Юлия Латынина - Промзона Страница 41

— Потому что прикормленному менту, у которого такое сделали с девушкой, трудно доверять.

— А ты откуда знаешь? — спросил Денис.

— А я там был. Ментов там еще была пара штук, да охранник Ахрозова. Охранник Кате ножки держал.

Горный повернулся, помахал Денису рукой и крикнул одному из охранников:

— Эй, Мишка, пошли костер раскладывать!

Обед сготовили к четырем дня.

Гости обсели деревянные, источенные жучком скамьи. Какая-то высокая, полная девушка раздавала из казана шурпу. Малосольная семга сверкала в листьях салата, аппетитно скворчали грибы в сметане, и над всем этим великолепием царил жареный кабанчик, окруженный почетной охраной из поллитровок.

Настя и Ахрозов сели посереди стола. Сергей резал для Насти кабанчика и шептал ей на ушко. Настя запрокидывала головку и смеялась.

— А мне жарко, — громко сказала Настя. Она встала с деревянной скамьи и принялась сдирать камуфляжную курточку. Курточка сдиралась плохо, и Настя капризно сказала:

— Ну что вы стоите? Помогите!

Ахрозов поспешно встал и помог Насте снять курточку. Под ней обнаружился черный хлопковый топик, обтягивающий небольшие, явно не стесненные лифчиком грудки. Настя взяла у Ахрозова курточку и бросила ее на траву.

— Осторожней, — сказал Сергей, — здесь клещи могут быть. Вряд ли, конечно, уже август… У вас прививка против энцефалита есть?

— Нету, — сказала Настя.

Один из подчиненных Ахрозова подошел к нему и о чем-то заговорил, тыча в направлении реки. Ахрозов отвечал ему вполголоса. Насте стало обидно, что Сергей говорит не с ней, а с каким-то прыщавым парнем.

— Это вы о чем? — спросила Настя.

— Да так, у нас электричество отключают. Вон, вчера на аглофабрике чуть пожара не было.

— А что такое аглофабрика?

— Это то, где агломерат делают.

— А зачем?

Ахрозов остолбенел, и Настя поняла, что ляпнула что-то не то.

— Настя, — голос Ахрозова был неожиданно сух, — ты хоть понимаешь, что производит мой комбинат?

— Руду — сказала Настя немедленно. Потом прыснула в ладошку и поправилась: — хотя нет, руда — это то что он потребляет, так?

Ахрозов молчал.

— Ой, Сергей Изольдович, — расхохоталась Настя, — да вы не сердитесь! Ну я честно не знаю. Но мне очень-очень интересно!

— Ну если тебе так интересно, приходи завтра, — сказал Ахрозов, — я тебе покажу комбинат.

Настя посмотрела по сторонам и неожиданно увидела Дениса. Он сидел в стороне от всех на каком-то бревне, и рядом с ним сидела высокая полноватая девушка. Денис о чем-то пьяно ей рассказывал. Девушка хохотала.

После обеда к Сергею пристал начальник милиции. Настя заскучала и, как любопытная кошечка, принесенная в новый дом, принялась обнюхивать окрестности.

Был конец августа: трава уже выгорела на солнце, но лес, огибавший вертолетную площадку, был зелен и душист. За охотничьим домиком располагался двор с генератором и поленницей, а за двором начинался спуск к реке.

Река в этом месте была неожиданно бурная, с плоским левым берегом и обрывистым правым. По ту сторону начиналась степь. По эту сплошной стеной вставала тайга, и река сверкающей косой отделяла лес от степи. Узкая туча надвое перечеркивала садящееся солнце, резкий ветер заносил в лес пряный, прелый запах выгоревшей белесой степи, и узоры синих и рыжих мхов на изломе скалы были как загадочные иероглифы, начертанные сотни лет назад пропавшими племенами.

У самого края обрыва, на гранитном валуне, поросшем красным лишайником, сидел седой человек в камуфляже. Настя решила, что он тоже прилетел на вертолете, но потом из кустов к ней вышла белая лайка, и Настя удивилась. Лайки в вертолете точно не было.

— Зара, фу, — не оборачиваясь, сказал седой. Настя подошла к нему и стала гладить лайку Степь по ту сторону реки тянулась в вечность. Далеко-далеко в выгоревшей траве трепыхался белый флаг, и под ним стояли три брезентовых палатки. Только тут Настя заметила в кустах у реки небольшую резиновую моторку.

В моторке копошились люди.

— Это ваши? — сказала Настя, показывая на палатки.

— Нет, археологов, — ответил седой.

— А чего они копают?

— Старые поселения. Им четыре тысячи лет. Жили тоже люди, строили из глины, медь плавили. Эти археологи даже печку тогдашнюю сделали. Вполне нормальная печка для кустарного производства. Плавят в ней медь и продают фигурки на сувениры. Вон…

Седой потянулся и вынул из кармана божка на веревочке. Божок был с двумя головами и очень большим бронзовым пенисом.

