Инна Бачинская - Два путника в ночи Страница 35
- Категория: Детективы и Триллеры / Детектив
- Автор: Инна Бачинская
- Год выпуска: -
- ISBN: -
- Издательство: -
- Страниц: 56
- Добавлено: 2018-12-17 16:23:13
Инна Бачинская - Два путника в ночи краткое содержание
Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Инна Бачинская - Два путника в ночи» бесплатно полную версию:Они стояли, словно пригвожденные к полу, не в силах отвести взглядов от женской фигуры в кресле. Темно-красные шторы были задернуты, и в комнате царил густой полумрак. Луч света, неожиданно яркий, пробивался из узкой щели между шторами и падал на женщину за столом. Она сидела, запрокинув голову, с прямой спиной и улыбалась незваным гостям. Через долгую минуту они поняли, что женщина не улыбается. Мертвые глаза смотрели поверх их голов. Толстый золотистый шелковый шнур, обвивающий ее шею, был завязан узлом вокруг высокой спинки кресла и удерживал тело в неестественно прямом положении, не давая ему упасть… Вычурный маятник высоких готических часов в углу комнаты с металлическим стуком двигался из стороны в сторону, и чудилось что-то пугающе странное в неподвижной человеческой фигуре в кресле и живом движении бездушного механизма…
Инна Бачинская - Два путника в ночи читать онлайн бесплатно
– А почему же…
– Не знаю! Может, боится. То есть он не в себе, конечно, но… Не знаю! Может, ему все надоело, а так никто его не трогает, никто не пристает. Живет в своей скорлупе, слушает любимую музыку…
– Какую музыку?
– Классику. Я думаю, он много знает… вернее, знал. И после того случая в Вене испугался и ушел в себя.
– Кого же он боится? Тех людей?
– Не знаю. Он устал, разочаровался… Знаешь, всегда существовали человеци, которые уходили из мирской жизни. Уставали от людей и уходили в отшельники. Так и Станислав. Ушел в отшельники. Иногда я ловлю на себе его взгляд… вполне осмысленный. Я его очень любил, да и люблю, конечно, но сейчас он как растение. Он всегда был для меня старшим братом, образцом для подражания. У нас разные отцы. Отец Станислава утонул, когда брату было пять. От потрясения он перестал разговаривать. Мама рассказывала – молчал почти год. Как сейчас. А я появился, когда ему было уже двенадцать.
– А что случилось с твоим отцом?
– Инфаркт, четыре года назад. Знаешь, я Станислава любил больше, чем отца. Отец был очень строгим, я его побаивался. Да и на работе вечно пропадал. Станислав возился со мной, водил в детский садик, научил кататься на коньках, плавать. Мы с ним однажды реку переплыли, а кто-то рассказал маме. Мама всегда боялась реки. Она отругала нас и взяла честное слово, что мы больше не будем, – Игорь улыбается и вздыхает. – Брат был… удачным человеком! Я им страшно гордился!
– Удачливым? – переспрашивает Римма.
– Нет, именно удачным! Таким, который удался. В нем не было изъянов – он был очень красив. И, кроме того, была в его характере какая-то… изначальная мудрость. Хотя считается, что мудрость присуща старикам. Он был очень доброжелательным, спокойным, уверенным в себе. Терпимым. Тетка маме всегда говорила: «Очень уж взрослые у тебя парни, не по возрасту, надежные. (Я за компанию с братом попал!) Повезло тебе с детьми!» Слышишь, Рим? – Игорь, улыбаясь, смотрит на Римму. – Тебе тоже повезло со мной. Вот и держись за меня, поняла? Всю жизнь. Не выпускай!
– Ты тоже очень красивый, – Римма погладила его по щеке.
– Нет, – засмеялся Игорь, – мне далеко до Станислава. Для меня он всегда был божеством. Я рос дохлым, неуверенным в себе маленьким пигмейчиком, болел часто… Станислав – личность. Может, именно поэтому он и Лида были так близки.
– Лида любила его?
– Да! Она очень его любила.
– А тебя?
Игорь не стал уходить от ответа.
– Я светил отраженным светом, – сказал он просто. – Мы же братья.
– Вы с ним похожи?
– Нет, пожалуй. Знаешь, они действительно любили друг друга. Они были, как две половинки яблока. Понимали друг друга с полуслова, с полувзгляда. Однажды я без стука влетел к нему в комнату, вижу, она ему говорит что-то, за руку держит, а Станислав ей в лицо смотрит. Его обычно невозможно отвлечь от музыки, он ни на что не реагирует. Можно кричать на него, трясти – он даже головы не повернет, не шевельнется – сидит, уставившись перед собой. А тут – смотрит на Лиду, на губах улыбка… Может, ее голос так на него действовал или прикосновение. А может, понимал ее, и она об этом знала.
– Твоя семья никогда меня не простит, – сказала Римма и заплакала.
– Риммочка, то, что произошло, – несчастный случай, ты не виновата. Лида была незаурядным человеком, но… я ведь знаю, какой она могла быть! Она очень переживала смерть мужа, потом еще и Станислав… В ней чувствовались надлом… недоброта, горечь. И я могу понять, как произошло то, что… произошло. Лида могла уничтожить словом, взглядом. Она была беспощадной.
– Я тоже не подарок.
– Это точно, та еще ягода. Вот и высеклась искра. – Он прижался губами к ее лбу, вздохнул.
