Анна Данилова - Одинокие ночи вдвоем Страница 34

Мы с Адамом переглянулись. Получалось, что мы обманули Валентина и что наш ночной, лишенный всякой вежливости и такта визит был не чем иным, как попыткой выяснить, спит ли девочка Оля в своей постельке одна или же прижавшись к крепкому плечу Юдина…

– И где же сумка? – В тоне Валентина, однако, не сквозило иронии, напротив, он, казалось, поверил в то, что сумка действительно была. – Вы что, дверь оставляли открытой, когда к нам звонили?

– Да, я ее только прикрыла… – призналась я. – Но кому понадобилось красть старую, полную барахла сумку?

– Думаю, тому, кому она принадлежит, – ответил Валентин. – Или тому, кто так же, как и вы, понимает, что эта сумка совершенно не вписывается в стиль этой квартиры и жизни хозяев…

– А что, – сказал Адам, обливаясь потом, – если этот человек… где-то здесь… близко?…

Ему было страшно, я это чувствовала, и этот страх передался мне.

Глава 22

Распрощавшись с Валентином и Ольгой, мы, извинившись за то, что побеспокоили их, постарались как можно скорее покинуть квартиру Орешина, сели в машину и поехали в Чернозубовку. На ферму. Сна, конечно, как не бывало. Адам всю дорогу молчал. И только когда показался одинокий, но яркий фонарь, освещавший площадку перед воротами фермы, уже, вероятно, ту самую часть, где и металась, спасаясь от собак, Маша Орешина, Адам проронил:

– Окна, конечно же, все темные. Как мы проникнем туда? Ох, Глаша, что-то мне не по себе…

– А ты надеялся, что в окнах горит свет и многочисленные родственники готовятся к поминкам? Если они и есть, то спят. Пойдем, попытаемся дозвониться.

– Ты хочешь их разбудить?

– Ну и что? Скажем, что нам надо поработать в доме, что дело сложное, требует принятия определенных мер, в частности, нужно срочно разыскать здесь какую-то недостающую деталь, улику…

– И ты покажешь им свою странноватую ксиву? Ты, помощник адвоката? Ты же не из прокуратуры… Они спросят, кого защищает твоя хозяйка, Лиза? Что ты им ответишь?

– Отвечу, что Лиза защищает человека, на которого хотят повесить всех собак. Я не обязана отвечать на вопросы посторонних. Если же они воспротивятся нашему появлению, то я заявлю, что налицо определенная заинтересованность… Или, лучше, отсутствие всякой заинтересованности в деле раскрытия тяжкого убийства. Следовательно, кто-то из присутствующих в доме не хочет, чтобы нашли настоящего убийцу. Вот поставь себя на их место, Адам. Ты позволил бы людям, ведущим расследование, поработать в доме твоего родственника?

– Да это святое! Я бы сам вызвался помочь.

– Вот и я о том же. К тому же это не их дом, а потому эти люди не должны вести себя здесь как хозяева. Но мне почему-то кажется, что дом пуст. Мне интуиция подсказывает.

Я надавила на кнопку звонка. Много раз. Безрезультатно. И когда мы, уже отчаявшись попасть в дом, решили провести остаток ночи в машине, позади нас послышалось какое-то движение… И звуки, похожие на дыхание, топот сильных босых ног, нервный рык и, наконец, хриплый, свирепый лай… Мы оглянулись и увидели трех темных крупных собак. Они метались, как заключенные по камере, вперед-назад, словно натыкаясь в темноте на невидимую стену. Шерсть собак, составлявших, если судить по внешней схожести, целое семейство, стояла дыбом… Возможно, это были остатки той стаи, которую хотели перестрелять сразу после того, как она загрызла Машу Орешину. Я бросилась к Адаму, он в сердцах ударил кулаком по калитке, которая неожиданно, жалобно скрипнув, начала открываться, словно сжалившись над нами… Мы ввалились внутрь, заперев калитку на засов. Собаки с лаем и рычанием кидались на ворота…

– Вот ужас-то! – воскликнул эмоциональный Адам, хватая меня за руку. – У меня сердце колотится так, словно мы только что избежали страшной участи Орешиной. А ведь у нас есть машина, и мы в любой момент могли бы спрятаться в ней. Но все равно было страшно, и теперь страшно. Ты презираешь меня?

– Адам! Что такое ты говоришь?!

– Ладно… мне стыдно, что я оказался таким трусом, вот и все.

– Давай лучше подумаем, что нам делать дальше. Я не надеюсь, что двери дома откроются перед нами так же волшебно быстро.

Не успела я договорить, как послышался звук подъезжающей машины. Свет фар мазнул по воротам, мы услышали, как хлопнула дверца, потом лязгнула металлическая калитка… Кто-то чертыхнулся, потом выругался, и тотчас же послышался собачий лай, сначала откуда-то издалека, потом стал приближаться… Мы понимали, что еще несколько секунд, и собаки набросятся на того, кто стоит за воротами.

