Екатерина Романова - Дамы-козыри Страница 39

Ольга колебалась. Многоопытный господин Вологда усмехнулся.

— Оклад восемьсот долларов в месяц. Оплата наличными.

В глазах Ольги он прочитал положительный ответ и немедленно продолжил:

— Сейчас мы заключим с вами договор. Заплатите небольшую сумму за оформление и отправитесь на учебу. Тридцать долларов предназначены для оплаты услуг бухгалтерии по начислению вам зарплаты.

Он задумчиво постукивал пальцами по столу, пока Ольга старательно заполняла бланк печатными буквами, ликуя в душе. Долларов не нашлось. Дима поморщился, но удовлетворился простыми рублями. Вынув кожаное портмоне, Дима задумался. Затем спрятал портмоне обратно в карман и брезгливо сбросил Ольгины рубли в ящик стола, не считая.

— Вы понимаете, что вам необходимо ознакомиться со спецификой работы компании?

— А в чем она состоит?

Резонный интерес Ольги тут же был удовлетворен.

— Мы предлагаем людям, считающим, что они несчастны, наш «продукт», «Хэппи-тоник». Из названия понятно, что это — тонизирующий состав в разнообразном исполнений и с особыми программами потребления.

— Ваша фирма называется?.. — робко осведомилась Ольга.

Дмитрий Вологда горделиво выпрямился, устремил взгляд поверх головы собеседницы и торжественно произнес:

— Нас знают во всем мире. Мы — «Фербагайл»!

Это слово Ольга слышала. Когда-то, где-то, как-то… Ничего определенного. Его часто можно было услышать от людей с огромными значками, обитавших около станций метро. Там они группами и поодиночке слонялись около автобусных остановок и приставали к прохожим с просьбой приобрести то ли лекарственные консервы, то ли консервированные лекарства…

Да не все ли равно? Ее это не касается.

Ольга засунула руку в карман джинсов и проверила, на месте ли пропуск. Вчера ей домой звонил Дима (настоявший, чтобы она называла его Димой) и предложил срочно посетить собрание «распределителей». Так официально назывались те, кто, по выражению Димы, «толкал продукт» массам. Вологда и его коллеги по «Фербагайлу» называли свой товар «продуктом». Не посетив собрание, сообщил Дима, она будет неправильно представлять себе благородную миссию «Фербагайла» в России и не узнает об оздоровительном эффекте «продукта».

Маршрут до места собрания заботливый Дима изобразил на фирменном бланке с красной надписью «Фербагайл».

Пробираясь вдоль глубокой канавы, склоны которой заросли травой, а на дне плескалась вода и квакали лягушки, Ольга услышала за спиной вежливое покашливание, и мужской голос поинтересовался:

— Вы в «Фербагайл»?

— Да! — коротко бросила Ольга, стараясь удержаться на краю и не составить компанию лягушкам.

— Боже мой, Ольга! — радостно воскликнул голос.

«Фербагайл» едва не распрощался с новым сотрудником. От неожиданности Ольга потеряла равновесие, но мужская рука успела схватить ее за ремень и удержала от падения. Запыхавшись, оба спешно преодолели опасный участок и выбрались на дорогу.

Здесь Ольга смогла разглядеть своего спасителя.

Он был одного роста с ней, одет плохо, небрит. Общее впечатление запущенности завершала торчащая из провисшего кармана матерчатая сумка-авоська, которую постоянно носят с собой пьющие граждане страны.

Но глаза его радостно сверкали, словно он узрел не раздраженную женщину, чистившую кроссовки подобранной на обочине веточкой, а деву Марию с дарами от компании «Смирнофф».

— Ольга! Не признаешь? Это я, Женька!

Ольга разогнулась и внимательно посмотрела. Сюрприз за сюрпризом… Женька был тем самым отвергнутым женихом Вики, пожелавшей сделать из Ольги русское народное пугало и установить его в центре ГУМа, у фонтана.

Женька едва не прыгал от радости. Ольга не успела опомниться, а он стремительно одолжил у нее денег на пиво и вернулся обратно с наполовину опорожненной бутылкой.

Женька радостно трепался, встретив знакомую. Остановить его было невозможно. Ольга и не пыталась.

— И ты к ним подалась? Сочувствую… Понимаю… Последний шанс… Слушай, у тебя столько достоинств, а ты согласилась на каторжный труд? Я-то ладно, продам пару «продуктов», и на выпивку хватает. У меня их из жалости берут соседи по дому.

— Значит, «продукт» берут? — полуутвердительно спросила Ольга. — Значит, на нем можно заработать?

— Заработать? — Женька брел рядом, помахивая сумкой. — Заработать, конечно, можно. И потерять можно много. Столько, что заработанного не хватит на покрытие убытков… Ты серьезно решила туда податься? У тебя еще можно немножко денежек стрельнуть?

