Морис Дантек - Красная сирена Страница 36

Заслышав тяжелые торопливые шаги, она затаила дыхание.

Ее преследователи перекрикивались. Тот, кто стоял ближе к ней, спросил на плохом голландском со странным акцентом:

– Тео? Ты ее видеть? Он подошел еще ближе.

– Я ее больше не видеть, Тео? А ты? Другой отвечал, идя в их сторону:

– Черт возьми, что происходит, ты ее потерял? Чистый и ясный голландский. Прерывистое дыхание, топот бегущих ног. Оба идут мимо нее, проходят в нескольких метрах от скалы…

– Твою мать, Борис, только не говори, что упустил ее!

– Не знаю, Тео, вдруг я ее больше не видеть…

– Вот мудак! Не видеть, не видеть… Нельзя было ее упускать, кретин… Представляешь, какая рожа будет у Сорвана, когда мы скажем, что она нас сделала?

Тишина. Снова звук шагов, на этот раз медленно удаляющихся…

Надежда медленно возвращалась к Алисе.

Шум шагов стих. Она постаралась успокоить дыхание. Не помешало бы усмирить и биение сердца и перестать потеть.

Она бесшумно выскользнула из своего укрытия.

Осторожно подняла голову над зарослями, чтобы взглянуть, куда делись преследователи, и тут за ее спиной раздался голос:

– Ну вот, Борис, мы ее поймали! Я же говорил, девчонка очень хитрая!

Вскрикнув от страха, Алиса обернулась.

Напротив нее стоял крепкий тип в очках. Он рассмеялся и небрежно навел на нее огромный пистолет.

Когда «форд» появился в поле его зрения, Хьюго весь подобрался. В машине появились пассажиры. Один из мужчин только что сел на пассажирское сиденье, другой – судя по всему, водитель – подталкивал Алису к заднему сиденью. Его костюм был в земле и пыли.

Хьюго продумал несколько вариантов плана обезвреживания врагов, но не разработал ни одного на случай, если они его опередят и схватят Алису раньше. Придется импровизировать.

Правой рукой он вытащил пистолет из кобуры и сунул его под куртку, медленно сбавил скорость, остановился посреди дороги, поставив машину на ручной тормоз, потом опустил стекло.

– Извините, – прокричал он по-голландски, – вы не могли бы мне помочь? Я ищу дорогу на Монсанту. (Название он недавно заметил на указателе.) Ладонь крепко сжимала «ругер». Краем глаза он видел, что Алиса во все глаза смотрит на него, раскрыв рот от изумления.

Водитель, открывший дверцу, от неожиданности обернулся.

Взгляд, который он кинул на Хьюго из-под очков, вряд ли можно было назвать любезным.

А он уже открыл дверцу своей машины, поставил одну ногу на землю.

Рука под курткой на рукоятке «ругера». В тот момент, когда Хьюго оказался на шоссе и готов был вынуть оружие, он увидел, что водитель ошеломленно смотрит на него. Черт, он заметил пистолет! Этот человек испортил все дело.

Хьюго уже наводил пистолет на водителя, а его сообщник вдруг заорал:

– Твою мать, Борис, это он, человек Тревиса! Хьюго собирался всего лишь заставить их отдать ему Алису, но профессиональные навыки водителя изменили ситуацию.

Он мгновенно вытащил пистолет, то же сделал и второй.

Ответное движение Торопа было инстинктивным и на удивление стремительным. Поддерживая левой рукой, он упер дуло «ругера» в обтянутую коричневой кожей грудь водителя.

– Ложись! – прокричал он Алисе. Гримаса исказила его лицо, когда он нажал на курок.

Кровавые пятна расползались по куртке водителя.

Хьюго без перерыва стрелял то в водителя, то в пассажира, продолжая продвигаться вперед. Он выпустил половину обоймы в переднюю часть их машины. Двенадцать или тринадцать выстрелов из специального девятимиллиметрового. Лобовое и боковые стекла «форда» разлетелись вдребезги. Водитель рухнул на сиденье, ударился лицом о руль. Рука разжалась, пистолет полетел вниз. Тело медленно сползало на землю, вздрагивая от каждого нового выстрела. Пассажир на переднем сиденье – не зря его называют местом смертника – встретил свой конец по-иному. После десятого выстрела тело его перестало дергаться.

Протяжный вой заглушил звук канонады.

Это кричала Алиса. Потом ее вопль перешел в протяжный жалобный стон. Когда в исковерканной машине воцарилась тишина, Тороп открыл заднюю дверь и нырнул внутрь, чтобы вытащить Алису. Он не церемонился. Времени у них не было.