— Сувенир? — спросила Настя.

— Не, настоящий. Археологи ко мне ходили, я им денег дал, археологи — вот, подарили.

— А куда они делись? Ну, те, из поселений.

— Туда же, куда мы денемся. Мы уйдем, а степь останется. А потом придет еще кто-то через четыре тысячи лет, восстановит наши заводы и будет делать на них суверниры. И наши боги будут для них игрушками.

— У нас нет таких богов.

— Есть. Сотый «лендкрузер», часы от «Патек Филипп». У меня есть очень хороший друг, которому «лендкрузера» уже мало, он для кайфа передвигается на высокоскоростном современном истребителе…

— А с Денисом вы давно дружите?

— Когда-то дружил.

— А сейчас?

— А сейчас он занимается тем, что по приказанию Сляба пытается отнять мой бизнес.

Настя помолчала. Седой обернулся, протянул ей руку и усадил на валун рядом с собой. Настя про себя отметила странную, медвежью грацию бизнесмена.

Настя невольно отодвинулась, и тут же тяжелая, мускулистая еще рука Горного легла ей на плечо.

— Не надо, дочка, — сказал он, — тебе сколько?

— Восемнадцать, — с вызовом сказала Настя, — и меня зовут не дочка, а Настя.

— А мне — шестьдесят четыре. И я тебя, в отличие от Черяги, не съем.

Настя притихла. Ей чем-то нравилась эта сильная и тяжелая рука на плечах. И весь Горный был какой-то приятный. Он пах дымом, мясом и табаком.

— Послушай моего совета, дочка, — сказал Горный. — У твоего брата есть немножко денег. Пусть он тебе купит стипендию, и езжай-ка ты в Оксфорд или Даллас какой-нибудь. Найди там себе белозубого американца, домик с зеленым газоном, и рожай ему американских детишек. А от таких людей, как Денис и особенно Ахрозов, держись подальше.

— А мне Сережа нравится, — с вызовом сказала Настя — он очень милый.

— Понимаешь, дочка, мы все немножко уроды, но когда появляются люди вроде Ахрозова, то…

Горный помолчал.

— Что — то? — спросила Настя.

— Убийства, дочка, это как грузди. Они в одиночку не растут. Неужели ты не понимаешь, почему начальником службы безопасности стал твой брат, а не мент?

— Почему?

— Потому что твой брат обязан Черяге всем. Потому что на ГОКе пахнет паленым, а когда пахнет паленым, то менты начинают предавать хозяев. Мента нельзя попросить кого-то убить, Самарин не в счет, он чокнутый. А твоего брата можно.

Люди в резиновой лодке наконец запустили мотор. Горный крикнул лайку и стал спускаться вниз, бросив последний взгляд на Настю и на палатки в степи.

В вертолете Денис оказался с Настей в разных местах. Он был уже довольно пьян и уныло глядел на пустынную степь, по которой бежала размытая тень от вертолета. Он намеренно сел рядом с высокой девицей, не то женой, не то подстилкой главного инженера. Денис громко смеялся и поил девицу водкой, девица призывно щурила подведенные глаза, и главный инженер тоже смеялся — очень громко и очень натужно.

Когда вертолет сел, девица и главный инженер помогли Денису выбраться из самолета. Он сказал:

— Я сам.

Спрыгнул с подножки, пошатнулся и въехал мордой в гравий на вертолетной площадке. Что-то вежливо зашуршало над ухом, Денис перевернулся и увидел, что около него бережно остановился его собственный «мерседес».

Денис поднялся, цепляясь за колесо. Девица помогла ему встать. Настя стояла напротив, между Ахрозовым и Гришей, и ее короткие черные волосы топорщились на ветру. Рукой она заслонялась от пыли, поднятой лениво вращающимися лопастями. Чуть поодаль стояли стайка чиновников. Начальник милиции что-то сказал Денису, тот не услышал за шумом лопастей, и мент повторил:

— Ну что, Денис Федорович, в баню?

— В баню, — подтвердил Денис, окончательно распрямляясь, — поедешь с нами, Сережа?

— Нет, не поеду, — ответил Ахрозов.

— О-па, какие мы гордые, — сказал Денис. Он переступил ногами и сполз по крылу «мерседеса» на сиденье. Охранник ему помог.

Афанасий Никитич Горный, владелец фирмы «Акрополис», Тихвинского машиностроительного завода, сети ювелирных магазинов «Росинка» и десятка автозаправок, вернулся с охоты днем в понедельник. Охоту он любил, но последнее время не часто мог ее себе позволить, потому что в отличие от московских шаркунов вроде Черяги охоту он понимал, как охоту, а не как пикник с попутным решением административных проблем, и летал туда не на вертолете, а плыл обыкновенно на лодке, два дня вверх по неспокойной Type и день вниз, да еще и несколько дней в верховьях; а где в нынешнем ритме жизни выкроить целую неделю?