Оса Ларссон - Черная тропа Страница 40

Это потому, что у них в квартире нет электричества. Его отключили. Дело происходит в сентябре, так что они пока не мерзнут. Но стирать в машинке невозможно.

Когда Ребекка приходит домой и плачет навзрыд, мама выходит из себя. Она тащит Ребекку с собой на телефонный узел и ругает всех и вся. Там пытаются объяснить, чтобы она обратилась в энергокомпанию, что это не одно и то же, но женщина и слушать ничего не желает.

Ребекка посмотрела на фотографию своей матери. Ее вдруг поразила мысль, что маме на ней примерно столько же лет, сколько сейчас ей.

«Она по-своему старалась», — подумала Ребекка.

Она разглядывала смеющееся лицо женщины, сидящей на шкуре, и ее охватило чувство внутреннего примирения. Словно что-то внутри ее встало на свои места. Возможно, от сознания того, что маме было не так уж много лет.

«А какой матерью была бы я, если бы решила тогда родить ребенка? — подумала Ребекка. — Господи, подумать страшно!»

«Потом мама все чаще стала оставлять меня здесь, у бабушки, в те периоды, когда у нее не было сил мною заниматься. Все летние каникулы я тоже проводила в Курравааре. А здесь все дети были грязные, — подумала Ребекка. — И от всех в той или иной степени пахло мочой».

Ее мысли прервал Сиввинг.

— Послушай, может быть, ты могла бы мне помочь… — начал он.

Сосед всегда придумывал ей какое-нибудь дело. Ребекка подозревала, что это объяснялось не столько тем, что он сам нуждался в помощи, сколько тем, что он хотел помочь ей. Немного физического труда — как способ избавиться от размышлений. Сейчас он хотел, чтобы она забралась на крышу и счистила свисающий сугроб.

— Понимаешь ли, он в любой момент может обвалиться, и вдруг так случится, что Белла окажется под ним? Или я сам забудусь и встану внизу.

В вечерних сумерках она забралась на крышу дома Сиввинга. Наружное освещение в его дворе мало что давало. Мела пурга. А слой застывшего старого снега был твердым и скользким. Веревка вокруг талии и лопата в руках. Сиввинг тоже взял лопату, но лишь для того, чтобы на нее опираться. Он показывал пальцем и выкрикивал советы и указания. Ребекка делала все по-своему, и его это раздражало, ибо его способ был самый лучший. Все в их отношениях было, как положено.

Спускаясь с крыши, она почувствовала, что взмокла. Но это нисколько не помогло. Когда дома она встала под душ, мысли о Монсе вернулись. Она взглянула на часы — только девять.

Нужно занять мозг работой. Лучше всего сесть за компьютер и поискать еще информацию об Инне Ваттранг.

Без четверти десять в наружную дверь домика Ребекки постучали. Снизу раздался голос Анны-Марии Меллы:

— Есть кто живой?

Ребекка открыла дверь квартиры на втором этаже и крикнула:

— Я здесь, наверху!

— А Дед Мороз все же существует! — проговорила, запыхавшись, Анна-Мария, когда поднялась вверх по лестнице.

В руках у нее была картонная коробка. Ребекка вспомнила свою утреннюю шутку и рассмеялась.

— Я была такой послушной, что дальше некуда, — заверила она.

Анна-Мария тоже рассмеялась. Ей легко работалось с Ребеккой, когда они вместе занимались расследованием убийства Инны Ваттранг.

— Тут распечатки всякого разного из компьютера Эрьяна Бюлунда, — сказала Анна-Мария некоторое время спустя, кивнув головой в сторону коробки. Она уселась за кухонный стол и рассказала о мертвом журналисте, пока Ребекка заваривала кофе. — Он сказал одному своему коллеге, что у него что-то есть на «Каллис Майнинг». Полтора месяца спустя его не стало.

Ребекка резко обернулась.

— Как он умер?

— Повесился у себя в кабинете. Хотя я совсем не уверена, что все произошло именно так. Я подала заявку на разрешение выкопать тело и провести вскрытие. Лишь бы губернское правление поспешило с принятием решения. Все здесь! — Она положила на стол флешку. — Это содержимое компьютера Эрьяна Бюлунда. Жесткий диск был очищен, но Фред Ульссон сумел его восстановить.

Анна-Мария огляделась. Кухня была очень уютная. Простая деревенская мебель вперемешку с тем, что было модно в сороковые и пятидесятые. Все здесь было аккуратно и немножечко на старый манер. Анна-Мария невольно вспомнила собственную бабушку и ее дом.

— Как у тебя здесь хорошо! — сказала она.

Ребекка налила ей кофе.

— Спасибо. Тебе придется пить без молока.

