Элен Макклой - Убийство по подсказке Страница 36

— Хорошо. Это меня устраивает. — Рассел весь сиял от удовольствия, словно он только что отыскал горшочек полный золота, в том месте, где из земли поднимается небу радуга.

Вновь яростно хлопнула дверь. На этот раз вошла не секретарша, а Родней Тейт. Его хирургическая сумка совсем не вязалась с аккуратным твидовым пиджаком и фланелевыми бриджами. Он коротко кивнул Базилю, проигнорировал Рассела и напрямик направился к столу, за которым восседал Мильхау. Перед его носом он перевернул вверх дном сумку и высыпал на стол ее содержимое: посыпался набор блестящих хирургических инструментов.

— Послушай, Сэм. Я хочу, чтобы ты запер все это в сейф в присутствии свидетелей…

— Но… — начал было возражать ему Мильхау.

— И выдай мне квитанцию! — не щадя чувств своего шефа, продолжал Род. — Если мне сегодня придется выйти на сцену вечером с этой сумкой, то она будет пуста. И теперь никто не станет утверждать, что я — единственный человек на сцене, которого видели с ножом в руках.

— Хорошо, хорошо! — торопливо запричитал Мильхау, с опаской озираясь на Рассела. — В другой раз…

— Нет, только сейчас, и немедленно! — Голос Рода, казалось, срывался от негодования, хрипел. — Вам не удастся вновь провести меня!

— Да хорошо же, хорошо! — Нахмурившись, Мильхау встал со своего кресла и направился к сейфу, встроенном в стену. Его толстые пальцы-сосиски повертели замок, массивная дверца открылась. Он брал инструменты — ножи, скальпели, зонды, зажимы — за ручки и бросал по одному в сейф.

— Отлично, — сказал Род, вздохнув с облегчением. — Теперь можешь запереть дверцу.

Мильхау со стуком прихлопнул дверцу и опять принялся возиться с замком. Род протянул пустую сумку Базилю.

— Призываю вас засвидетельствовать, что сумка пуста. Пошарьте внутри рукой и убедитесь в этом. — Сумка действительно была пуста. Род повернулся к Расселу.

— Теперь вы!

Рассел заглянул в сумку.

— Там ничего нет, но… я просто не понимаю…

— Я хочу, чтобы видели все, что если сегодня что-нибудь случится на сцене, то я буду ни при чем, — объяснил ему Род.

— Здравствуй, Сэм!

Трое все разом повернулись к двери и увидели стоявшую там Полину. Она была похожа на школьницу — без шляпы, в туфлях на невысоких каблучках, в пальто спортивного покроя, с портфелем в руках. На ее юном свежем лице не осталось и следа напряжения и переживания того памятного дня. Войдя в кабинет, она кивнула Базилю в знак приветствия и еще более небрежно — Роду.

— Я принесла эскизы для нового платья Ванды.

— Новое платье Ванды? — воскликнул Мильхау и воздел обе руки к небу. Потрясая ими, он закричал: — Скажите мне, это дирекция театра или сумасшедший дом? Какое еще платье?

— Для выхода ее в первом акте, — спокойно ответила Полина. — Ванда категорически заявила, что ни за что не наденет снова свое прозрачное золотистое платье.

— Почему? Оно стоит кучу денег!

— Ну… — Полина чуть заметно улыбнулась. — В тот вечер его изрядно помяли.

— Почему нельзя его выгладить?

— Перестань, Сэм. Будь человеком. Зачем еще больше ее травмировать? После того, что произошло, она просто не может снова появиться на сцене в своем золотистом платье.

Полина открыла портфель и положила эскизы на стол.

— Не понятно, почему, собственно, не может, — бормотал он, с любопытством разглядывая карандашные наброски Полины. — Что такое? Почему не желтое? Ванда всегда носит желтые или золотистые наряды под цвет своих глаз.

— На этот раз она все хочет сделать по-другому, — терпеливо объясняла ему Полина. — Все должно быть решено в белом цвете — горностай, вельвет и бриллианты.

Мильхау нахмурился.

— Как ты собираешься ухитриться и изготовить все это к сегодняшнему вечеру?

— У нее есть собственная накидка из горностая и бриллианты. Розамунда обещала все привезти сюда, в театр, в 6.30. Все очень просто. Нужно только добавить несколько кусков вельвета и все сшить.

— Ладно, делай, что хочешь, — Мильхау сделал рукой такой жест, словно хотел отставить ее подальше от стула.

— Сэм, ты занят?

На сей раз это был Леонард. Его продолговатое, бронзовое лицо было серьезно.

— Нет, нет, не занят! Я — прохлаждающийся понапрасну джентльмен! — простонал в ответ Мильхау. — Ну что тебе?

— Просто я хотел предложить кое-что для вечернего спектакля.

Он оперся локтем о край стола Мильхау.

