Андрей Константинов - Решальщики. Раскрутка Страница 41

— Извиняю. А если все-таки случайность? Вот шел-шел человек по улице и увидел вывеску — «студия»! Сообразил, что ему это нужно… Зашел. Увидел. Победил. Женщина-то действительно симпатичная весьма… а? Ну а с саблей этой так уж вышло — случайно. Можешь возразить, инспектор?

— Легко, инспектор. Во-первых, по улице он не «шел-шел», а ехал. Потому как если бы «шел-шел», то на спиньжачке остались бы следы дождя. Однако их, по уверению Ани, не было.

— Могла забыть. Или просто не обратить внимания.

— Могла, Лень, могла… Но я нюхом чую, что прав: этот гусь подъехал на такси. А знаешь, почему на такси?

— Почему?

— Потому что от студии до остановки общественного транспорта, — Петрухин кивнул на лежащий на столе временно бесполезный смартфон. Бесполезность объяснялась тем, что в этом полуподвальном заведении связь традиционно почти не работала, — вот, я проверил по Гуглу… сто десять метров. А свою тачку он светить не хотел. В противном случае отвез бы Аню в кафешку на ней.

— Резонно, но не более того, — пожал плечами Леонид.

— А за «более» нам скоро пора выдвигаться на улицу Пестеля. На просмотр второй серии семейной драмы из жизни богатых, которые тоже плачут.

Купцов нахмурился и закусил губу. После чего заговорил с несвойственной заискивающе-просительной интонацией:

— Слушай, Дим, тут такое дело… Может, ты один к ним смотаешься?

— С чего вдруг?

— Да мне Ирка вот-вот должна позвонить. Нам сегодня обязательно нужно в университет смотаться.

— Так она ж у тебя вроде как поступила?

— Поступить-то поступила. Но там всякие разные бюрократические заморочки образовались. Документы какие-то надо предоставить, справки, туда-сюда…

— Девке осьмнадцатый пошел, а ты всё квохчешь над ней, как… как безусатый нянь, — с ворчливой снисходительностью заметил Петрухин. — Смотри, сейчас избалуешь — потом наплачешься. Когда внуки пойдут.

— Типун тебе на язык!

— Хорошенькое дело! Сачкует он, а типун почему-то мне? Ладно, за это оформишь вместо меня официальный запрос в Москву. Касательно последних рекламаций.

— Договорились. Я все равно собирался сейчас в контору подскочить, — быстро согласился Купцов. — Ты мне только ключи от «фердинанда» не забудь отдать.

— Здрасте! А как я, по-твоему, до Пестеля добираться стану?

— Да тут неспешным пешкодралом минут двадцать, не больше. Всяко в пробках дольше простоишь.

— Я с вас фигею, господин инспектор! На ходу, понимаешь, покрышки рвет!

— Между прочим, о тебе же забочусь.

— Вот как? Любопытно! Это каким же образом?

— Господин Московцев, как мы смогли убедиться, человек глубоко пьющий, — взялся рассуждать Леонид. — Причем пьющий хорошие напитки. Соответственно, как гостеприимный хозяин, а главное — как лицо в твоих услугах крайне заинтересованное, обязан накрыть поляну. Исходя из чего, я предусмотрительно изымаю руль, дабы ты мог в полной мере отдаться дегустации шведской алкогольной карты. Вот такая, понимаешь, причинно-следственная цепочка. Логично?

— Почти. Вот только в твоей цепочке есть одно слабое звено.

— Это какое?

— Петр Николаевич Московцев производит впечатление человека, с которым — лично мне — не о чем пить…

На самом деле историю о сопровождении младшей сестры в университет Купцов сочинил. Придумал с колес, рассудив, что в свете последних событий появился отличный шанс, временно избавившись от напарника, заняться-таки личной жизнью.

Вышло так, что по возвращении из полной приключений вологодской командировки они с Асеевой виделись всего два раза. Да и то — сугубо в официальной обстановке. И вот сегодня нарисовалась реальная возможность не просто повстречаться с Яной в стенах «Магистрали» без риска заслужить порцию ехидных петрухинских комментариев, но и попробовать уболтать ее на совместное проведение подкатывающегося вечера. Засим, расставшись с приятелем, Леонид, как и обещал, рванул прямиком в контору. Вот только по дороге тормознул у цветочного магазина, где прикупил роскошный букет хризантем.

Добравшись до «Магистрали», Купцов, сгорая от нетерпения, а потому даже не заходя к себе, воровато прошмыгнул на третий этаж и, формально постучавшись, юркнул в кабинет юридической службы. Стажерка-помощница Асеевой с понедельника находилась в отпуске, так что режим тет-а-тета двум «влюбленным сердцам» был фактически гарантирован.

