Елена Ворон - Криминальный театр Страница 4

Макнамара помолчал, поглядел внимательно и спросил:

– Ты бывал на третьем этаже?

– Нет еще.

– Постарайся узнать, кто там живет.

– Попробую. А что ты скажешь о типе, который разгуливал на лугу с пистолетом?

Пловец нахмурился, снова нацепил очки. Я подумал, что зрение у него отличное – Макнамара просто-напросто прячет за темными стеклами глаза.

– Тебя не убили, это главное, – сухо сказал он. – Будем надеяться, что и впредь худого не случится. Ладно, я пошел; до завтра.

– Погоди. – Я выбрал из десятка своих вопросов еще один: – Ты расскажешь, как был «тюленем»?

– Я им не был, – огорошил меня Макнамара.

– Как это? А Пьятта говорил…

– Я прослужил два с половиной года на флоте, затем подался в боевые пловцы. Проучился десять недель и бросил.

– Почему?

– Это не мое. Я не собирался служить «тюленем», у меня был контракт на три года. А тут должно быть дело твоей жизни – иначе нет смысла терпеть этот ад. За малейшую провинность или недовольство – наказание. Сотню раз отжимайся в грязной луже, окунайся мордой. Или ведра с водой таскай. Зачерпнул и тащишь вдоль берега. Прошел, сколько надо, воду вылил, снова зачерпнул и несешь обратно, однако идешь уже задом наперед. Специально отдают идиотские приказы, проверяют тебя на «излом», а ты помалкивай и выполняй без размышлений. Из живого человека должен превратиться в автомат – потому что в боевых условиях некогда будет размышлять, выполнять приказ или не стоит. А я только и мечтал о том, как вернусь в Альба-Лонгу… – Макнамара смолк, махнул рукой. – А, неважно. Тео, – он сдернул очки и посмотрел мне в глаза, – твой дядя-губернатор – жестокий и опасный человек.

– Понял.

– Будь осторожен. И запомни мой номер телефона, – он назвал цифры.

Я запомнил, и мы расстались. Несостоявшийся криминалист в моей душе ликовал – за один день произошло множество загадочных событий.

Шагая по аллее к дому, я подводил первые итоги. Что нам известно? Макнамара попал в переплет, чего-то добивался от губернатора, Тоски отказал и затем выгнал его с виллы. В доме появился неизвестный, к которому не подпускают людей Рафаэля Пьятты. Неизвестный знает Макнамару; он то ли звал пловца на помощь, то ли хотел поговорить, но в последний миг передумал. Макнамара, в свою очередь, интересуется этим человеком. И при всем прочем, кто-то целился в меня на лугу.

Вернувшись, я обошел вокруг дома. Из окон бального зала на втором этаже несется музыка и голоса – прием в разгаре. На третьем этаже окна закрыты, жалюзи опущены, балконов нет. Не подберешься. Тогда я зашел внутрь и двинулся наверх по главной лестнице, мимо кадок с цветущими растениями. Миновал второй этаж и оказался на площадке, где сидел охранник. Стол с телефоном и компьютером, мягкое кресло, диван, который загораживает ход наверх, столик с кофейным прибором и кофеваркой, два куста белой азалии, камера на стене. Охранник поднялся из-за стола мне навстречу.

– Сюда нельзя.

Кроме дивана, лестница ничем не перегорожена; ни решеток, ни бронированных дверей. На третьем этаже – холл со светильниками, две скульптуры, изображающие пастуха и пастушку, красная азалия, из холла в обе стороны уходит коридор.

– Сюда нельзя, – повторил охранник.

Я плюхнулся на диван. Заморочить охране голову не так уж трудно.

– Посижу здесь, ладно? Наверно, скучно одному? Кофе дашь?

– Не дам. – Парень ткнул на столе клавишу интеркома: – Валье говорит. Заберите от меня Эстебана.

Я прикинул свои возможности. В запасе – минута-две, охранник не вооружен.

– Где Макнамара? – спросил я, подымаясь.

– Понятия не имею. Шел бы ты…

– Где Макнамара?! – заорал я. Эстебан сроду так не голосил, он тихий и смирный, но здесь этого не знают. – Где?!

Одним прыжком я взлетел на стол и ногой двинул опешившего охранника в челюсть. Не смертельно – кроссовки мягкие, да и рухнул парень не на каменные ступени, а на диван. Пока он там барахтался, я взмыл по лестнице, завернул в правый коридор и с воплями «Где Макнамара?!» заметался от стены к стене, распахивая двери. Комнаты оказались пусты, даже без мебели. Но Макнамару окликали из правого крыла, неизвестный был именно здесь. Где же?

Меня настиг охранник; по коридору мчались еще двое. Я кинулся на пол, с воем покатился по ковру; зацепил парня за щиколотки и чуть не уронил. Далеко-далеко, в левом крыле заметил две женские фигурки – они бежали к нам.

– Макнамара!!! – заорал я, срывая голос, и получил ногой под ребра. Видел бы Пьятта! Он бы объяснил, что так усердствовать негоже.

