Высокие ставки. Рефлекс змеи. Банкир - Дик Фрэнсис Страница 40

Вид у дома был такой, словно все его обитатели вымерли. Повсюду запустение, пыль, сорняки, гниение и упадок. Ну, конечно, насчет «вымерли» я переборщил. Правда, в доме попахивало плесенью, но его владельцы были вполне еще живы. Дом принадлежал двум сестрам, очень похожим друг на друга. Обеим под семьдесят, худые, жилистые, одеты в брюки для верховой езды, рабочие куртки и сапоги. У обеих — добрые блекло-голубые глаза, длинный и решительный подбородок и пышные серо-стальные волосы, собранные в строгие сеточки.

Сестры представились нам как мисс Джонстон и миссис Фэйрчайльд-Смит. Сказали, что рады приветствовать у себя мисс Уорд и надеются, что ее пребывание здесь будет достаточно комфортабельным. В это время года у них обычно мало гостей. Лошадь мисс Уорд благополучно прибыла еще вчера. Они за ней присматривают.

— Что, сами? — недоверчиво спросил я.

— Разумеется, сами! — весь вид мисс Джонстон как бы говорил: «Только попробуйте сказать, что нам это не под силу!» — Зимой мы всегда увольняем всех помощников.

Они отвели нас в конюшню. Конюшня, как и все прочие постройки, сильно обветшала и к тому же, похоже, была пуста. Среди беспорядочного нагромождения деревянных построек, двери которых мог бы вышибить пинком любой уважающий себя двухлетний младенец, стояли три-четыре крепких кирпичных денника. И в одном из них мы нашли Черного Огня.

Он стоял на подстилке из свежей соломы. В ведре у него была свежая вода, в сетке — хорошее сено. Он деловито хрупал овсом и отрубями. Ну, теперь понятно, куда сестры девают все доходы со своего бизнеса: на заботу о питомцах.

— Он прекрасно выглядит, — сказал я и про себя вздохнул с облегчением, убедившись, что тогда, ночью в далеком Майами, я не ошибся и что этот конь — действительно двойник Энерджайза.

Элли прокашлялась.

— Э-э... мисс Джонстон, миссис Фэйрчайльд-Смит... Возможно, завтра утром я заберу Черного Огня. Я поеду к друзьям покататься верхом. Хорошо?

— Да, конечно! — сказали они в один голос.

— Мне надо будет выехать в восемь...

— Мы его приготовим, моя дорогая, — пообещала мисс Джонстон.

— Я дам вам знать точно, когда созвонюсь с друзьями, — сказала Элли. — Может быть, я поеду не завтра, а в понедельник либо в среду.

— Как скажете, дорогая. — Мисс Джонстон деликатно помолчала. — А надолго ли вы собираетесь у нас остаться?

— Пожалуй, мы с Черным Огнем останемся здесь минимум на неделю, идет? — не раздумывая ответила Элли. — Быть может, мы пробудем здесь не всю неделю, но в это время года вы вряд ли захотите возиться с нами ради более короткого срока, верно?

Сестры явно обрадовались, хотя старались этого не показывать. А когда Элли предложила уплатить за неделю вперед, их впалые щеки и острые носики слегка зарумянились.

— Чудные тетки, верно? — заметила Элли, выезжая за ворота. — И что делать с этими чертовыми рычагами?

На этот раз она сидела за рулем «Лендровера», нанятого мною в Чизике, и изучала неизвестные ей рукоятки.

— Вот эта, красная рукоятка, включает привод на обе оси, а эта, желтая, переключает на самый тихий ход. Ни та ни другая тебе не понадобятся, потому что тебе не придется ни ездить по вспаханному полю, ни выкорчевывать пни из земли.

— Я их вообще трогать не буду, пока ты здесь. Она вела машину все увереннее. Вскоре мы вернулись обратно и прицепили к «Лендроверу» прицеп-фургон на двух лошадей. Элли никогда раньше не приходилось водить машину с прицепом. Сложнее всего, как всегда, оказалось разворачиваться и давать задний ход. Не обошлось, конечно, без ругани с моей и с ее стороны. Но, помотавшись с часок по Хемпширу, Элли сказала, что, пожалуй, живой или мертвой, а она до этого фруктового ларька доберется. Мы заправили машину и вернулись в Хентсфорд-Менор. Элли оставила машину развернутой к дороге — «чтобы хотя бы не потерять прицеп в первую же минуту», как она выразилась.

— С лошадью прицеп будет значительно тяжелее, — предупредил я.

— Ясное дело!

Не заходя к сестрам, мы вернулись к Черному Огню, и я достал из внутреннего кармана бритвенный прибор, состоявший из опасной бритвы с расческой.

— Что ты собираешься делать? — спросила Элли.

— Если вдруг появятся старушки, задержи их болтовней, — ответил я. — Я просто собираюсь сделать нашего дублера во всем похожим на звезду.

Я вошел в денник и как можно спокойнее приблизился к Черному Огню. Он стоял в недоуздке, но привязан не был. И первое, что я сделал, — это привязал его к цепочке. Я погладил его по шее, похлопал, пошептал ему на ухо что-то успокаивающее. Похоже, Черный Огонь не имел ничего против моего присутствия. Я довольно неуклюже коснулся бритвой черной шкуры.

Мне часто говорили, что нервозность людей передается лошадям. И сейчас я думал о том, чувствует ли Черный Огонь, что я совсем не привык иметь дело с лошадьми. Я думал, что впредь надо будет проводить с ними больше времени, что владелец должен знать своих питомцев как можно ближе...

Черный Огонь напрягся и встряхнул головой. И заржал. Но тем не менее продолжал стоять довольно смирно, так что мне удалось спокойно выбрить ему на плече лысинку такого же размера и на том же месте, что у Энерджайза.

Элли оперлась локтями на закрытую нижнюю половинку дверцы денника и следила за мной через открытую верхнюю половинку.

— Гениальность, — с улыбкой заметила она, — это на девять десятых способность строить планы.

Я выпрямился, улыбнулся, похлопал Черного Огня почти как старого приятеля и покачал головой.

— Гениальность — это болезнь. Гениальные люди несчастны. А я счастлив. Так что, увы...

— Тогда откуда же ты знаешь? Что гениальность — это болезнь, и все такое?

— Это все равно что жить в долине и видеть горы.

— А ты предпочел бы страдать на вершине?

Я вышел из денника и аккуратно запер за собой дверь.

— Ты либо рождаешься с альпинистским снаряжением, либо нет. Тут уж не выбирают.

Сестры вернулись и пригласили нас выпить шерри. Нам налили по глоточку в разномастные хрустальные рюмочки. Я посмотрел на часы, коротко кивнул, и Элли спросила, нельзя ли от них позвонить.

Нам доброжелательно ответили, что телефон в библиотеке. Сюда, пожалуйста. Осторожно, тут в ковре дырка. Вот тут, на столе. Сестры улыбнулись, кивнули нам и удалились.

Рядом с телефоном стояла металлическая коробочка с надписью: «Пожалуйста, оплачивайте разговоры». Я набрал лондонский номер Ассоциации журналистов и попросил спортивный отдел.

— Какие лошади сняты со скачки для новичков в Стратфорде? — переспросили меня. — В принципе нам это известно, но мы предпочитаем, чтобы люди дожидались вечерних газет. Подобные справки отнимают