Ольга всегда была доброй. Она дала Женьке больше, чем тот просил. Уж больно жалкое зрелище являл собой бывший первый парень на курсе.

Женька затарился основательно. Купил бутыль водки, незамысловатую закуску, хлеб…

— Ты с этим пойдешь на собрание? — Ольга не хотела, чтобы ее увидели в компании с алкоголиком. — Ты хоть там не пей…

— А что такого? Пока все орут да по команде вскакивают, я всегда успею стаканчик опрокинуть! А у тебя, я вижу, денежки завелись, раз решила податься в «Фербагайл»?

— Нет! — удивилась Ольга. — Я сама заработать хочу.

— Ах! — Женька двусмысленно улыбнулся. — Ладно, посмотришь спектакль, после поговорим. Смотри, мы на месте.

Проходя бесчисленными пустыми коридорами НИИ «Сборразборметхимконструкция», парочка шла на постепенно растущий глухой шум. Предъявив пропуска строгой охране, они попали в зал, миновав тщательно охраняемые двери.

В зал набилось огромное количество людей с застывшими на лице улыбками. Все как один имели на лацкане большой круглый значок. На белом фоне резала глаза надпись красным:

Хочешь стать счастливым? Спроси меня.

— Привет вам, кирпичи! — громко заорал Женька.

Его никто не услышал. У присутствующих одновременно заложило уши от мощного звукового удара. Из огромных динамиков понеслись сбивающие с ног звуки, сливающиеся в подобие мелодии. Женский голос хрипло завел песню, что нет в жизни счастья, но можно купить у «распределителей» пару «продуктов» и тогда невзгоды обойдут вас стороной.

Текст был примитивен до безобразия и понятен даже неважно знакомой с английским плохо Ольге:

Do not loose a perfect chanceYou should get from Marta Hans.Take the next supersonicTo enjoy Happy-Tonic!

И припев:

Oh-yeah! Yeah! Yeah!

Весь зал вскочил на ноги и отчаянно хлопал в ладоши. Всеобщим воодушевлением умело управлял со сцены мужчина, одетый аккуратно и просто. Он энергично дирижировал аплодисментами. Затем поднял руку. Его движение повторили полтора десятка человек, через равные промежутки стоявшие в проходах между креслами. Зал послушно угомонился и сел.

На сцене торчала большая пластмассовая эмблема «Фербагайла» (сердце с крылышками), а также находились стол с банками и пузырьками и стойки с микрофонами.

Ведущий согнал с первого ряда всех, кроме десятка человек, заявив, что в первом ряду отведены места исключительно тем, кто зарабатывает сто тысяч долларов в год. Ольга приподнялась на месте, чтобы разглядеть этих, «особенных».

— Лучше туда посмотри! — Женька привлек внимание Ольги к пирамиде из десятка больших коробок с обязательной эмблемой «Фербагайла». — Символично! — улыбнулся однокурсник грустно и понимающе.

Ольга досадливо отмахнулась. Она пыталась слушать выступающих, вызываемых поочередно на эстраду тем же ведущим.

После третьей речи можно было понять, что выступления поставлены одним режиссером, а тексты принадлежат одному сценаристу. Менялись имена и фамилии, возраст ораторов, но все остальное можно было предугадать с точностью до слова.

— Мне сорок лет! — надрывался в микрофон очередной выступающий. — Я — офицер запаса! Перспектив — ноль! Уволен! Увидел объявление! Пришел! Стал «распределителем»! Купил «продукт»! Продал «продукт»! Счастлив! Есть машина! Квартира! Жена! У вас есть машина? У меня есть машина! Хотите машину? У вас будет машина! Спасибо «Фербагайлу»!

— Опять офицер, — засопел рядом Женька. — Процесс милитаризации «Фербагайла» успешно прогрессирует. Несчастный народ эти военные. Чтоб на эту сцену угодить, надо таких, как ты, сотню объегорить или самого тебя…

— Мне сорок пять лет! — Ольге казалось, военный начал рассказ по второму разу, но на сцене его успела сменить рыхлая женщина в кожаных брюках, широко расставившая ноги и смахивавшая издалека на массивную мостовую опору. — Я работник общепита! Постоянно обильное питание! (Ольга удивленно подняла брови.) Плохое самочувствие! Несчастна! Купила «продукт»! Счастлива! Теперь сама «распределитель»! Есть квартира! Есть муж! У вас есть квартира? У меня есть квартира! У вас есть…

— Интересно! — не мог угомониться Женька. — А вот мне никогда не икается от обильного питания. Или она чужое ела? Тогда здоровье здесь ни при чем. Это — совесть.