Наталья Солнцева - Яд древней богини Страница 37

- Удалось рассмотреть человека, который вручил тебе кольцо? - спросил он, опуская глаза. - Хотя бы определить пол: мужчина или женщина?

- В темноте? - вздохнула Карина. - «Призрак» выбрал отличное место - густую тень, куда не падал свет фонаря. Он был в длинной одежде… наподобие савана… только черного.

- Саван белый, - пробормотал Межинов, ощущая горячую волну желания.

- А этот был черный, - ничуть не смутилась Карина. - И рука… ладонь, на которой лежало кольцо, тоже была черная. Помнишь детские страшилки про «черную руку»?

- Помню. Наверное, «призрак» надел на руку перчатку, - выдавил напряженную улыбку Рудольф.

- Да? Возможно…

- А какое у него было лицо?

- У «призраков» не бывает лиц, - сказала Карина. - Я ужасно струсила… стыдно признаться, до какой степени. Просто к месту приросла! Потом пыталась вспомнить подробности… куда там! Как взяла кольцо, толком не могу сообразить.

- Если бы я не знал тебя много лет… мог бы обвинить в разыгравшейся фантазии, - нахмурился Межинов. - Что я могу предпринять в данной ситуации? Кольцо явно изготовлено на заказ. Искать в Москве ювелира, который его сделал, - все равно что иголку в стоге сена.

Карина смотрела на него чересчур подозрительно. Подполковнику стало не по себе.

- Ты… думаешь, это моя дурная шутка? - в горле у него пересохло. - Ради бога! Я клянусь тебе…

- Не клянись. Мне это даже чуть-чуть нравится, щекочет нервы. Славная любовная игра!

Карина была чужда простых радостей. Она жила страстями. Существование для нее заключалось в том, чтобы ходить по лезвию бритвы. Любое приключение, пусть и с привкусом смерти, развлекало ее.

Межинов не стал отпираться. Он давно понял: если Карина составила какое-либо мнение, то заставить ее отказаться от него практически невозможно.

- Как здоровье Зои Павловны? - желая сменить тему, поинтересовался он.

- Неважно. Она кашляет и совсем упала духом. Отец сам не свой… Что с ним происходит, не пойму?

- Родители знают… об этом кольце?

- Еще чего не хватало?! - взвилась Карина. - Не вздумай им сказать! У них свои проблемы.

- Но как же…

- Рудольф! - перебила она, гневно блестя глазами. - Не вмешивайся в наши семейные отношения. Они как сухой порох: одной искры будет достаточно, чтобы все взорвалось к чертовой матери!

- Понял, - покорно кивнул он.

Рудольф Петрович терялся в догадках, каким образом ему обеспечить безопасность Карины. Учитывая известные факты, золотое кольцо, преподнесенное «призраком», могло означать недвусмысленный намек на… Нет, от самой этой мысли он испытывал суеверный ужас. Только не Карина! Кому она может мешать? На ее место в «Анастазиуме» вряд ли кто-то претендует. Да и не тот масштаб, чтобы заказать человека. Значит, поводом послужили либо бизнес Игната Сереброва, либо неуловимый любовник. Корысть и ревность - два кита, на которых держится преднамеренное убийство. Любовник, скорее всего, женат… Супруга нанимает частного детектива, выслеживает соперницу и… если денег много, обращается к киллеру. Просто и цинично. Зловещая атрибутика - появление «призрака» и прочее, определяет почерк этого наемного убийцы-оригинала. В жизни и не такое встречается.

- О чем задумался? - спросила Карина, прислоняясь к его плечу.

По телу Межинова от ее прикосновения прошла мощная волна жара, дыхание стеснилось.

- Да так… ни о чем, - соврал он. - Кстати, откуда ты узнала о Святой Смерти?

- В журнале прочитала. Почему ты спрашиваешь?

- Интересно. Я вот думаю, что мистические романы не исчерпывают даже отчасти нашу земную реальность, не говоря уже о потустороннем. Смотришь фильм или читаешь книгу - кажется, ну, автор и накрутил! А действительность порой бывает куда круче и ужасает не фантазиями - обыденностью вещей, которые творятся вокруг нас.

Межинов перед тем, как ехать на Осташковскую, к Карине, выслушал доклад заместителя. Тот добросовестно изучил вопрос о новом мексиканском культе Святой Смерти. Оказывается, все обстоит довольно зловеще: поклонение Санта Муэрте, как это звучит на их языке, существует более трех столетий, уходя корнями в древние верования ацтеков, в которых отсутствовало понятие Зла. Существуют такое явление, как смерть, и занятия, сопряженные с ней, - значит, есть и тайная сила, покровительствующая этому.

