Мария Жукова-Гладкова - Джентльмены неудачи Страница 34

– Свят, свят, свят, – мужики опять перекрестились. – Ночью? Мы ж не самоубийцы! Вот завтра днем соберемся с мужиками, потолкуем, тогда, может быть… Интересно все-таки, застрелили какое-нибудь привидение или как? Хоть на мертвое привидение взглянуть. Как там у них – череп с глазницами, или они по-другому как-то выглядят?

– Привидения – бестелесные, – сказала Татьяна.

– Ты уверена? А если после пули они телеса приобретают? Ну… к человеческому облику возвращаются? К виду, в котором их хоронили? А вдруг это и не привидения? А вставшие покойники с кладбища? У нас же тут и кладбища есть в округе. Может, покойники дом решили буржуйский занять. Или эти хозяева при жизни сами убили кого-то, под домом похоронили, вот покойники не отпетые и встают по ночам…

Анфиса Васильевна налила мужикам по кружке джина (в долг). Я полюбопытствовала, что тут именуют этим словом. Оказалось, Анфиса Васильевна настаивает самогон на ягодах можжевельника. По-моему, джин оказался ничуть не хуже английского. Мужики с благодарностью все вылакали (без тоника) и отправились дальше по деревне. Может, еще кто-то нальет. Да и у пьяных финнов иногда можно что-то стырить. Они все равно поутру не помнят, сколько у них с вечера оставалось.

Анфиса Васильевна посмотрела на нас с Татьяной многозначительно, но мы сидели с самым невинным видом, да и вообще решили больше не торчать за столом, а отправиться спать.

Спали долго – в деревне, на свежем воздухе да в тишине, спится прекрасно. Правда, с погодой на следующий день было не очень: небо затянули тучи. Но все, что ни делается и ни происходит, – к лучшему. Значит, отправляемся на поиски Сереги и Ящера. Не будет так обидно, что упустили день, в смысле, не позагорали, не покупались.

Мы еще раз попросили у Анфисы Васильевны указаний, как добраться до ее дальней родственницы Полины. Наша хозяйка даже отправила Полине своего творожку и свежей сметанки. У Полины коровы не было, в отличие от Анфисы Васильевны. Пашка заснял живую корову на камеру. По собственной инициативе. Ее молочко, как сказал оператор, очень хорошо в него вошло после вчерашнего. Татьяна посоветовала оператору завести корову дома – у него все равно квартира напоминает хлев. Я сказала, что он будет забывать ее доить и кормить.

За этими милыми разговорами мы отправились в путь. Предстояло преодолеть пять километров. Машину решили не брать, чтобы не привлекать внимания, Сереги и Ящера в первую очередь. Здесь ведь любая машина привлекает внимание, звук работающего двигателя разносится на большое расстояние. А нам пешая прогулка пойдет только на пользу. Правда, Пашка стал ныть уже через пару километров. Но я, предполагавшая, что так и случится, прихватила с собой заныканную для оператора бутылку пива (из его же запасов) и вручила ему. Нытье временно прекратилось, священная жидкость придала Пашке сил.

Мы миновали деревню, где вчера ночью с Татьяной провели некоторое время. Сейчас заброшенный особняк совсем не казался страшным. Это был просто недостроенный дом с пустыми глазницами окон. С развилки свернули направо, следуя указаниям Анфисы Васильевны. Отсюда должно быть недалеко, раз Серега с Костей и Ящером вчера приходили пешком. Мужики – народ ленивый (вон, Пашка – яркий пример), а те три типа – в особенности. Помню, как Серега любил поваляться кверху брюхом на диване, и даже в ближайший пригород его было не вытащить.

Правда, по пути мы с Татьяной пришли к выводу, что вчера ночью мужики пользовались, скорее всего, какой-то тропинкой, срезающей путь, или в отдалении от особняка все-таки стояло какое-то средство передвижения, на котором они приехали: по дороге до нужной нам деревни оказалось не менее двух километров.

При подходе к нужной деревне я увидела сломанный дуб, о котором говорил мне парень в квартире певца Небосклонова. Дуб служил мужикам ориентиром, когда они ездили в дом Ящера. Значит, мы на правильном пути.

К деревне мы подходили осторожно: не хотели, чтобы нас заметили Сергей, Ящер или Костя. Дом их, правда, как и недостроенный особняк, стоял у самого леса, дальше всех от дороги и несколько на отшибе. Или у буржуев мода такая?

Правда, это строение было значительно меньшим по размеру и деревянным. Два этажа, с нашей стороны – по четыре окна на каждом. Вход с дороги был не виден. Слева от дома стояла какая-то «жирная» иномарка с тонированными стеклами, но с такого расстояния марку я определить не смогла. Рядом с домом никого не было видно.

– По виду не тянет на дом богатого человека, – заметила Татьяна, рассмотрев строение.

