Ирина Лобусова - Флер Д’Оранж: Сердце Замка Страница 41

Кто же этот человек? Лампы закрывали его лицо. Но почему-то мне хотелось подойти к нему совсем близко. Идти, не понимая, что происходит, до конца. Каждое его движение было словно тень над землей. И, подчиняясь этой тени, я падала в какую-то пропасть, в которой никогда не находят ответов. На самом деле (я вспоминала это потом много раз), он сам первый подошел ко мне, хотя мне казалось, что это я шла к нему. Увидев меня в одиночестве возле стойки бара, он подошел сам.

В тот вечер единственным, что разговаривало со мной, было мое состояние холодного бешенства, сжиравшее мозг. Бешенство, словно замкнутое, крепко спаянное кольцо, из которого я не могла найти выхода. Я попала в западню. Я пыталась бороться с этой западней и мозг лихорадочно рвал свои клетки, чтобы найти выход. Выход в захолустье, где нет ни людей, ни машин! Выход в проклятом поселке, забытом Богом! Выход в глазах осуждающих меня людей, моим безумием лишь маскирующих собственную предательскую трусость! Я металась по бару захолустной дыры, металась, как раненый зверь в клетке. Алкоголь наполнял бессмысленным огнем все происходящее вокруг и все это было так нелепо и глупо.

Автостоянка перед турбазой представляла собой прямоугольник, словно слепленный из каких-то неровных линий. Волнистые, разорванные, эти линии (границы стоянки) местами поросли обильной травой. Когда мы только подъехали, я сразу поняла, что это дыра, причем явно не процветающая дыра вообще без клиентов. Деревянное здание выглядело перекошенным, а сама стоянка выглядела так, будто последний автомобиль останавливался на ней лет двадцать назад. На угловой вывеске бара не горело несколько букв. Название бара «Охотничий приют» читалось как «о…т. и…чий…р..ю..т», а лицо женщины за стойкой (как выяснилось впоследствии, она же являлась хозяйкой сего заведения) выглядело так, что сразу же хотелось предложить ей выпить. В общем, полная иллюстрация народной пословицы «я встретил вас, и стал заикой». Духи этой мадам заменял крепкий запах деревенского самогона (настолько крепкий, что казалось она даже обливается им). Дыра, одним словом! Дыра, способная вызвать только одно – злость. Я поняла, что все это было сделано специально для меня назло, в насмешку и не вызывало сомнений – кто это сделал. Тот, кто пытался убить двух зайцев одним выстрелом: сократить расходы и насолить мне, то есть, директор моей съемочной группы. К нему я и развернулась в ярости, как только мы вошли в холл дыры (вдобавок ко всему, в темноватом холле невыносимо воняло жареным луком).

– Ты это специально сделал, так?

– Да, – последовал наглый ответ, – я специально выбрал самую худшую турбазу из всех! Надеюсь, что ты тут не задержишься и поскорее уедешь!

– Можешь на это не рассчитывать! Я не уеду, даже если мне придется спать на голой земле!

– Посмотрим! Знаешь, это заведение на грани закрытия: хозяйка сильно спилась, а турбаза и бар почти разорены. К тому же, здесь почти нет удобств и никогда не было ремонта! Канализация забита, трубы проржавели и вышли из строя, стены покосившиеся, а крыша течет. Можешь не сомневаться, здесь действительно отвратительно!

– Что ж, вот тебе и придется здесь мучаться первому, потому, что я никуда не уеду. А что касается меня, то я могу вынести и худшее! Мне приходилось в жизни видеть условия намного хуже, так что я переживу.

И, гордо вскинув голову, уверенно пошла вперед. Мой энтузиазм несколько улетучился, когда, войдя в номер, я увидела выцветшие обои с пятнами от клопов, кровать с продавленной сеткой, вытертый коврик на полу, разваливающийся гардероб и окно в трещинах. Впечатление усугублял туалет – единственный в конце коридора, и, конечно, неисправный. Я почти выбежала из своей жуткой комнаты, пытаясь срочно взять себя в руки. Мое пребывание или не пребывание в подобном кошмаре зависело только от того, как скоро я отправлюсь в каньон и завершу там свои долгие поиски. Впрочем, я не сомневалась в том, что меня ждет… Когда, бросив сумку с вещами в комнате, я вышла на стоянку к микроавтобусу, на котором мы приехали, я увидела, что никакого ключа зажигания нет (хотя прошло всего десять минут с момента нашего приезда). Я бросилась к водителю. Тот удивленно сообщил, что ключ сразу же забрал директор группы и как вообще могло быть иначе?

