Евгений Константинов - Рисунки Виктора Кармазова Страница 42

— Дура! — он хотел ее оттолкнуть, но Катя вцепилась ему в рубашку.

— Да, я дура, хотя и ты не умней. Но это все ерунда по сравнению с тем, что мы оба ее рабы. Понял, зайчик?

— Да пошла ты! — он стиснул пальцы девушки и начал их выворачивать, чтобы отцепить от себя, отбросить. Катя сопротивлялась, молча, кусая нижнюю губу, потом, охнув, сдалась.

Уже отталкивая девушку, Шурик вдруг пожалел, что сделал ей больно. Но когда глянул ей в глаза, увидел в них не боль, а что-то совсем иное. В первый раз он посмотрел в глаза Кате в кинотеатре, потом — при вспышке спички на первом с ней свидании, потом глядел во время оргии дома у Ирины. Каждый раз она смотрела одинаково — вопрошающе-азартно, мол, „как вы, молодой человек, себя поведете, если я поступлю так-то или так-то?“ Теперь смотрела обреченно, мол, „ты уже все испортил, и даже чудо вряд ли поможет“.

— Верни складень, зайчик, — сказала Катя.

Шурику захотелось ей нагрубить, но вдруг он увидел тот самый предмет, о котором говорила девушка, и слова застряли у него в горле. Складень с зеленым голубком на центральной части словно плыл над кучей голов в чьей-то поднятой руке. Шурик догадался, что складень специально кому-то показывают, и, проследив направление, наткнулся на физиономию Адмирала.

В это время музыка закончилась, толпа слегка рассосалась, и рядом с Адмиралом Шурик увидел Ирину. Адмирал что-то шептал ей на ухо, но было ясно, что Ирине это совсем не интересно. Складень приближался именно к ней, и нес ее тот самый парень с татуировкой на шее, что напал на него у кинотеатра.

Шурик сжал кулаки. Он понимал, что один вряд ли справится с Саней Петляевым. Но не зря же рядом были друзья. Адмирал сразу поймет, что к чему, позовет на помощь Митлза, Монаха. Вместе они одолеют не только Петлю, но и его корефанов.

Он почувствовал, как сильно забилось сердце. Не так уж часто Шурик дрался — предпочитал уступить в споре, никогда не пускал в ход кулаки первым. Сейчас ему было плевать на все. Он приготовился напасть неожиданно, сзади, и бить, бить, бить!

Но не он начал драку на Истринской танцплощадке. С криком: „Получай, сука московская!“ из расступившейся толпы выскочила взлохмаченная девка с выставленными вперед когтями и набросилась на Ирину. Не сумев царапнуть по лицу, девка ухватила ее одной рукой за ворот кофточки, другой за волосы и рывками начала нагибать голову вниз, к полу, продолжая кричать:

— Сука! Сука! Сука!

Ирина завизжала по-кошачьи, схватила Ольгу Греческий профиль сначала за руки, потом тоже за волосы и принялась таскать соперницу из стороны в сторону, одновременно пытаясь достать до ее живота ногами. Толпа радостно загудела и образовала свободный пятачок вокруг сцепившихся фурий.

— Оторви ей голову! Молодец, Греция! Не будет парней отбивать! Под дых ей, под дых! — посыпались подбадривающие крики.

Никто не собирался вмешиваться и разнимать их, пока не появился здоровенный детина с красной повязкой дружинника на рукаве и, рявкнув „Прекратить безобразие!“ схватил и разъединил визжащих девок.

Вместив в удар всю злость и ненависть, Шурик врезал Петляеву кулаком в ухо. Не дав опомниться, набросился на него и начал яростно молотить куда попало до тех пор, пока сам не получил сильнейший удар в плечо.

Шурик упал бы, не поддержи его, оказавшаяся рядом Катя. Он хмуро оттолкнул ее, обернулся, увидел перед собой знакомую рыжую физиономию и еле успел отклониться от промелькнувшего в сантиметре от лица кулака.

Рядом с Терехой возник долговязый Колюня и тоже надвинулся на Шурика, но перед ними встал Адмирал. Он был быстр и точен. Тереха схватился за расквашенный нос, Колюня же, охнув, присел, держась руками за грудь. Шурик даже не успел заметить, чем Адмирал бил: руками или ногами — так много движений сделал тот секунды за полторы. Шурик хотел добавить беспомощному Колюне, но, подняв руку, скривился от боли в плече.

Меж тем драка, эпицентром которой он оказался, расширялась. Заиграла музыка, заглушая визги, ругань, топанье, звуки падающих на деревянный пол людей. Адмирал легко повергал каждого, приближавшегося к нему на расстояние удара. Отдельно слышалось рявканье Митлза, ненадолго в поле зрения Шурика показался Зольдат, который свалился, получив неизвестно от кого по лбу. Шурик ринулся было к нему и столкнулся нос к носу с Петлей. Они посмотрели в глаза друг другу, и Шурик вдруг осознал, что вот так на него еще никогда не смотрел ни один человек. Ему стало страшно и почему-то очень больно в животе. Петля пропал. Там, где он только что стоял, Шурик увидел Андрея, истошно заоравшего:

— Адмирал, держи гада! Он Шуру порезал!

