Марджори Аллингхэм - Тайна Чаши Страница 38

— Держитесь, — произнес он, не понимая, что произносит это шепотом. — Держитесь.

Однако ее пальцы ослабили хватку. Послышалось жуткое шипение веревки, и женщина медленно поползла вниз, в недоступную для луча фонарика черную тьму.

Он слышал, как тело упало на камни, а потом — тишина… Страж чаши Гиртов исполнил свой долг и защитил вверенное ему сокровище.

А мистер Кемпион, дрожа от пережитого ужаса, сгибаясь под порывами ледяного ветра, неверной походкой добрел до люка и стал медленно спускаться вниз по винтовой лестнице.

Глава двадцать шестая

Наниматель мистера Кемпиона

«Ист-Суффолк Курьер», «Хадлей Аргус»,

7 июня

ТРАГЕДИЯ В САНКТЬЮАРИ

Комментарий коронера

«Расследование по поводу смерти Маргариты Адели Шэннон (44), владелицы конюшен в Хиронхоу-хит, второго июля сего года, когда прием по случаю дня рождения наследника был в разгаре, упавшей с башни в поместье сэра Персиваля Гирта, полковника, было проведено в субботу в пабе „Три барабанщика“ в Санктьюари доктором и коронером Д. Кобденом.

Тело было найдено гостившим в „Башне“ мистером Альбертом Кемпионом. Мистер Кемпион сказал, что в четверг вечером (11.25) прохаживался по лужайке, когда заметил человека на крыше восточного крыла дома. Он подумал, что это кто-то из обитателей поместья, и окликнул его. Не получив ответа, он встревожился, и его тревога усилилась, когда он обнаружил открытое окно в столовой. Тогда он бросился в дом, побежал вверх по лестнице и оказался на крыше. Присяжные видели лестницу, которая является гордостью Суффолка.

Продолжая показания, мистер Кемпион сообщил, что, когда он выскочил на крышу, там уже никого не было. Он опять побежал вниз и на камнях у подножия башни нашел неподвижное тело. Он тотчас поднял тревогу.

Схожие показания дали Роджер Артур Бранч, дворецкий сэра Персиваля, и преподобный П. Р. Пемброук, священник местной церкви, который был гостем в „Башне“.

Доктор А. X. Мур, проживающий в деревне Санктьюари, подтвердил, что смерть наступила вследствие повреждения мозга от удара головой о камни. Смерть была мгновенной.

Труп опознан У. У. Кроксоном, ветеринаром, проживающим в Кеннелз, Хиронхоу.

П. К. Генри Праудфут сообщил, что был вызван в „Башню“ в 11.45 ночи. Он поднимался на крышу башни, где обнаружил привязанную к крюку веревку.

Дэвид Коссинс, торговец, опознал веревку, которую продал погибшей 18 или 19 июня. Когда свидетеля спросили, достаточно ли веревка крепка, чтобы выдержать человека, он ответил утвердительно.

Сэр Персиваль, когда коронер попросил его объяснить присутствие в поместье погибшей женщины в столь поздний час, ответил, что не имеет об этом ни малейшего представления. Он не был близко знаком с погибшей и не приглашал ее на торжество по случаю двадцатипятилетия его сына, которое проходило в кругу самых близких людей из-за недавно случившегося в семье несчастья.

П. К. Праудфут позднее вспомнил, что двухместный „фрэзер-нэш“ красного цвета, в дальнейшем опознанный как автомобиль погибшей, был найден той же ночью в кустах рядом с подъездной аллеей. Огни были выключены, как можно предположить, самой погибшей.

Допрошенный Праудфут предположил также, что погибшая пыталась спуститься по веревке на четвертый этаж башни, где, согласно народному поверью, отмечается день рождения члена семьи Гиртов. Праудфут извинился перед судом за то, что был вынужден заговорить о местных предрассудках и поверьях, но, по его мнению, погибшая выполняла условия некоего пари, правда, с кем она держала пари, установить не удалось. Погибшая была известна своими спортивными достижениями и не раз заключала подобные пари прежде. Свидетель привел в качестве примера гонку на двадцать километров Лошадь против Машины в 1911 году, когда погибшая вступила в соревнование с известным автомобилистом, капитаном У. Пробертом.

Коронер объявил присяжным, что склонен принять в высшей степени разумное объяснение констебля как самое правдоподобное. Если учесть не юный возраст погибшей, которая в ночное время предприняла столь немыслимый спуск с башни, то, по-видимому, головокружение стало причиной ее падения.