Статуя Санта Муэрте представляет собой скелет, облаченный в длинный балахон с капюшоном, сжимающий костлявой рукой косу. Ей молятся, приносят подарки, к ней обращаются с просьбами убийцы и все те, кто имеет отношение к преступной деятельности, наркоторговле, разбою и прочие, вынужденные рисковать жизнью либо избравшие сей путь добровольно. Перед Святой Смертью все равны - и богатые, и бедные, и доброхоты, и злодеи. Многие считают, что Санта Муэрте - их сообщница, она не осуждает, а помогает. Некоторые приносят ей человеческие жертвы.

- Неужели это существует в наше время? - моргая глазами, воскликнул майор.

Межинов и сам, признаться, был ошарашен «красочными» подробностями.

- А как на подобный культ реагирует католическая церковь? - спросил он. - Ведь Мексика - католическая страна, или я ошибаюсь?

- Не ошибаетесь, - криво улыбнулся майор. - Церковь долгое время подавляла поклонение Смерти, но оно возродилось и… набирает силу. Просто кошмар! Влияние мировоззрения ацтеков оказалось не так-то легко вытравить. Здесь имеет место целая философия. Не везде Санта Муэрте выглядит скелетом в балахоне: иная трактовка ее образа - унизанная драгоценностями рука, в которой Смерть держит весь мир. Знаете, в этом что-то есть.

- Давай, поговори еще! - оборвал его Рудольф Петрович. В минуты раздражения или непонимания он обращался к подчиненным на «ты», чего в другое время себе не позволял. - Сейчас мы дойдем до идеи, что и нам неплохо бы заручиться поддержкой этой Святой. Разве нет?

Майор смешался. Нечто похожее мелькнуло в его уме, но он привычно отогнал крамольную мысль.

- Может быть, в Москве появились последователи культа Санта Муэрте? - робко предположил он.

Межинов хотел возразить, возмутиться… призвать к здравым выводам. Передумал. В словах майора могла быть правда. Столько развелось вокруг суеверий, диких «учений», идолопоклонства, различных «братств», что в голове не укладывалось.

- Надо проверить, - сказал он без иронии.

- А как?

- У вас есть агентура? - перешел на «вы» подполковник. - Вот и работайте.

Теперь, сидя рядом с Кариной на лоджии, вдыхая напоенный ароматом отцветающих деревьев воздух с примесью городской пыли и дыма, Межинов сопоставлял доклад майора с ее рассказом.

Она захотела курить, вставила сигарету в длинный мундштук, затянулась и… раскашлялась.

- Ты обращалась к врачу? - спросил подполковник, понимая всю бесполезность вопроса.

- А, ерунда, - отмахнулась Карина. - Дым в глаза попал, в горле запершило.

Межинов продолжал смотреть на нее, ждать ответа.

- Ну, да, да! У нас в «Анастазиуме» свои специалисты, я ходила, попросила прослушать легкие… все чисто. Вчера была в поликлинике, рентген делать не стала за ненадобностью - сдала только анализ крови. Все показатели в норме. Тебя это успокоило?

- Покажи данные анализа.

Карина вздохнула, закатила глаза, но решила не спорить - ушла в комнату и через пару минут вернулась с заполненным лабораторным бланком.

- Вот, изволь! Это смешно.

Подполковник, не будучи знатоком в медицине, все же кое-как разбирался в общих понятиях. Данные, указанные на бланке, его удовлетворили.

Карина опять поперхнулась дымом, начала кашлять.

- Давай я договорюсь в нашей санчасти, - предложил Межинов. - Там хорошее оборудование. Мне не нравится твое состояние.

- Мы превращаемся в параноиков, Рудольф, - усмехнулась она. - Уволь, пожалуйста! Шутка не должна переходить условленных границ. Иначе она приобретает оттенок дурного тона.

С улицы доносились собачий лай и звуки ударов по мячу. Подростки во дворе играли в волейбол. Чей-то пес азартно облаивал эту забаву.

- А если кольцо - не шутка? - с дрожью в голосе произнес Межинов.

- Тогда молись перед сном Санта Муэрте! - жестко сказала Карина.

Ее слова так не вязались с этим погожим летним днем, душистым ветром, шумом зеленой листвы и игрой в мяч, что по спине подполковника волной прокатился озноб.

Глава семнадцатая

Запах прошлогоднего сена, невыделанной кожи и дегтя забивал дыхание, горло перехватил тугой спазм. Локшинов захрипел и… проснулся.

Давно ему не снился этот сон: деревянный сарай, лопаты, грабли и коса в углу, пустые рассохшиеся бочки, шкурки кроликов на крючках под потолком и петля… жуткая боль в груди, наливающаяся кровью голова… Он годами вскакивал по ночам, обливаясь холодным потом от повторения кошмара. С тех пор, как сестра Лиза вытащила его из петли, он начал глохнуть. Слух ухудшался медленно, словно Локшинов хотел воздвигнуть между собой и прошлым непроницаемую стену тишины.