Наталья Солнцева - Яд древней богини Страница 36

- Что-о?! - Руднев побледнел, потом покрылся красными пятнами. - Вы намекаете…

- Я не намекаю, а излагаю факты, - спокойно ответила Ева. - Парень, который собирался жениться на вашей матери, а потом передумал, увлекшись другой дамой, вскоре после посещения Катей Зотовой гадалки-ворожеи захворал и умер. Знаете, каковы были симптомы его болезни? Кашель, слабость… осложнение на сердце… Вам это что-нибудь напоминает?

Руднев побагровел. Он хотел что-то сказать, открыл рот… закрыл и уставился на Еву побелевшими от ярости глазами.

- Вы полагаете… - с усилием наконец вымолвил бизнесмен. - Мама сама… устроила всю эту… весь этот… - от возмущения у него перехватывало дыхание. - При чем тут бывший жених, гадалка… и все остальное? Прошло столько лет, и вы…

- Мы пока только обсуждаем причины, по которым Екатерина Максимовна напрочь отрезала свое прошлое, специальность, даже листок из трудовой книжки вырвала. Думаю, там была запись о ее работе медсестрой в Березинской больнице. Как вы это объясните?

Руднев сник, пожал плечами.

- Понятия не имею. А вы?

Ева промолчала. Они шли по аллее между молодыми березками. Их белые стволы напомнили ей собственное детство - прозрачный березовый сок, стекающий по холодной коре… сладкий, обжигающий губы. Фиалки в траве, которые она собирала в маленькие букетики и приносила домой, запах ландышей в тенистых уголках леса.

- Почему вы молчите? - не выдержал Гордей Иванович.

- Не торопите меня, - строго сдвинула брови Ева. - Я собираюсь с мыслями. Итак… по какой-то причине бывший жених Кати Зотовой умер. Совесть заела? Или приворотное зелье повлияло не так, как ожидалось? Или… брошенная невеста отомстила неверному возлюбленному? Предположим, заказала заговор «на смерть». Какой вариант вам больше по душе, господин Руднев?

- Никакой… - буркнул бизнесмен. - Разве не бывает совпадений? Мог он просто заболеть?

- А людская молва приписала Катеньке неслыханное злодейство! - с готовностью подхватила Ева. - Несправедливо! Березинские сплетницы небось проходу ей не давали. На работе стали шептаться, больные отказывались от ее услуг. Пришлось бросить работу, уехать. Допустим, ваша мама пострадала безвинно. Но почему же она уничтожила все фотографии той поры? Или не пожелала взять их с собой? Почему сменила профессию, невзирая на медицинский диплом, перешла в торговлю? Почему листок из трудовой книжки вырвала? Только ли из чувства незаслуженной обиды?

- Да, странно, - вынужден был согласиться Руднев. - В Березине похоронены мои дедушка с бабушкой, другая родня, но мама не ездила на кладбище. Во всяком случае, я такого не помню. Может быть, она так сильно переживала смерть того… человека, что вычеркнула из жизни любое воспоминание о тех событиях?

- Не исключено. А в обстоятельствах последних месяцев жизни Екатерины Максимовны, в ее болезни и смерти вы не видите никакой связи с прошлой историей?

- Пожалуй, вы правы, - не стал сопротивляться Гордей Иванович. - Но что это означает? Жалко, мы не узнали историю маминой молодости раньше. Можно было бы спросить у нее.

- Теперь уже не спросим, - вздохнула Ева. - А как насчет мести? Кто-то отомстил Кате Зотовой.

- Смерть за смерть? По прошествии стольких лет? - усомнился Руднев. - Кто? Родителей бывшего жениха, скорее всего, уже нет в живых. Кстати, господин Смирнов установил, кто был тот парень? Фамилию, имя, адрес?

- Пока нет. А это имеет смысл? Он же мертв.

- Раз вы говорите о мести, имеет. Вы забыли ту женщину, которую он полюбил и ради которой бросил мою мать. Сколько ей сейчас? Вероятно, за пятьдесят? Но почему она так долго ждала?

Ева не стала делиться с Рудневым мыслями по поводу того, как изменилась к лучшему жизнь Екатерины Максимовны и у нее появилось, что терять, о чем жалеть. Ей вдруг показалось: в этих рассуждениях не хватает чего-то главного… Вроде все складно, а на поверку - притянуто за уши. Самое непонятное - способ, который использовал злоумышленник. Черная магия? Ева горячо отстаивала эту версию, в глубине души соглашаясь со Смирновым - это не все. Если и есть влияние «темных учений», то за ними стоит нечто нераспознаваемое.