– Ты знаешь, – сказала Римма, – я бы отдала жизнь, чтобы этого не было… Всю жизнь, которая мне еще осталась! Я все время вспоминаю, как это произошло… Я позвонила ей, мне было так стыдно за ту дурацкую сцену в «Арарате»! Я очень боялась, думала, она со мной говорить не захочет. Но, к моему удивлению, она прекрасно держалась, сказала, что принимает извинения. Я была уверена, что она меня обругает, а она… Ну, мне стало еще гаже, убить себя готова была. А она говорит: приходите ко мне, хотите? Так приветливо и добродушно. И я, как глупая рыба, проглотила наживку…
Римма рассказывает это не в первый раз, каждый раз переживает заново и плачет…
– Она меня приняла очень любезно, даже слишком, кофе предложила. А улыбка у нее была нехорошая. Я сразу почувствовала себя неуютно, снова стала извиняться. А она говорит, какие пустяки, я не в претензии, даже забавно было. Вы замечательно смотрелись. Знаете, говорит, мы с покойным мужем, генералом Медведевым, полжизни мотались по всему миру, всякого навидались. И однажды где-то, кажется, во Франции, попали на митинг какой-то политической партии. Выступала дама, их идейный вождь… Потрясающая женщина! Столько страсти было в ее голосе, лицо перекошено от ненависти, слюной брызжет. Вы мне ее напомнили, говорит. И все это с улыбочкой, а глаза – бешеные. И тут я подумала, что не нужно было мне приходить, что не простила она мне ничего и никогда не простит и не забудет, а, главное, никогда она мне тебя не отдаст. А позвала, чтобы унизить и посмеяться…
Игорь покрепче прижал Римму к себе. Он явственно представил себе описанную сцену, узнал в ней Лиду, безудержную в страстях, в любви – о чем он знал, и ненависти – что он мог себе представить.
– Она завела себя, стала кричать, что я тебе не пара, что у тебя это несерьезно, что у тебя в каждой поездке новые подружки, которые должны знать свое место. И вообще каждый человек должен знать свое место и не высовываться. Я встала с кресла и пошла к двери. Она побежала за мной, схватила за руку, шипит: «Сидеть! Вы меня выслушаете до конца!» Пихнула назад в кресло, глаза жуткие. Ходит взад-вперед, как тигрица, и говорит, говорит…
У меня в глазах потемнело… Она ко мне спиной – а я шнур с портьеры рванула. Руки со шнуром под столом держу… а когда она снова спиной повернулась, я набросила этот шнур… Она упала на колени… хрипит… рвет с горла шнур… А я, как ненормальная, тяну, себя не помню, а потом вижу – у нее слезы катятся… Опомнилась, разжала руки, она и упала, а я бросилась бежать, и только одна мысль молотком бьет: лишь бы меня не увидели и не поймали! В прихожей схватила красную шапочку с козырьком, натянула… Всю дорогу бежала, не могла остановиться…
Римма закрывает лицо руками. Толстая женщина, читающая газету в углу, поднимает голову. Игорь, прижимая к себе Римму, делает знак, что все в порядке.
– Риммочка, успокойся, родная, успокойся, – уговаривает он Римму, гладя ее по спине. – Забудь об этом. Я принес тебе книги, – не самая удачная фраза, но что ж тут скажешь? – Да, ты знаешь, – вспоминает он, – мне твой Волоша Смолянский звонил. Спрашивал, не надо ли чего. Очень переживает за тебя. Он сказал, что заходил в «Вернисаж», пообщался с твоей помощницей. Как ее? Ирочка?
– Ирочка, – отвечает Римма.
– Там, сказал, все нормально, велел не беспокоиться. Ирочка справляется, тебя ждет. Твои старички кукол шьют. Ирочка получила новую партию фарфора из Чехии. Какого фарфора, кстати? Посуды?
– Нет, я же тебе рассказывала! Фарфоровые головки и ручки, – отвечает Римма. – Их раскрашивают в художественных мастерских, а старички шьют одежду.
– Ну, видишь, там все в порядке! – Игорь морщится от своей чересчур бодрой интонации. – И Людмила звонит каждый день, очень переживает…
– А Антон?
– Антон? Не помню, нет, кажется… Риммочка, у меня мобильник барахлит, люди жалуются, не могут дозвониться…
Игорю не хочется рассказывать, что Антон позвонила лишь однажды и выпалила:
– А я всегда знала! Риммка – ненормальная, я всегда говорила! Она и своего мужа, Виталика Щанского, чуть не довела до самоубийства! Красавица! Все ей можно! Она…
Он не стал слушать дальше, отключился.
– Риммочка… – говорит он виновато. Сейчас предстоит самое трудное – прощание. – Риммочка, нам пора…
Римма обнимает его, прижимается лицом к груди…
Глава 20
Подруга детства Элла, она же ведьма
– Садитесь, дружочек!
Хозяйка, само радушие, указывает мне на низкую широкую темно-красную тахту с добрым десятком разнокалиберных подушечек.
Я с опаской опускаюсь на край тахты, ожидая, что немедленно провалюсь куда-то вглубь. Хозяйка помещается рядом и с улыбкой смотрит на меня. Я с трудом отвожу взгляд от Эллы Сергеевны, хотя больше всего на свете мне хочется как следует рассмотреть это необыкновенное создание.
Я скольжу взглядом по маленькому, узкому, не лишенному миловидности кукольному личику, широким черным бровям над непропорционально-большими сапфировыми глазами, кроваво-красному вампирскому рту и гладко зачесанным назад волосам цвета воронова крыла. Перевожу взгляд на черное кимоно, разрисованное красными и золотыми драконами, на браслеты, позвякивающие на тонких запястьях. Стараюсь не вдыхать удушливый запах духов.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.