Филипп Ванденберг - Тайна скарабея Страница 41

Абд-эль-Халик выслушал его с интересом, потом задумался и в конце концов сказал, что не советовал бы нелегальным пассажирам выходить в Суэце, потому что там самые суровые чиновники в мире. Но на полпути в Суэц он будет делать остановку в египетской Сафаге, там проще сойти на берег незамеченными. Если он чем-нибудь сможет им помочь…

Балое предложил капитану двести долларов за неудобства, но Абд-эль-Халик отказался. В конце концов, они были, по его словам, друзьями, а у друзей денег не берут. Но, поддавшись настойчивым просьбам Балое, он все же принял вознаграждение и заверил, что они будут довольны.

Все трое сошли в Атбаре, через два часа после Бербера, и пересели в поезд, следовавший в Порт-Судан. Когда они приехали туда, была ночь. Перед вокзалом в здании с плоской крышей и высокими окнами шумели торговцы. Носильщики предлагали свои услуги, а таксисты уговаривали приезжающих прокатиться на допотопных английских автомобилях.

Абд-эль-Халик предложил гостям расположиться в каюте на корме: комфорта немного, зато никаких проверок. Жаку и Рае это место показалось подходящим. Капитан пообещал что, как только судно выйдет в море, они получат каюту получше.

В эту ночь о сне думать не приходилось. Единственный иллюминатор не открывался. Гул моторов, сухая, пахнущая кислятиной пыль и температура за сорок превращали часы в пытку. Жак и Рая лежали раздетые на двухъярусной койке и говорили только о том, можно ли доверять Абд-эль-Халику.

Конечно, полагаться на незнакомого человека было рискованно. Что они о нем знали? Только его биографию, жизнь расторопного суданца, который без недоверия встретил двух незнакомых людей. Но все арабы большие мастаки рассказывать сказки. И ни от чего так не страдают, как от отсутствия собеседника.

Утром, около шести, в каюту постучали. Балое слез с койки и отодвинул задвижку, на которую запиралась дверь без ручки. Матрос в сером свитере принес чай в тусклом жестяном чайнике и эмалированную миску с дочерна зажаренными тостами. Он был крайне обходителен и пригласил их позавтракать с капитаном на мостике.

В поисках возможности помыться в конце длинного коридора Балое обнаружил туалет и ванную, расположенные в одном помещении. Два унитаза по бокам, а в центре – цинковая ванна, над которой нависла дюжина кранов. Ржавый пол был залит водой, но, стоя на деревянной решетке, можно было не замочить ног.

Рая сначала не решалась заходить в ванную, но Балое объяснил, что другого места для утреннего туалета на корабле нет. В конце концов Жак встал возле двери ванной, чтобы никто не застал Раю врасплох.

Чай и пережаренные тосты оказались в одинаковой степени несъедобными. «Но, – подумал Балое, – мы все же не в круизе, и если благополучно доберемся до Сафаги, то все невзгоды останутся позади».

На мостике они радостно приветствовали Абд-эль-Халика. Над Красным морем простиралось безоблачное голубое небо. Рая тщетно высматривала кромку земли на горизонте.

– Завтра, когда мы обогнем мыс Рас Банас, – произнес, улыбаясь, Абд-эль-Халик, – земля вообще скроется из виду. Вам хорошо спалось?

Рая предпочла сказать правду: они целую ночь не сомкнули глаз, но, возможно, это всего лишь от волнения. Балое ей поддакнул.

Абд-эль-Халик многословно ответил, одним глазом наблюдая за штурманом, что следующую ночь они будут спать как У Аллаха за пазухой, потому что отныне в их распоряжении каюта для гостей прямо за мостиком. Он извинился за плохие условия для ночлега и объяснил, что просто хотел избежать риска. Теперь ничего не должно было произойти.

Каюта для гостей была в запущенном состоянии, но, безусловно, комфортабельнее, с двумя широкими, довольно неопрятного вида кроватями по обеим сторонам. Днем они поднимались кверху, чтобы было больше места. Кроме того, в каюте стоял квадратный стол, два кресла и стенной шкаф с узкими дверцами. В угловом шкафу открывалась, если потянуть за круглую медную ручку, полукруглая раковина с медным краном, похожим на пивной.

В этой каюте Рая и Жак коротали дни и ночи по пути в Сафагу. На палубе они появлялись редко, разве что посмотреть, как нос корабля мерно разрезает волны. Судно называлось «Бабануса» в честь одноименного города южнее Хартума.

На четвертый день показался берег – высокие карстовые горы и вытянутый остров. Абд-эль-Халик сердечно распрощался со своими пассажирами. Не было никакого паспортного контроля, только батрак, тянувший арбу за длинные оглобли, согласился за один египетский фунт проводить их до автобусной остановки. Оттуда три раза в неделю ходил автобус в Кену. Следующий должен был идти послезавтра.

