Андрей Ветер - Я, оперуполномоченный Страница 42

В адресе прописаны:

1) Груздиков Виктор Фёдорович, 12.01.1937 г.р. уроженец г. Можайска, Московской обл. пенсионер МВД, ответственный квартиросъёмщик.

2) Груздиков Фёдор Викторович, 21.09.1962 г.р. уроженец г. Москвы, работает электриком во 2-м Медицинском институте им. Н.И.Пирогова.

Примечание: ранее в адрес была прописана Груздикова Елена Николаевна, 05.08.1937 г.р. уроженка г. Можайска, Московской обл. пенсионерка, выписана из адреса 30.05.1980 г. в связи со смертью.

Инспектор УР 96 о/мил. г. Москвы,

лейтенант милиции В.А.Смеляков.

1.08.80 г.

На следующий день после дежурства в гостинице «Спутник» Смелякова вызвал Болдырев.

– Как настроение? Боевое?

– Вполне.

– Я тебя вот по какому вопросу выдернул. Ты все запланированные на обеденное время мероприятия отложи. Я тебе должен представить нашего резидента. Пора тебе агентов передавать, оставшихся от твоего предшественника.

Резидентом был бывший офицер уголовного розыска, проживавший на улице Вавилова, почти напротив Черёмушкинского рынка. Он давно вышел на пенсию, вёл тихую жизнь, не привлекал к себе внимания, не вызывал подозрения у представителей преступного мира, поэтому легко поддерживал связь с агентами, получал от них информацию и сразу передавал её соответствующему оперативному работнику уголовного розыска, чья агентура находилась у него на связи.

– Владимир Петрович, – представился он Смелякову.

Он держался бодрячком, хотя возраст наложил на его облик неизгладимую печать: морщины глубоко изрезали лицо, кожа на шее провисла, из крупных мясистых ноздрей торчали пучки седых волос. Чуть прихрамывая на правую ногу, Владимир Петрович провёл гостей на кухню.

– Это ему пуля сухожилие перебила, – пояснил Болдырев.

– А вторая здесь прошла, – добавил не без гордости резидент, потыкав длинным узловатым пальцем себе в основание шеи. – Чуть-чуть в сторонку – и мне бы каюк настал. Ха-ха-ха! Значит, Виктор Андреевич, будем работать вместе?

– Будем.

Смеляков с интересом разглядывал Владимира Петровича. И впрямь никто никогда не подумал бы, что этот сухонький старик был резидентом и имел на связи полтора десятка глубоко законспирированных агентов, от информации которых порой зависел успех многих оперативных мероприятий.

– Присаживайтесь. Я приготовил к вашему приходу крепкий чай. Вчера купил две пачки индийского… Никак не могу привыкнуть, что нет моей Нины Семёновны.

– Месяц назад он похоронил свою жену, – шепнул Болдырев Смелякову.

– Теперь придётся на старости лет учиться жить в одиночку, – проговорил Владимир Петрович спокойно, но в глазах его задрожали слёзы.

Эта сцена произвела на Виктора сильное впечатление. Когда деловые вопросы были обсуждены и Болдырев со Смеляковым вернулись в отделение, Виктор снова и снова вспоминал о резиденте, но не как о своём коллеге, а как об одиноком человеке. Сразу в голове возникли лица родителей.

«Чёрт меня подери! Я же давно ничего не посылал им! И на последнее письмо матери не ответил. Надо накупить побольше финской колбасы в нарезке, они удивятся, никогда таких упаковок не видели. Отец-то, конечно, скажет, что это баловство, что колбаса должна быть толстыми ломтями нарезана, иначе ей рот не радуется. Но пусть всё-таки побалуются этим сервелатом…»

Ближе к вечеру к Смелякову пришли две азербайджанки, одной было лет под тридцать, другая казалась совсем молоденькой девушкой.

– Нам сказали заявление написать, – громко начала старшая. – Сказали, что к вам надо…

– У вас что-то случилось?

– Нас обманули, товарищ милиционер!

– Где? Как?

– В магазине «Весна». Подсунули не тот товар. Мы брали итальянские батнички, а нам всучили обыкновенные майки. Самые дешёвые советские майки.

– С рук покупали? – догадался Виктор.

– Да.

– Понятно. Что же вы так? Разве не понимаете, что с рук ничего покупать нельзя?

– С виду приличный такой мужчина был, – присоединилась к разговору девушка. – Дал сперва посмотреть на кофточки. Мы их пощупали. Очень хорошие кофточки. Очень красивые. Мягкие, нежные, трогать – просто наслаждение.

– Много купили?

– Господи, пять упаковок, – возмутилась старшая. – Хотели в Баку подарки привезти. А тут на тебе! Купили такое…

– Понятно. Мошенников там много. Они это ловко умеют.