- Я вспомнил одну вещь, - вмешался в ее рассуждения Руднев. - Получается, в ваших словах есть доля истины. Как-то раз мы всей семьей ездили в Сергиев Посад, в лавру: я, Ира, мама и Антоша. Мама загодя готовилась к поездке - постилась и прочее, собиралась исповедаться тамошнему священнику. Меня это удивило. Я не замечал за ней особой религиозности. На мой вопрос, откуда такое рвение, она страшно рассердилась, вспылила. Потом, в лавре… она постоянно нервничала, углубилась в себя. Когда мы уже собрались уезжать, мама решилась идти на исповедь. Вернулась она сама не своя - подавленная, отрешенная. Мы с Ириной ни о чем ее не спрашивали, молча сели в машину и поехали. Антошка устал, начал капризничать… проситься на руки к бабушке. Но она его не взяла. Вы понимаете? Я только сейчас осознал, насколько она была расстроена. Ведь мама обожала Антона, души в нем не чаяла… а тут вдруг отказалась взять внука на руки. Так он и хныкал почти до самой Москвы, пока не уснул. Она сидела всю дорогу с закрытыми глазами и беззвучно шевелила губами, словно молилась. А приехали - открыла глаза и произнесла одну только фразу: «Грех на мне, дети. Батюшка не сумел отпустить… облегчения не чувствую». И все. Больше об этой поездке мы не заговаривали.

- Это было до того, как начались телефонные звонки с запугиванием?

Руднев подумал… кивнул.

- Да, кажется.

- Может быть, она имела в виду ту историю с женихом? - предположила Ева.

- Знаете, тогда я не придал значения маминым словам - у пожилых людей свои странности, но теперь они приобретают иной смысл. Вполне возможно, мама в чем-то раскаивалась… хотела снять тяжесть с души.

- А перед смертью она не просила привести священника?

Руднев отрицательно покачал головой.

- Нет. Она не ожидала, что умрет - болезнь развивалась исподволь, маме становилось то лучше, то хуже. Врачи тоже не видели серьезной опасности. И вдруг… приступ за приступом, удушье и… конец. Ира позвонила мне в офис, я срочно приехал. Мама звала меня… возможно, хотела что-то сказать. Не успела.

Они остановились у маленького кафе - на открытом воздухе под навесом стояли несколько столиков.

- Хотите выпить? - предложил Гордей Иванович. - Или лучше мороженого?

Ева попросила себе кофе, Руднев заказал коньяк и лимон. Он пил небольшими глотками, о чем-то думал.

- Полагаете, та женщина… ну, к которой ушел мамин жених… это она? - спросил он.

- Что? - рассеянно спросила Ева. - А… в принципе, мотив для мести у нее имелся. Но как она это сделала?

- Если то, что вы рассказали, соответствует действительности, - сдвинул брови Руднев, - я понимаю, почему маму ужасно пугали все эти приемчики, особенно катафалк и призрак смерти. Та женщина все просчитала.

- Скажите, Гордей… а откуда родом ваша жена?

Руднев поднял на Еву полные недоумения глаза.

- Вы Иру подозреваете? Боже мой, какая ерунда! Они с мамой прекрасно ладили.

- И все-таки.

Руднев пожал плечами, всем своим видом выражая благородное возмущение.

- Ирина родилась под Ставрополем, в какой-то Грачевке. Потом ее родители переехали в город… вернее, отец. Мама Иры умерла рано… я не вникал в подробности. Какое это имеет значение?

- Никакого, - примирительно сказала Ева. - А что вы еще знаете о жизни вашей жены?

- Иру, кажется, воспитывала бабушка, - буркнул Руднев. - Потом отец забрал ее в Ставрополь, но каникулы и лето она проводила в Грачевке. Потом… Послушайте, к чему эти вопросы? Ире двадцать пять лет! А та женщина… по нашим подсчетам, гораздо старше.

Какая-то мысль пришла ему в голову, и он замолчал, изменился в лице, одним глотком допил коньяк.

Летний день входил в силу. Солнце вовсю грело сквозь навес. Дорожки парка покрылись пятнистым ковром света и тени.

Ева прикидывала, как ей связаться со Смирновым. У нее тоже появилась смутная догадка…

Межинов вертел в руках золотое кольцо, внутри по кругу шла надпись «Л С Н С»: начальные буквы фразы Любовью Соединены На Смерть.

- Ты уверена, что надпись расшифровывается именно так? - спросил он Карину.

Они сидели в ее квартире на просторной застекленной лоджии, рассматривая зловещий презент.

- А как еще?

Карина была одета в домашний костюм из хлопка, обтягивающий ее соблазнительные формы. Вымытые волосы ложились естественной волной на открытую шею.

Рудольф Петрович боролся с желанием заключить ее в объятия, прильнуть губами к ее теплой коже, пахнущей зеленью тропиков. Эти духи кружили ему голову.

- Удалось рассмотреть человека, который вручил тебе кольцо? - спросил он, опуская глаза. - Хотя бы определить пол: мужчина или женщина?

- В темноте? - вздохнула Карина. - «Призрак» выбрал отличное место - густую тень, куда не падал свет фонаря. Он был в длинной одежде… наподобие савана… только черного.