Рядом с Шуриком, откуда ни возьмись, появилась перепуганная Настя. Ее огромные глаза приблизились и очень быстро вознеслись вверх вместе с головами, плечами, руками окружающих. Шурик, комкая мокрую, липкую рубашку ударился затылком об пол.

…Адмирал знал, что обязательно догонит убегающего. Тот, вилял между деревьев, проскакивая сквозь кусты, постоянно оглядывался, теряя скорость. Адмиралу оглядываться было незачем, он срезал углы и уверенно сокращал с Петляевым расстояние. Он уже почти настиг его у обрыва, но Петля успел сигануть вниз. Не раздумывая, Адмирал прыгнул за ним. Он неплохо знал это место. Река под обрывом круто поворачивала и образовывала глубокий омут, куда Адмирал любил нырять со склонившейся над водой березы, а потом, накупавшись вдоволь, загорать на крошечном пляже, который они называли островком.

Тяжело дыша, Петляев остановился на островке. В руке он сжимал нож, которым наверняка проткнул бы преследователю живот, не отклонись тот в самый последний момент. Избежав ножа, Адмирал нарвался на удар кулаком в челюсть и, потеряв равновесие, упал на сырой песок. Но тут же вскочил, отразил еще один выпад ножа и вклеил ребро ладони врагу в горло. И еще дважды успел ударить Петлю по голове, пока тот, размахивая руками, пятился назад, и пока не рухнул в воду, подняв фонтан брызг.

Адмирал двинулся к нему, не собираясь отпускать, но тут услышал сзади хрип и присел, отчего напавший перевалился через него и тоже шлепнулся в воду, выронив мощный корявый сук. Это был Влас, преследовавший Адмирала от самой танцплощадки. Из воды он поднялся, держа в руках по камню. Первый угодил Адмиралу в бок, второй камень москвич сумел отбить пальцами, вскрикнув от боли и затряся. Влас присел за новыми камнями, но Адмирал уже оказался рядом. Он мутузил его долго, не обращая внимания на крики, а затем стоны, пока не вспомнил про Петляева. Он отстал от судорожно вздрагивающего кроваво-слюнявого Власа, но его дружка, так и не подумавшего прийти избиваемому на помощь, давно уже и след простыл…

Тем временем еще один корефан Петляева — Тереха, придавленный к земле коленом, из последних сил пытался отодрать пальцами впившуюся в горло толстую гитарную струну. Тереха хрипел, высунув язык, сучил ногами, пытался изогнуться и сбросить убивавшего его человека, но все было тщетно.

…Лексий пришел к дому культуры и затаился в тени кустов за полчаса до начала танцев. Видел, как мимо прошли Андрей с компанией, потом Таня с подружками, потом Петляев в обнимку с насупленной Ольгой Греческий профиль и ржущими Власом, Терехой и Колюней. Они-то и были ему нужны, хотя бы один из них.

Началась драка, и Лексий ни на секунду не усомнился, что в ней замешаны эти его знакомые. Тереху он заметил, когда тот покинул танцплощадку через дырку в заборе. Задрав голову, то и дело, прикладывая к носу ладонь, Тереха шел прямо на него.

Драться рыжеволосый одноклассник умел неплохо, хотя был трусоват. Вот и сейчас, наткнувшись на мрачного Лексия, первым и главным его желанием было повернуть назад к освещенным фонарями дорожкам. Но было поздно, и поняв это, Тереха с криком: „Петля, помогай!“ — ринулся вперед.

Лексий споткнулся о бугристый корень тополя, чем Тереха незамедлительно воспользовался, повалил его на лопатки, наотмашь ударил по лицу. Раз, другой, третий. Потом схватил за горло и стал душить. Тогда-то Лексий и пустил в дело гитарную струну, обмотав ее вокруг шеи рыжеволосого. Тереха, только что уверенный в победе, растерялся, запаниковал, попытался вскочить, но тут же сам оказался прижатым к земле.

— Сдаюсь! — прохрипел он, но Лексий был беспощаден. Он не смотрел вниз, уши его на некоторое время словно кто-то закупорил ватой, а руки делали свое дело…»

— Все, Никита, сказал Виктор, закончивший рисовать. — Сейчас я поставлю на страничке свою подпись. Ты готов?

— Готов!

— Я уношусь в юность. Не дай мне подохнуть, дружище…

…Воплотившись семнадцатилетним на истринской танцплощадке июльским вечером конца семидесятых, он вдруг ощутил себя лучшим кавалером, от предложения которого пойти потанцевать, не откажется никакая девчонка. И это было классно!

Другое дело, что приглашать он собирался не какую-то «любою», а только одну единственную, которую пока безуспешно высматривал. Но, может быть, Машеньки здесь и не было? Зато он узнал Андрея, проникшего на танцплощадку через дыру в заборе, и его друзей, в том числе и Адмирала, который на страницах рукописи Александра Ивановича появился ближе к концу. Немного погодя Виктор увидел и Таню, и Катю, и Ирину, а потом и ненавистного Петляева с компанией корефанов. Но никто из них не обратил на Виктора ни малейшего внимание, хотя некоторые на мгновение и встречались с ним взглядом. Получается, что в этой реальности они его не знали, никогда раньше не видели!