Коронер добавил, что это должно послужить уроком для всех излишне любопытных граждан и предупреждением всем без исключения любителям заключать пари, которые не хотят лишиться жизни или здоровья. Коронер сказал, что ему приходится сдерживать себя, чтобы не сказать все, что он думает по этому поводу. Он выразил сожаление от себя лично и от всех своих коллег, что подобное несчастье произошло в поместье сэра Персиваля Гирта и еще сильнее опечалило его и членов его семьи, не пришедших в себя после смерти близкой родственницы. Он попросил присяжных вынести вердикт „несчастный случай“, а старшина присяжных присоединился к соболезнованиям коронера.

Похороны состоятся завтра, то есть во вторник, в Хиронхоу. Некролог читайте рядом. Здесь же приведен список спортивных призов погибшей.

Так как миссис Шэннон умерла внезапно, то, когда наш корреспондент приехал в ее дом, где, кстати, нет ни одного целого окна и ни одной целой двери, он нашел там полицейских».

— Очень разумное объяснение, — заметил мистер Кемпион, откладывая газету в сторону. — Помяните мое слово, Валь, мы оглянуться не успеем, как старина Праудфут станет сержантом. И правильно.

Он лежал в шезлонге, закинув руки за голову, а рядом в таких же шезлонгах под высокими деревьями на краю поляны расположились Пенни, Бет и Валь. Утро стояло солнечное, и молодые люди отдыхали от приключений последних недель, выпавших на их долю.

Валь изменился за последние дни, словно в полной мере ощутил груз перешедшей к нему ответственности за семейную реликвию. Пенни сказала, что он стал взрослым. Она и Бет были совершенно счастливы. Как две шаловливые школьницы, они подставляли солнышку, пробивавшемуся сквозь листву, обнаженные руки и ноги.

Реальные следы прошедшей битвы были только у мистера Кемпиона. На его лице еще не зажили удары, нанесенные хлыстом миссис Дик, но если не считать этого, выглядел он еще глупее, чем обычно.

— Насчет цыган они тоже не ошиблись, — сказала Пенни, просмотрев поднятую с земли газету. — «Очевидно, что нападение на дом миссис Шэннон было предпринято обитателями кибиток, которые, не испрашивая ни у кого позволения, довольно долго оставались в Хиронхоу-хит. С тех пор они успели исчезнуть. Раненые доставлены в полицейский участок». Я думаю, Альберт, это все ваши происки. Ах, как здорово, что все уже в прошлом! — Она набрала полную грудь воздуха. — Гораздо приятнее вспоминать об этом как о кошмаре, в котором вы сыграли роль героя.

— Кролика, — с чувством произнес мистер Кемпион. — Героем был профессор. Лагг рисует потрясающее поздравление, которое мы собираемся ему вручить. Оно будет начинаться так: «Глубокоуважаемый профессор. Сэр…» А дальше будут все длинные слова, которые когда-либо слышал хоть один подсудимый. Несправедливость. Деградация. Немыслимая Жестокость. Ну, конечно, ему придется придумать антонимы. Такого документа ни у кого нет и не будет. Возможно, профессор подарит вам копию на свадьбу.

И он подмигнул державшимся за руки Валю и Бет. Они улыбнулись друг другу, а мистер Кемпион продолжал:

— Если бы не профессор, мистеру Альберту Кемпиону, несомненно, пришлось бы играть другую роль, и тогда какой-нибудь злой коронер произнес бы прочувственную речь, как нехорошо держать в конюшнях обезумевших животных. Профессор — «свой парень», как говаривали в нашем легионе. Кстати, а как ваши папы между собой?

— Прекрасно, — ответила Пенни. — Я видела прелестную картинку, когда проходила мимо библиотеки. Знаете, они удалились туда, чтобы обсудить какие-то археологические тайны. Так вот, когда я там шла, они сидели в креслах, придвинутых к открытому окну, и дымок от их сигар колечками поднимался вверх. Папа был погружен в чтение «Нью-Йоркера» с красоткой на обложке, а профессор читал «Панч». Умилительная картинка.

— Дружеское рукопожатие через океан, — сказал Кемпион. — Кажется, я уже почти слышу звяканье серебряных колокольчиков.

Бет засмеялась.

— Они довольно забавно объяснились друг с другом по поводу цыган и faux pas[6] тети Ди.

— Знаю, знаю, — воскликнула Пенни. — «Мой дорогой сэр!» «Ерунда! Мой дорогой сэр!» «Приглашаю вас пострелять куропаток!» «Чепуха! Приходите, я подарю вам розы». Теперь мы все дружим, и из нас получились замечательные соседи, правда? Знаете, у меня в первый раз появилось ощущение, что такое прекрасное лето дается для счастья. Кстати, Альберт, когда вы успели обо всем договориться с вашей толстой подругой, миссис Сарой? Вчера ночью перед тем, как заснуть, я только об этом и думала.