ну, чуть позже, и отыграли часовую программу, так что ушли сразу после девяти. Потом администрация поставила оборудование и подготовила все для светового шоу, и после нас вышли «Пинк Флойд», часов в десять, потом «Флитвуд Мак», а потом «Лед Зеп».

— А после вашего выступления? Чем вы занимались?

Мёрчент пожал плечами:

— Просто тусовались там. Мы были порядочно на взводе, ну, адреналин от выступления и все такое — у нас все дико хорошо прошло, отличный концерт, для нас это было большое событие, — так что нам нужно было пропустить по парочке, чтобы малость успокоиться. Общались, слушали другие группы. Я какое-то время сидел в вагончике и читал.

— Что вы читали?

— Вы об этом вряд ли слышали.

— Давайте проверим.

— Алистер Кроули, «Магия в теории и на практике».

— Никогда не слышал, — с улыбкой подтвердил Чедвик.

Мёрчент бросил на него проницательный взгляд:

— Я так и думал.

— Вы оставались до самого конца?

— Да. Джесс сказал, что мы можем здесь переночевать, так что нам было недалеко добираться.

— Джесс?

— Извините. Дерек. Лорд Джессоп. Все его зовут Джесс.

— Понятно. А сейчас он здесь?

— Нет, он во Франции. Частенько там живет, в Антибе. Мы с ним виделись месяц назад, когда ездили на гастроли.

— Во Францию?

— Да. Наш альбом там неплохо продается.

— Поздравляю.

— Спасибо.

— Лорд Джессоп был на фестивале в Бримли?

— Конечно. Он уехал в Антиб, кажется, в прошлый вторник или среду.

Вдруг на Чедвика обрушился оглушительный визг — как от бензопилы.

— Простите, — извинился застенчивый Рэг Купер, соло-гитарист. — Аппаратура фонит. — Он осторожно опустил гитару. Звук постепенно затих.

— Я тебя утомил, парень? — осведомился Чедвик.

— Нет, — промямлил Купер. — Совсем нет. Я же сказал — простите. Случайно вышло.

Чедвик с минуту смотрел Куперу прямо в глаза, потом снова обратился к Робину Мёрченту:

— Давайте вернемся в тот день, восьмое сентября, — предложил он. — Мы считаем, что девушку убили между часом и часом двадцатью ночи, «Лед Зеппелин» исполняли в это время песню под названием «Не могу тебя бросить, детка». — Чедвику нелегко было изъясняться на этом языке, и он заметил, что кое-кто из присутствующих фыркнул, когда он произносил эти слова. — Как я понимаю, они играют очень громко, — продолжал он, игнорируя их реакцию, — так что вряд ли кто-нибудь что-то слышал, если вообще было что слышать. А вот скажите, не находился ли кто-нибудь из вас в бримлейском лесу в этот промежуток времени?

— В лесу? — переспросил Мёрчент. — Нет, мы туда вообще не заходили. Мы были за сценой, или перед ней, в пресс-зоне, ну или в нашем вагончике.

— Все вы? Все время? — Чедвик изучающе посмотрел в их лица.

Музыканты закивали.

— «Если ты сегодня в лес пойдешь…»[16] — пропел Вик Гривз негромко.

— С чего бы нам тащиться в лес, старина? — поинтересовался Эдриан Притчард. — Все самое главное происходило за сценой.

— Что «главное»?

— Ну, сами понимаете, старина… девочки… то да се…

— Заткнись, Эдриан, — резко бросил Мёрчент, повернулся к Чедвику и сложил руки на груди. — Слушайте, я понимаю, что вы, копы, к нам относитесь с предубеждением, но у нас все чисто. Если хотите, можете устроить тут обыск. Валяйте.