Подмога была уже совсем рядом. Я откатился к стене и замер, прикрывая голову руками.

– Оставьте его! Не бейте! – раздался женский крик.

Меня и не били. Подняли, влепили пару оплеух и поволокли в холл. Я висел мешком, изображая упадок сил после приступа, и пытался разглядеть тех женщин. Они скрылись за дверью, и я рассмотрел только, что одна из них – брюнетка, а у другой волосы светлые.

На площадке между третьим и вторым этажом меня встретил врач с чемоданчиком и Рафаэль Пьятта. Начальник охраны свирепо кусал губу. Меня усадили на диван, врач раскрыл чемоданчик, достал ампулу-шприц.

– Это что? – резко спросил Пьятта.

– Снотворное.

– Не надо, – Пьятта отодвинул врача. – Сейчас сам придет в чувство. – Горящие черные глаза не сулили мне ничего хорошего. – Ребята, свободны. Эстебан, пошли.

Я поднялся. Кажется, маленько переиграл.

Начальник охраны увел меня вниз, в свою комнату, запер дверь на ключ и прислонился к ней спиной.

– Итак, сеньор Тео Вальдес, я жду ваших объяснений.

Мадонна! И он тоже знает! Губы Пьятты дернулись в холодной усмешке.

– Ты кого вздумал обдурить? У меня что, телефона нет? Один звонок твоей тетке – и эта клуша призналась во всем.

Я прошелся по скудно обставленной комнате. Семья начальника охраны живет в Альба-Лонге; как я слышал, у него сын и две дочери. Без приглашения усевшись в кресло, я начал:

– Рафаэль, губернатору не нужен Эстебан сам по себе. Ему требуется сын, о котором газеты будут писать сентиментальную чушь. С ролью СЫНА ДЛЯ ПУБЛИКИ я справлюсь, а большего от меня не ждут. И поверь: я в этой роли гораздо удобней, чем Эстебан. Со мной легко договориться, я могу помолчать, если надо; могу не петь при гостях. И даже, представь себе, обхожусь без памперсов. Где Тоски найдет себе сына получше?

– Тебе это надо?

Я подумал. Роль незавидная, однако…

– Это трамплин для прыжка в большой мир. Я не хочу всю жизнь пасти туристов на пляже.

Пьятта бросил на меня острый взгляд.

– Трамплин для прыжка бывает разный. Да и что это даст? Предположим, ты успешно отыграешь полоумного – до выборов. Тоски либо станет губернатором на второй срок, либо нет, но ты в любом случае ему больше не нужен. Значит, прощаешься с ним, но остаешься со славой придурка, и твоя физиономия знакома всей провинции.

– А я за службу попрошу оплату. И смогу уехать.

– Оплату? – Пьятта насмешливо приподнял брови. – Господин губернатор еще с тебя высчитает за хлеб, который ты у него съел, и за воду, которую выпил.

– Посмотрим.

– Увидишь. Как бы то ни было, я сообщу Тоски, что ты – его племянник.

– Сообщай, – я с деланным равнодушием пожал плечами. – Рафаэль, Макнамара сказал тебе, что за скандал у него вышел с губернатором?

– Нет. – Пьятта подтянул себе второе кресло и уселся. – Джен четыре дня назад вернулся из Америки; с этими шрамами на лице. И что-то произошло уже здесь, после его возвращения. Зачем-то явился к Тоски на прием. Пресвятая дева! Чего он добивался? Ума не приложу.

– А что значит «они обошлись своими силами»? – повторил я слова губернатора, сказанные начальнику охраны.

– Это значит, – нахмурился Пьятта, – что некто подслушивает по углам и будет выставлен за ворота сейчас же.

– Я не подслушивал. Тоски знал, что я в кабинете. Рафаэль, что там было с Макнамарой?

– Похоже на то, что Джен вспылил, а Тоски струсил. Вызвал охрану. Парни скрутили Джена и вытащили вон через запасной вход. Поэтому обошлось без шума, журналисты не пронюхали. Разумеется, знай я раньше, не брал бы его на работу. Жаль парня; куда он денется? Не посуду ж ему мыть в кафе…

– А ты не говори про меня губернатору. Тогда за Дженом останется место телохранителя.

– Шустрый ты больно. – Пьятта прищурился. – Ну-ка выкладывай: что искал на третьем этаже?

– Человека, который звал Макнамару. Кто там живет?

– Не знаю и знать не хочу, – отозвался Пьятта с гадливой гримасой.

По-моему, он знал довольно, чтобы морщиться. Он продолжал:

– А ты туда больше ни ногой, ясно? Я еще не решил, докладывать ли Тоски, что ты везде суешься…

– Не докладывай! – Здорово, что начальник охраны на стороне моей и Макнамары. – Я тебя не подведу.

На столе звякнул телефон; Пьятта снял трубку:

– Пьятта слушает. А! Что узнал? – Последовала долгая пауза. – Четвертого марта? Так… Так. Все понял, спасибо. – Он положил трубку на рычаг. – Проклятье…