– Верни мне ключ! Немедленно! – я ворвалась в номер, ничуть не лучше моего. Судя по спокойствию моего оппонента, его совсем не смущали плохие условия (или он не собирался здесь жить).

– Зачем тебе ключ?

– Я поеду в каньон!

– Разумеется, ты никуда не поедешь.

– Немедленно отдай мне ключ!

– И не подумаю!

– Но это же глупо! Я просто позвоню продюсеру и…

– И отправишься на тот свет уже этой ночью! Кстати, чтобы спасти твою идиотскую шкуру, я дал ему адрес совершенно другой гостиницы – комфортабельной, в туристическом центре поселка. Если тебя станут искать, никому не придет в голову, что ты можешь остановиться в такой дыре на отшибе! Тем более в дыре, которая через пару недель предназначена на снос!

– Еще более глупо! Я ведь вернусь в город, и…

– О нет, я надеюсь, у тебя хватит здравого смысла (если ты выберешься живой из всей этой передряги) не возвращаться на телеканал! Более того, даже там не показываться!

– Вот все и открылось! Ты специально хочешь выжить меня с канала, чтобы занять мое место!

– Тьфу, дура! Неужели ты так ничего и не поняла?

– Нет. Отдай мне ключ!

– А зачем?

– Я поеду в каньон! Поеду одна, если никто не хочет рисковать!

– Нет. Ключ ты не получишь. И никуда не поедешь. Это мое последнее слово.

Взбешенная, я вырвалась в коридор, в дикой ярости способная снести все на своем пути. Впереди послышалась негромкая музыка. Вскоре я оказалась перед дверью бара. Мы подъехали в сумерки, теперь же за окнами была густая, сплошная темнота. Я подумала, что в темноте ехать в каньон бессмысленно. Утро… Я сумею что-нибудь придумать до утра! Бог знает как, но отсюда я вырвусь! Может быть, в каньоне меня ждет засада, даже наверняка ждет, но это не имеет никакого значения! Главное только одно – добраться до каньона, и я доберусь туда, даже если мне придется идти пешком или ползти! Возможно, я и пойду пешком, на рассвете! Силы мои были на исходе, я почувствовала, что в данный момент имеет смысл выпить что-нибудь покрепче и думать дальше, до тех пор, пока не прояснятся мозги простой и доступной мыслью!

19

Я решительно толкнула дверь бара, обыкновенного провинциального бара с бильярдными столами, тихой музыкой и искусственными рогами на стенах. Мои сослуживцы уже успели облюбовать бар, до меня доносился звон посуды, стук бильярдных шаров, смех… Бар находился на отшибе и, кроме нас, в нем было еще несколько человек, судя по всему, местных завсегдатаев. Я подошла к стойке бара и заказала коктейль с водкой. Его налил пожилой бармен, горящий нетерпением вступить в разговор с приезжими из города. Я отвергла все его попытки вступления в разговор, отошла от стойки и, прежде чем опустилась за ближайший столик, дверь распахнулась.

В бар, немного сутулясь, вошел новый посетитель – светловолосый коренастый парень лет 25–27, в джинсах и черной футболке, с каким-то странным выражением лица, словно удивленным или рассеянным, и глазами, которые нетерпеливо бегали по сторонам, а в руке… В руке было нечто, похожее на ключи от машины. Ключи от машины! Стараясь, чтобы мое напряжение не стало заметным, я медленно прошла через весь бар и вышла на улицу. Так и есть, мои подозрения оказались верны. На стоянке, чуть поодаль от нашего микроавтобуса стоял автомобиль – «форд-сиерра», популярная недорогая модель, принадлежащий явно тому самому парню, который только что вошел в бар. Тут меня осенило решение, способное прийти в голову только когда подворачивается счастливый случай. Разумеется, теперь я точно попаду в каньон!

Тут послышались шаги и, обернувшись, я увидела, что на крыльцо турбазы вышел тот самый парень, владелец «форда». Он курил. На его лицо падал свет от неоновой вывески, довольно яркий свет, хотя не все буквы горели. Его лицо снова показалось мне очень странным. Оно было мне знакомо, словно я уже видела этого парня прежде. Но это было не так. У меня неплохая память на лица и мы не встречались раньше, но все-таки… Впрочем, какая разница. Бросив еще один беглый взгляд на автомобиль (словно последний раз утверждаясь в своем решении), я распрямила плечи и, гордо подняла голову, пошла вперед. Я шла по направлению к парню. Я была достаточно пьяна для того, чтобы сохранять вполне нормальный твердый расчет. Из моей съемочной группы никто не хотел ехать со мною в каньон. Из местных жителей ехать со мной никто не захочет ни за какие деньги. Взять напрокат машину здесь было негде.