– Да, очень ловко. Мы с ним к его машине спустились, он спросил, сколько нам надо, мы расплатились, и он сунул нам пять упаковок. Они закрыты были, заклеены. Мы сразу-то не стали распечатывать их, на улице-то неудобно. Пока лавочку нашли, пока устроились. А когда увидели, что внутри, то просто ахнули! Дешёвые тряпки! Но ведь заплатили-то мы за импортные батники, а не за чёртовы майки, которые и на половую тряпку не сгодятся. Это совсем другие деньги, товарищ следователь.

– Я не следователь, а инспектор уголовного розыска, сыщик.

– Это хорошо, что сыщик, – опять затараторила девушка. – Вы уж нам помогите, товарищ сыщик. Очень просим вас.

– А вы запомнили того мужчину?

– Мужчина как мужчина, обычный русский мужчина, – пожала плечами старшая.

– У него вот тут над бровью родинка, – воскликнула девушка, – большая родинка!

– Ладно, вот вам бланк объяснения, пишите всё подробно, – распорядился Смеляков. – Что помните, то и пишите. Какая машина, какого этот мужчина возраста, его приметы… Вообще, как можно подробнее о том, что с вами произошло…

Утром Виктор отправился в универмаг «Весна» и расспросил продавщиц, не обратил ли кто-нибудь из них вчера внимания на толкавшегося среди покупательниц мужчину.

– Был тут один, – вспомнила какая-то из продавщиц. – Всё предлагал что-то. На машине приезжал.

– Почему вы думаете, что на машине?

– А я в окно видела. Он тут подцепил двух дамочек с Кавказа и к машине повёл. Машина, как у моего мужа.

– Какая?

– «Москвич-412» бежевого цвета.

– А номер не запомнили?

– Всего номера не помню, но буквы были «МКГ».

– Спасибо…

Вычислить машину по заданным параметрам оказалось несложно, и уже через два дня Смеляков появился на квартире владельца «москвича». Его встретил молодой человек, взлохмаченный, небритый, в линялой тельняшке. Его звали Илья.

«А родинки-то никакой у него нет над бровью», – отметил для себя Виктор.

После недолгого разговора выяснилось, что Илья дважды предоставлял машину своему приятелю.

– Зачем? – спросил Смеляков.

– Ему машина была нужна, а мне деньги. У меня жена сейчас в больнице. С финансами трудно. Я же художник, а профессия у меня такая, что сегодня денег полно, а завтра – фига с маслом. А тут появился Гоша…

– Тот самый приятель?

– Да. И сказал, что ему иногда будет нужна машина. Предложил по двадцатке за каждый день. Двадцать рублей! Разве я мог отказаться?

– А вам не пришло в голову поинтересоваться, для чего вашему приятелю понадобилась ваша машина? Не спросили вы, с какой такой щедрости он вам сразу двадцать рублей выложил?

– Да нет мне дела, чем Гоша занимается. Мне деньги сейчас нужны до зарезу. Разве я мог отказаться?

– Всё с вами ясно, Илья. Так, давайте-ка вы мне напишете объяснение, чтобы задокументировать факт передачи вами автомобиля во временное пользование вашему другу. Как его полное имя?

– Игорь Семёнович Руденко, – проговорил Илья, переминаясь с ноги на ногу.

– Машина сейчас где?

– Во дворе стоит.

– Хорошо. Прошу вас больше никому не давать её.

– Товарищ лейтенант, а что Гоша натворил-то? Я же ничего не знаю.

– Похоже, что ваш дружок – жулик, мошенник. А вы в некотором смысле соучастник его мошенничества. Впрочем, соучастник, похоже, невольный. Ладно, с этим разберётся следователь.

– Послушайте, но я же ни сном ни духом… Я же не знал ничего!

– Где живёт ваш Гоша? Адрес знаете?

Час спустя Смеляков сидел за столом в квартире Игоря Руденко.

Квартира не отличалась ни изяществом обстановки, ни роскошью. «На дворец крупного воротилы не тянет», – подумал Виктор. Игорь был совершенно подавлен появлением сотрудника уголовного розыска, весь съёжился, облокотившись на край стола.

– Как же вы меня нашли? – растерянно проговорил он, не поднимая головы.

– Видите ли, гражданин Руденко, милиция у нас на высоте. Это про неё только говорят, что она ничего не делает, но вот вы на собственном примере имеете возможность убедиться, что мы раскрываем преступления очень быстро, – сказал, стараясь не выдавать своего торжества, Смеляков.

– Что же теперь будет?

– Статья 147 Уголовного кодекса, мошенничество.

Серьёзное преступление. В деталях будет разбираться суд.

– Послушайте, я же раньше этим не промышлял.

– Вы полагаете, что я в это поверю? Надо иметь талант, чтобы всучить целую пачку отечественных маек вместо импортных кофточек. И не кому-нибудь впихнуть, не мужику, а бабам! У женщин-то глаза на тряпки ох какие острые!