– Эй, черт вас подери! – заорал мужчина. – Эй, вы, кто приехал на машине! Откройте немедленно калитку! Эти твари сейчас раздерут меня на части!

Адам отодвинул засов, распахнул калитку, и мы увидели хорошо одетого господина, от которого крепко пахло алкоголем.

– Послушайте, вы кто? – спросил он. – И чего делаете в этом доме? Да еще и ночью!

Он вдруг достал пистолет и направил сначала на меня, потом на Адама.

– Вы что же это, думаете, что в доме никого нет и есть чем поживиться? Хотя, судя по вашей машине, вы и так не бедствуете.

Честно говоря, пистолет он держал очень уж по-киношному. Я не смогла сдержать улыбку.

– Послушайте, меня зовут Глафира, – я представилась, объяснив, кто мы и зачем приехали. – А вы-то кто?

– Я брат Ефима… вот мои документы… – И он, спокойно спрятав пистолет за пазуху, протянул мне паспорт. – Я вчера вернулся из командировки, из Москвы. Я в шоке, вы понимаете? Моего брата, моего Ефима – убили! Его зарезали! И я сломал голову, кто бы мог это сделать. Хотя… Чего мы стоим на холоде… Пойдемте, я отлучался ненадолго в Иловатск, в круглосуточный магазин, искал приличную выпивку и сигареты. Одному оставаться в доме, где еще совсем недавно жил близкий тебе человек, которого зарезали, как свинью, и не напиться… Это выше моих сил. Пойдемте, пойдемте в дом.

– У вас пистолет не заряжен?

– Нет. Я, если признаться, даже не умею им пользоваться. Но разрешение получил. Все чин-чином… Кстати говоря, мне Ефим посоветовал. Говорит, ты, Гриша, бизнесмен…

– Так вас зовут Григорий?

– Да. Я не представился, извините. А вас, насколько я понял, Глафира. Ну очень красивое имя! Да и сама вы очень красивая.

– А этого человека зовут Адамом, – представила я своего спутника.

– Какие же у вас удивительные и, главное, редкие имена…

Григорий Ананьев пригласил нас в просторную гостиную, усадил на диван и принялся суетиться, накрывая на стол. Я взялась ему помогать.

– Господи, как хорошо, что вы приехали! Я уже не знал, что делать. Прямо-таки на стенку лез. Этот придурок Мишка еще меня напугал. Подкрадывается к двери незаметно, скребется… Плачет, почти воет… И, что самое ужасное, не может толком объяснить, кто убил моего брата. Как выглядел этот человек. Знаете, он мне напоминает животное… Преданное животное. Собаку!

– Ох, ради бога, – вырвалось у меня, – вот только не надо про собак! Они нас сейчас с Адамом чуть не разорвали…

– Сейчас, сейчас… – Григорий, высокий полноватый и румяный мужчина в теплом свитере и черных брюках, бегал из кухни в комнату с бутылками и тарелками с закуской. – Вас мне просто бог послал… Говорю же, от страха готов был на стенку лезть. Думал еще, хоть бы милиция, что ли, приехала, еще разок дом осмотрела…

– Неужели вот так и думали? – удивился Адам.

– Ну да! Сна нет… Как ложусь и закрываю глаза, так мне кажется, будто дверь сейчас откроется, войдет Ефим, сядет рядом на кровать и спросит: что же ты это, мать твою, так долго был в Москве? Где тебя черти носили?

– И где же вас черти носили, извините?

– Сначала я на самом деле был в Москве, но потом мне пришлось поехать в Кировскую область, там я нашел людей, у которых есть прекрасные уржумские матки, понимаете? Мы собирались построить еще один свинарник, посмотреть, как пойдет дело с другими породами свиней. Но мой брат был человеком консервативным, он просто обожал своих ландрасов.

– Кого, извините?

– Ландрасы – это беконная порода свиней. Ефим только ими и занимался.

– Судя по всему, вы принимали участие в его бизнесе?

– Нет, что вы! – замахал руками Григорий, ставя перед нами огромное блюдо с розовыми ломтями окорока. – Я занимаюсь совершенно другими вещами. У меня строительный бизнес. Я звал Ефима к себе, хотел сделать директором, ведь он – очень ответственный человек, на него я мог бы полностью положиться. Он был честным, порядочным, умным, терпеливым и работящим…

Голос его искажался, прерывался, срывался на фальцет – он почти плакал и был близок к истерике. В нашем лице он неожиданно нашел благодарных слушателей и сейчас сам не мог прийти в себя от того, что он теперь не один в доме, что, кроме него, существуют люди, которые ищут убийцу его брата.

– Ешьте… Пейте… Это отличный коньяк… Сейчас сыр принесу… Скажите, а что бы вы хотели найти в этом доме? Ведь эксперты здесь уже побывали… Вы извините меня, пожалуйста, но я вообще человек дотошный, любознательный… А теперь мне и вовсе не все равно, чем вы будете здесь заниматься и что искать. Тем более что я рад помочь вам! Но сначала скажите мне, вы кого-нибудь подозреваете? Кто и за что мог убить Ефима?