– Почему? – спросил Пашка. – Вон как этот дом выделяется среди остальных.

– Это среди остальных здесь, – высказала свое мнение я. – А если вспомнить, что отстроено вдоль Финского залива… Вон, когда мы к Ивану Захаровичу ездим, так каталог можно составлять из архитектурных решений – если заснять все, что понастроили его соседи.

Остальные дома деревни стояли кучно. Огороды, как мы поняли, были вынесены за деревню – у каждого свой надел. Но народ еще не приехал на лето, а постоянных жильцов тут осталось немного, как вчера сообщила нам Анфиса Васильевна, да и двое из пяти работают в охотничьих домиках, добираясь туда на мопеде, Полина убирается у Ящера, а две старухи уже нигде не работают.

Полину Александровну тоже, конечно, молодой назвать было нельзя. Она оказалась бойкой, худощавой женщиной лет пятидесяти. С Анфисой Васильевной они состояли в каком-то дальнем родстве. Когда нам стали объяснять, кто на ком когда женился, мы совсем запутались. За творожок Полина нас поблагодарила, потом поинтересовалась, зачем мы подались в их края.

Я предъявила журналистское удостоверение.

– Вы о потусторонних силах или… – она не закончила фразу.

– Нас интересуют мужчины, проживающие вон в том доме, – я кивнула на строение, видневшееся из окна. – Только сразу же просим: они не должны знать о нашем приходе.

– Еще я им что-то рассказывать буду! – даже возмутилась Полина Александровна. – Больно много чести с ними разговаривать! Они нас тут за людей не считают. Тоже мне, барчуки новые! Хотя сами-то – дерьмо полное. Пьянствуют, шумят, развратничают. Бабы у них так орут – хоть уши затыкай. И такое вытворяют… – она закатила глаза. – А мне только приказывают! Это убери, это не трогай! И надсмотрщик ихний за мной ходит, когда я убираюсь. Правда, платят хорошо, – вынуждена была она признать. – Только за счет этого и живу. И за счет огорода.

Полина Александровна рассказала, что постоянно в доме никто из «барчуков» не живет. Появляются наездами.

– Они вам звонят перед приездом?

– Куда звонить-то, девонька? Телефонов тут нет. Даже телевизор не кажет! Иногда выбираюсь к родственникам, так хоть насмотрюсь вдосталь. У нас тут алкаши какие-то что-то там сняли с проводов, или сами провода – я объяснить не могу. В общем, сдали на металл. На бутылку негодникам не хватало.

– Так, значит, у вас и электричества нет? – спросила я.

– Нет, – согласно кивнула Полина Александровна. – В деревне нашей нет. Только у этих барчуков есть. Я вам не могу объяснить, почему у них свет горит, а у нас нет. Проводов-то нет!

«Генератор, что ли, установили?» – подумала я, но детали меня, в общем-то, не интересовали.

– Приезжают только гулять? – уточнила я.

– Ну, иногда живут с недельку… Две, случалось. Но все равно каждый день пьют. Летом больше, конечно, ездят. Зимой охотятся. Зачем им снимать охотничьи домики, если здесь дом есть? И те домики охотничьи – дорогие. Зачем деньги-то лишние платить? Барчуки-то их тоже считать умеют… Но я сама видела и ружья в доме, и как уходили с ружьями…

– А егерь у вас тут есть?

– Какой егерь! – махнула рукой женщина. – Вон, на озере есть рыбнадзор, и что? Деньги дают этому рыбнадзору – и ловят сколько хотят и когда хотят. Всем же жить надо. И тому же рыбнадзору. Так что все договариваются. А хозяин охотничьих домиков, как у нас говорят, очень богатый и влиятельный человек. К нему на поклон местное начальство ездит, ну, если там какой вопрос решить надо. И он решает. Так что его гостям все можно, и штрафы никто никакие не платит. Но он – человек щедрый. Все, кто у него работают, довольны.

– А сейчас что там делается? – Татьяна кивнула на интересующий нас дом.

– В этот раз убираться меня не приглашали, – заявила Полина Александровна. – Я ходила, предлагала. Но сказали: нет. Денег, правда, дали, – добавила она. – Потом сказали: надо будет, позовем. Но пока ни разу не звали.

– Сколько их там живет?

– Не могу сказать. И они все время меняются. Машины каждый день приезжают-уезжают. И все разные парни входят-выходят. Хотя, может, некоторые и одни и те же: так похожи все один на другого. И одеты одинаково. И вы же видите: крыльцо у них на другую сторону. Если бы сюда, я бы посмотрела, а так…

Правда, как мы поняли, Полина Александровна от нечего делать вела за домом постоянное наблюдение – с полевым биноклем, дежуря у окна, выходившего на дом «буржуев». А чем еще заняться? Из развлечений у нее имелся только приемник, но приемник можно слушать и когда рядом никто не живет, и вообще, одно другому не мешает.