— Тебе не кажется, что все мы были бы значительно спокойнее, если этот парень, который будет играть Владимира, не будет загримирован… ну, столь реалистически что ли? Можно, например, повернуть ему голову в другую сторону, чтобы его лицо не было видно публике…

Секретарша просунула в дверь свою невероятно золотистую головку.

— Репетиция, мистер Мильхау. Все давно в сборе и ждут вас на сцене.

Мильхау снова застонал, схватил затасканный текст пьесы со стола и встал.

— И зачем только я занялся этим бизнесом! — простонал он, обращаясь ко Вселенной. — Почему я не стал чистильщиком сапог или водителем грузовика!

Он поплыл по коридору по направлению к зрительному залу, и все гурьбой, опережая друг друга, заторопились за ним. Рассел шагал рядом с Базилем.

— Извините меня, — он был еще сильнее взволнован, чем прежде. Он понизил голос и чуть слышно зашептал: — Ничего не могу понять, что здесь происходит. Почему этот человек по имени Род поднимает столько шуму из-за какого-то ножа на сцене. Почему мисс Морли непременно хочет другое платье, хотя она надевала свое предыдущее лишь один раз? И почему этот знаменитый скряга Сэм Мильхау предлагает мне пятьдесят зелененьких в неделю за роль на выходах, которая не стоит и тридцати?

Базиль посмотрел на него так же испытующе, как до этого Мильхау.

— Вы действительно провели шесть недель в больнице? И не видели после выхода оттуда ни одной газеты?

— Правда. У меня каверна в легких.

— Ну что ж, если вы говорите правду, то можете узнать правду и от меня, — продолжал Базиль. — Рано поздно вы все равно узнаете, и, по-моему, несправедливо скрывать это от вас. Мильхау, вероятно, полагает, что если вы сыграете разок-другой эту роль, ничего не зная о правде, то пообвыкнете и для вас это уже не будет иметь ровным счетом никакого значения.

— А что я должен узнать?

— Видите ли, ваш предшественник, человек, игравший роль Владимира на премьере, был убит прямо на сцене в кровати…

— Что-о-о? — Рассел резко остановился, словно получил откуда-то неожиданный удар. Он так и продолжал стоять посередине центрального прохода, немного приоткрыв рот от удивления. Базиль тоже не двигался с места. Другие актеры проходили, задевая их, к рампе.

— Он был заколот хирургическим ножом, одним из тех, которые вы видели в сумке Рода. Все произошло в первом акте. Он даже был загримирован под труп.

Слово «труп» наконец вывело Рассела из оцепенения, и он понял, о чем идет речь.

— И кто это сделал? — кисло спросил он.

— Никто этого не знает. Такая возможность была у четверых. Трое из подозреваемых — актеры, которые будут сегодня вечером играть вместе с вами на сцене. Это Ванда Морли, Родней Тейт и Леонард Мартин. Четвертый или, скорее, четвертая, — миссис Ингелоу, супруга убитого.

— Ну и для чего продолжать играть спектакль? Что за глупая идея?

— Только так Мильхау может возвратить те деньги, которые он затратил на постановку.

— Деньги. — Лицо Рассела помрачнело. — Мне, конечно, не помешали бы полсотни в неделю, но мне вовсе не хочется очутиться на месте этого мертвеца, да к тому е еще и убитого… Как вы думаете, это… опасно?

— Мне трудно ответить на ваш вопрос, — ответил Базиль. — Во всяком случае, я не вижу особой опасности. Вы никого в труппе не знаете, не связаны с семьей Ингелоу, не так ли?

— Конечно нет. Правда, я видел пару раз мисс Морли и ее партнеров по сцене с галерки и секретарь мистера Мильхау несколько раз отказывала мне в работе, когда я обращался к ней с такой просьбой. Видите, как далеко не простираются мои связи с любым из них! Я даже никогда не слышал о существовании Ингелоу или его супруги.

— Тогда мне кажется, что без особой робости можете зарабатывать свои пятьдесят долларов в неделю и распоряжаться ими по своему усмотрению. Вам не о чем беспокоиться, — доверительно сказал Базиль.

— Вы идете, Рассел, или нет! — крикнул Мильхау стоя по ту сторону рампы.

— Да, сэр, — ответил он и поспешил на сцену.

Базиль медленно пошел за ним, внимательно наблюдая за всем, что происходило вокруг.

В зале не было привычной полутьмы, все огни и люстры отчаянно сияли. Очевидно, Мильхау был достаточно хитрым и практичным психологом, чтобы избавить свою труппу от беспокойства и подозрений, что в темных уголках зала, в непроницаемых его тенях, скрываются сотни злых демонов и призраков. Адеан стоял возле рампы, на самом краю сцену, с новой пухлой книгой в сером переплете подмышкой. Увидев своих коллег и Базиля, направляющегося вместе с ними к рампе, он нарочито поклонился в сторону Базиля в знак приветствия.