Девочка почти не реагировала и позволила запихнуть себя в «БМВ», не произнося ни единого слова. Ее жалобные причитания стихли. Мертвенно-бледное лицо перепачкано кровью, в волосах застряли кусочки стекла, одежда разорвана. Колени, локти, спина – все было в крови, как будто она вылезла из машины по переработке отходов.

Хьюго убрал пистолет в кобуру, приподнял теплое тело водителя, чтобы усадить его за руль. Труп завалился набок, на ноги второй жертвы. Тонкая струйка крови вытекала из приоткрытых губ. Склонившись над ним, Тороп нащупал ключи от зажигания, завел машину и развернул колеса в сторону склона. Пара усилий, два хороших толчка – и автомобиль выехал на песчаную обочину. «Форд» на секунду завис, потом покатился по склону, набирая скорость. Вот он столкнулся с деревом, развернулся вокруг своей оси, перевернулся набок и покатился дальше, подпрыгивая и переворачиваясь. Звук от удара железа о скалу разнесся в воздухе.

Хьюго не стал терять время, провожая его в последний путь…

Он кинулся к машине – двигатель «БМВ» оставался включенным, протиснулся за руль. Прежде чем тронуться, он повернулся к Алисе и, глядя ей прямо в глаза, процедил:

– Так, ладно, я не твой отец, но поверь – единственное, чего ты заслуживаешь, это парочки хороших затрещин.

На покрасневших глазах девочки выступили слезы.

– Обещай мне одну вещь, хорошо?

Алисе потребовалось несколько секунд, чтобы собраться с силами и кивнуть.

– Никогда больше не повторяй подобной глупости, договорились? Ни-ко-гда…

Девочка едва заметно кивнула. Она плакала беззвучно, разве что всхлипнула пару раз. Хьюго протянул ей пачку бумажных платков и на первой скорости отправился в путь.

Черт, водитель «пежо», должно быть, почти добрался до Каштелу Бранку. Местные легавые скоро прилетят. Он резко прибавил скорость, преодолевая очередной хребет по пути на север. Это направление было «обманкой», он уводил возможных преследователей от истинной цели.

Ситуация складывалась не в их пользу. Тела тех двоих негодяев найдут быстро и неизбежно свяжут с ним. Скоро у него на хвосте окажутся полицейские – причем на сей раз ни за что ни про что.

К тому же, несмотря на данное самому себе обещание сделать на неопределенное время перерыв в подобной деятельности, он только что хладнокровно убил двух человек на обочине сельской дороги.

– Никогда больше не выкидывай подобных идиотских фокусов, черт тебя подери! – бросил он через плечо.

И добавил с иронией висельника:

– Ты хорошо меня поняла? Никогда больше не выпрыгивай на ходу из автобуса!

Он даже не пытался рассмешить ее.

15

Каса-Асуль возвышалась над морем, подобно бело-голубой жемчужине, упавшей с небес на желто-оранжевую землю, подобно хрупкому драгоценному метеориту.

Ровно в пять тридцать Анита припарковала свой «опель» в тени древнего раскидистого кедра.

Вилла была жемчужиной колониального стиля. Она состояла из центральной части и двух крыльев, облицованных лазуритом. Дом стоял в огромном парке, засаженном кипарисами, кедрами и пробковым дубом. Каменная терраса возвышалась над пляжем. Великолепная гранитная лестница спускалась к морю, последние ступеньки были засыпаны белоснежным песком.

Вдалеке, на западе, пенные волны бились о скалы.

Чтобы попасть в парк, пришлось преодолеть крепостную стену через массивную чугунную решетку и пройти по извилистой аллее к роскошному подъезду. На вкопанном в землю щите яркими анилиновыми красками было написано: «Каса-Асуль, институт талассотерапии». Красное солнце над стилизованными синими волнами служило логотипом.

Каса-Асуль была построена в 1860 году богатой семьей англо-португальских судовладельцев. Позже, в начале века, после падения династии Алвейра-Андерсон, вилла долго пустовала, если не считать недолгого периода в тридцатых годах. В конце шестидесятых один голландский ювелир решил реставрировать дом, а в 1980 году его приобрела Ева Кристенсен и превратила в свою португальскую штаб-квартиру.

Каса-Асуль была заведением особого рода. В зимний период, когда деятельность комплекса приостанавливалась, сюда пускали туристов, он превращался в музей, в парке можно было выпить чаю.

Интерьер был одновременно спокойно-роскошным и кичливым.

Молодая женщина у стойки портье удивленно взглянула на Аниту, когда та попросила вызвать директора заведения.

Анита повторила вопрос:

– Могу я поговорить с директором? Служащая спохватилась:

– Я… мне очень жаль, но господина Ван Эйдерке сейчас нет на месте… Что вас интересует, мадам?

«Ван Эйдерке, – подумала Анита. – Голландец».