— Я пришел к тебе с приветом / Рассказать, что солнце село, / Потому как было лето / И работать не хотело, — выдал с порога сияющий Купцов. — Сам сочинил! Как тебе?

Сидевшая за компьютером Яна нехотя выглянула из-за огромного монитора, озвучила лаконичную рецензию «На троечку» и вернулась к прежним занятиям.

— Хм… А цветы?

— Цветы на пять.

— Средний балл: четыре, — удовлетворенно тряхнул головой Леонид. — Проходной. Поэтому я прохожу и…

С этими словами он пересек кабинет и попытался по-свойски, как само собой разумеющееся, приобнять Яну за плечи.

Однако юрисконсультша ловко увернулась и, одарив инспектора отстраненным взглядом, попросила казенно-сухо:

— Леонид Николаевич, держите себя в руках.

— Лучше я буду держать в руках тебя!.. Погоди! А почему «Николаич»? — Леонид удивленно всмотрелся в «свою», как это ему с некоторых пор мнилось, женщину. — Ты чего сегодня такая?

— Какая?

— Ну… не знаю даже как сказать… Что-то случилось?

— Ничего не случилось.

— Просто… После нашей с тобой поездки мне показалось…

— Вам именно что «показалось», Леонид Николаевич!

— И ночь в мотеле — тоже? — с легким вызовом уточнил Купцов.

Асеева уставила глаза в клавиатуру и тихим, усталым голосом вопросила:

— Леонид Николаевич, а вы в курсе, что одинокие женщины иногда спят с мужчинами? И что, если вусмерть напуганная, крепко выпившая баба провела с вами ночь, это вовсе не означает, что так же она будет поступать и впредь?

— Такой, значит, оборот?

— Такой. — Яна снова подняла глаза. — Еще вопросы будут? Извините, у меня очень много работы.

— Да я, собственно, тоже… хм… по делу пришел, — замешкавшись было, тем не менее нашелся Купцов. Он отложил букет, сердито рванул молнию папки и достал из нее файловый кармашек с бумагами. — Вот, прошу.

— Что это?

— Ксерокопии наших с Петрухиным паспортов. ИНН-ов всяких. Согласно ВАШЕМУ, Яна Викторовна, указанию.

— Благодарю. Когда трудовые договора будут подготовлены, я ВАС вызову.

— Только соблаговолите предупредить заранее. У нас с инспектором Петрухиным, знаете ли, работы не меньше.

— Непременно.

— Ну тогда я пошел?

— Да-да, всего доброго.

— Цветы оставить? Или — в топку их? «Вместе с Каутским…»

— Как хотите…

Купцов лихо развернулся на каблуках и вышел из кабинета не громко, но звонко хлопнув дверью. Какое-то время после этого Яна неподвижно сидела, уставившись взглядом в оставленные на столе хризантемы, а затем вдруг уткнулась лицом в ладони и разрыдалась в голос…

Вот и поди пойми их, этих юристов!

Вечно у них де-юро не совместимо с де-факто!

ГЛАВА ВТОРАЯ

Квартира в старом доме на улице Пестеля была огромна, мрачновата и выглядела неуютной и нежилой. В ней было полно тяжелой старинной мебели, картин, книг и безделушек из стекла, фарфора и бронзы. Высокие окна тонули в массивных складках бархатных штор, с портретов смотрели давно умершие люди…

Петр Николаевич явно пребывал не в духе. Но после того, как, встретив Петрухина и оставив его осматриваться в гостиной, прошмыгнул на кухню, где повертелся у холодильника и позвякал стеклом, слегка приоттаял и подобрел.

«Ну, блин, одно слово — европеец», — неприязненно подумалось Дмитрию.

К слову, «логическое» предсказание Купцова оказалось абсолютно несостоятельным — стола к визиту решальщиков хозяева не накрыли: ни классического шведского, ни посконно русского обнАкновенного. Похоже, новоявленный шведский подданный ошибся в определении истинного статуса партнеров в иерархии «Магистрали». Опрометчиво отнеся их к разряду «шестерок», с которыми нет смысла особо церемониться.

Да и хрен-то с ним! Убеждать Московцева в обратном Петрухин не собирался.

В конце концов — тому же хужее…

Дмитрий стоял посередь гигантской комнаты, задумчиво изучая крюк в стене, на котором двести лет провисела сабля. Может, конечно, она и не двести лет там провисела, но на вид крюк был вполне почтенного возраста.

— Ага! — сказал, выходя из кухни, Московцев. — Видите?

— Ага, — сказал Петрухин, — вижу.

— Вот так-то, — добавил Петр Николаевич строго и печально.

— М-да, — подтвердил Купцов.

— В цивилизованных странах ТАКОЕ совершенно невозможно.