Ребекка огляделась. Ей самой очень нравилась ее кухня. Конечно, получился музей имени бабушки, однако она сохранила почти все. Когда женщина вернулась сюда, ей вдруг стало очевидно, что именно так она и хочет жить. Выписавшись из психиатрической лечебницы, Ребекка стояла посреди своей квартиры в Стокгольме и озиралась. Глядела на металлические стулья и лампы дневного света. На итальянский диван от Асплунда, который сама себе подарила, когда ее приняли в коллегию адвокатов. «Это все не мое!» — подумала она тогда и продала всю обстановку вместе с квартирой.

— Есть один платеж на имя Инны Ваттранг, который я хочу проверить, — сказала Ребекка Анне-Марии. — Кто-то внес на ее счет двести тысяч наличными.

— Очень хорошо, — сказала Анна-Мария. — Завтра?

Ребекка кивнула.

Анна-Мария почувствовала, как у нее полегчало на душе. Все это те самые дела, которые сам не успеваешь сделать. Наверное, надо будет и Ребекку пригласить в боулинг, чтобы они со Свеном-Эриком могли поболтать о кошках.

— На самом деле я уже старовата для таких развлечений, — сказала Анна-Мария, покосившись на свою чашку. — Если напьюсь с вечера кофе, то потом просыпаюсь среди ночи, и мысли в голове… — Она покрутила рукой в воздухе, чтобы показать, как вертятся в голове мысли.

— У меня то же самое, — призналась Ребекка.

Они засмеялись, прекрасно отдавая себе отчет в том, что все же выпили по чашечке — только ради того, чтобы немного сблизиться.

Снаружи продолжал валить снег.

20 марта 2005 года, четверг

Всю ночь со среды на четверг шел снег. Но утром метель прекратилась, стало ясно и солнечно. Всего три градуса мороза. В четверть десятого утра гроб с телом Эрьяна Бюлунда был поднят из могилы. Еще накануне вечером работники кладбища расчистили снег и положили на место захоронения обогреватель.

Анна-Мария долго спорила с ними по этому поводу.

— Требуется разрешение от губернской администрации, — говорили они.

— На эксгумацию — да, но я просто хочу, чтобы вы заранее положили обогреватель. Тогда мы сможем быстро выкопать его, когда решение будет получено.

Теперь земля прогрелась, и гроб выкопали при помощи небольшой «Куботы», имевшейся на кладбище.

На месте присутствовало с десяток фотографов. Анна-Мария взглянула на них и не без чувства вины подумала об Айри Бюлунд. «Но я-то занимаюсь расследованием убийства, — мысленно защищалась она. — А этим лишь бы нащелкать эффектных снимков для первой страницы».

Свои снимки они получили. Грязная яма, разрытая земля, жалкие остатки роз, черный гроб. А вокруг всего этого — первые признаки весны, свежий снег и яркое солнце.

Судмедэксперт Ларс Похьянен и его помощница Анна Гранлунд ждали в больнице, чтобы принять тело.

Анна-Мария посмотрела на часы.

— Дадим ему еще полчаса, — сказала она Свену-Эрику. — А потом позвоним и спросим, как дела.

В ту же секунду завибрировал телефон у нее в кармане. Это была Ребекка Мартинссон.

— Я проверила то поступление денег на счет Инны Ваттранг, — сказала она. — Тут что-то нечисто. 15 января кто-то пришел в крошечное отделение SEB-банка на Хантверкарегатан в Стокгольме и внес на ее счет двести тысяч. На бланке в графе «цель платежа» этот человек написал: «Не за твое молчание».

— «Не за твое молчание», — повторила Анна-Мария. — Этот бланк я хотела бы увидеть.

— Я попросила их отсканировать его и переслать сюда, так что проверь компьютер, когда будешь у себя.

— Слушай, бросай ты свою прокуратуру и переходи к нам! — воскликнула Анна-Мария. — Деньги — еще не все.

Ребекка засмеялась в трубку.

— Я должна бежать, — сказала она. — У меня суд по уголовному делу.

— Опять? Разве у тебя не было судов в понедельник и во вторник?

— Угу. Все это благодаря Гюдрун Хаапалахти в канцелярии. Она вообще перестала кого-нибудь сюда посылать.

— Мне кажется, тебе надо с ней поговорить об этом, — проговорила Анна-Мария, пытаясь протянуть руку помощи.

— Ни за что. Уж лучше смерть, — засмеялась Ребекка. — Пока!

Анна-Мария посмотрела на Свена-Эрика.

— Ну вот, что-то наклевывается! — воскликнула она и тут же набрала номер Томми Рантакюрё. — Послушай, ты можешь проверить одну вещь? — начала она и, не дожидаясь ответа, продолжала: — Уточни, нет ли среди тех, с кем Инна Ваттранг общалась по обоим своим телефонам, кого-нибудь, кто живет или работает неподалеку от офиса SEB-банка на Хантверкарегатан в Стокгольме?