Ступив на египетскую землю, Балое вновь поддался паническому страху. Он знал, как далеко в этой стране простираются щупальца КГБ. Он спросил батрака, как побыстрее добраться до Кены. Кена находилась около Нила, в ста семидесяти пяти километрах от железной дороги из Луксора в Каир, поэтому какой-то транспорт можно было искать только на этой плохо асфальтированной пустынной дороге.

– Нужно найти водителя грузовика, – наивно, как ребенок, ответил батрак, – водителя, который ехал бы в Кену. – Он протянул ладонь и радостно улыбнулся Балое.

Его сообразительность оживила однофунтовая банкнота, и он сразу вспомнил имя водителя, который как раз сегодня должен отправиться в Кену. Наверняка в его кабине найдется место еще для двоих.

Водитель, молодой человек двадцати лет, воодушевился, узнав, что ему предстоит проделать четырехчасовой путь в Кену в компании двух попутчиков. По крайней мере, у него было замечательное настроение, что заметно сказалось на стиле вождения. Он ехал так, что Балое от страха прошибал пот. Водителя звали Нагиб. Он гнал машину по крутой горной дороге, виртуозно вписываясь в узкие повороты в полной уверенности, что навстречу не выедет другой автомобиль. И чудом оказывался прав!

Они приехали в Кену под вечер, как раз к отправлению ночного поезда в Каир. Балое и Рая решили ехать третьим классом, хотя это было просто пыткой, но вероятность встретить человека из КГБ в третьем классе была меньше. Уже в Судане оба переоделись в арабскую одежду, которую носят все путешествующие автостопом. Вид у них был неухоженный, в любом случае их внешность сильно изменилась. Они уже могли не бояться, что их узнают.

Они сидели на твердых лавках среди бродячих торговцев, перевозивших на базар клетки с домашней птицей, продавцов орешков с лотками, женщин, тащивших свои пожитки в больших матерчатых тюках, и нарядных феллахов, большинство из которых ехали в далекую столицу впервые.

В толкотне и суете беглецы едва ли были заметны. Жак сжимал руку Раи и говорил, что если они достигнут Каира, то все будет хорошо. В миллионном городе затеряться намного проще. Доносили меньше, поэтому никто не мог точно сказать, сколько человек проживает в Каире. В Каире они наверняка смогут найти кого-нибудь, кто сделает им паспорт.

Даже Рая поверила, что после многодневной одиссеи им удастся замести следы. Апатия, от которой она не могла избавиться с тех пор, как сбежала из Асуана, прошла. У нее словно открылось второе дыхание, и под монотонный стук колес поезда она думала о новой жизни с Балое где-нибудь во Франки, именно во Франции, не опасаясь преследований.

Проводник проверил билеты после станции Наг Хаммади, где железная дорога пересекает Нил. Он сначала чуть ли не выпроводил европейцев из купе третьего класса. Он удивился, увидев их билеты, и сказал, что они, наверное, по ошибке выбрали третий класс и за бакшиш спокойно могут разместиться в первом, по крайней мере до Асьюта, где он сменяется. Но он может замолвить за них словечко своему коллеге. Балое поблагодарил и заверил, что они достаточно удобно чувствуют себя и в этом купе. Проводник рассердился. Покачав головой, он отошел метров на десять и еще раз посмотрел на странную парочку пассажиров, потом перешел в другой вагон.

У Бени-Суэйф, где необозримая нильская долина простиралась на запад, неся в пустыню плодородие, а железнодорожное полотно свечой устремлялось на север, зародился новый день, серо-желтый и туманный.

Холмы на востоке отбрасывали темные тени, а у шоссе, слева от железной дороги, просыпалась жизнь. Разбитые грузовики, нагруженные овощами, дынями и фруктами, громыхали на север, в большой город. Феллахи гнали повозки, запряженные мулами, на рынок или везли домой на ослах вязанки свеженарезанного тростника.

Каир начался с грязных предместий и извилистых рукавов Нила. Поезд протискивался к центру города вдоль каналов, проходил вплотную к жилым домам, пока через час скитаний наконец не остановился на конечной станции.

36

В помещении вокзала от дыма было не продохнуть. Уличные торговцы жарили над раскаленными углями початки кукурузы, другие пекли булочки с кунжутным семенем или готовили мясо, громко расхваливая его на все лады. Мальчики, разносчики газет, протискивались сквозь толпу. Подростки предлагали услуги носильщиков, старики мечтали быть экскурсоводами: «Всего one pound, мистер».