Юлия Латынина - Промзона Страница 45

— А! — сказал Ахрозов, поворачиваясь к Денису, — вот и, так сказать, высший руководящий состав. Присоединяйся, коли не брезгуешь.

Денис остановился на пороге кабинета.

— Ты не рано начал отмечать?

— Мы сегодня подстанцию взяли, — сказал Ахрозов, — подписали договор и выставили охрану. Так и передай Славке: проблем с электричеством больше не будет.

— У нас проблемы, — сказал Денис, — потому что ты набил морду Мансуру.

Потому что вместо того, чтобы заниматься производством, ты машешь кулаками и таскаешь чужих девушек по кабакам.

— Это каких же чужих девушек я таскаю? Здесь, в Павлогорске, все мои девушки. Любая девушка — моя. Только свистни.

— Ну посвисти.

Гриша Епишкин подошел к Денису и обнял его за плечи.

— Денис, ну что, ты ради бога, у всех был трудный день…

— Денис Федорыч хочет сказать, — громко заговорил Ахрозов, — что у него любовь и я перешел ему дорогу.

Ахрозов попытался встать, но не смог. Чтобы набраться сил, он взял со стола бутылку, сокрушенно посмотрел на двести грамм водки, которые там оставались, и хлебнул прямо из горлышка.

— Маленькая поправка, Денис. У тебя нет права на любовь.

Ахрозов пьяно помахал пальцем.

— У тебя есть право на секс. В неограниченном количестве. Хочешь с одной девкой. Хочешь с тремя. В бассейне, в гостинице, в бане и в Таиланде. В свободное от работы время. Права на любовь у тебя нету, потому что любовь не бывает в свободное от работы время.

Денис молчал, ожидая продолжения тирады. Однако продолжения не последовало. Ахрозов шумно вздохнул, допил водку из горлышка и улегся головой на стол.

Денис вышел в полупустой коридор и некоторое время стоял неподвижно, потом достал сотовый и набрал номер.

— Афанасий Никитич? — спросил он, — это Черяга. Нам бы встретиться. Нет, сегодня.

Вечером после истории с Жуковским Майя перетащила вещи к себе на квартиру, и Джек переехал вместе с ней. Там было не так удобно, как в президентском номере, и некому было стирать и подметать пол, но Майя что-то соврала Джеку, и он покорно подчинился.

Телефон в квартире Майи зазвонил на следующий день. Майя взяла трубку, ожидая втайне услышать голос Бельского: однако это был ее брат.

— Майка, — сказал он, — там внизу стоит машина. Я хочу срочно тебя видеть.

Молчаливый водитель привез ее в представительство АМК: белый трехэтажный особнячок с черепичной крышей. К. изумлению Майи, ей пришлось подождать примерно минут пятнадцать в переговорной, а потом откуда-то из боковой комнаты появился Слава. Он был в белой рубашке, потный и усталый.

Извольский сел за стол и сказал:

— Я случайно поговорил с Джеком. Он был в полном восторге от аэродрома в Жуковском. Он сказал, что вас туда пригласил знакомый пилот Степан, которого вы накануне встретили в «Кремлевской».

Майя молчала.

— Джек не нашел ничего удивительного в том, что русские пилоты запросто гоняют чаи в гостинице, где чашка этого самого чая стоит половину месячной зарплаты военного. Он очень подробно описал внешность этого пилота. «Уши волка и глаза рыси», — сказал Джек. Ему не откажешь в некоторой наблюдательности.

Майя молчала.

— Бельский звонил тебе?

— Нет.

— Майя, я добуду все распечатки твоих звонков через полчаса. Я что, должен шпионить за собственной сестрой?

— Он мне звонил.

— Когда?

— Уже давно. После выставки. Он прислал цветы, а потом позвонил.

— Что он хотел?

— Поужинать.

— А ты?

— Я отказалась.

Извольский помолчал. Потом:

— Завтра ты уезжаешь из России.

— Почему? Мне здесь весело.

— Ты что, не понимаешь? Бельский мой враг.

— А если я ему нравлюсь?

— Это не имеет значения, — сказал Извольский. — Когда речь идет о бизнесе, личные чувства не имеют значения.

На следующий день личный бронированный «мерседес» Извольского подвез Майю и Джека к залу отлета в Шереметьево-2. Они летели в Сардинию, на виллу, которая принадлежала полпреду Ревко. Полпред очень настойчиво позвал их покататься на яхте. Шеф личной охраны директора АМК сопроводил студентов до стойки регистрации. Они сдали багаж и отстояли очередь на паспортный контроль.

После этого они поднялись в зал для пассажиров бизнес-класса. До рейса оставалось еще сорок минут, Джек все любил делать заранее.

— Ты знаешь, — сказал Джек, когда они уселись в кресла, — по-моему, твой брат не просто так захотел, чтоб ты поплавала на этой яхте. По-моему, ему хотелось отослать тебя из Москвы.

— Зачем?

— Не знаю, наверное, из-за его проблем. Но ему точно не хотелось, чтобы ты была в Москве. Поверь мне, я очень наблюдательный человек.

И тут за его спиной раздался знакомый голос.

— Ничего себе, — сказал голос, — да тут жрачку бесплатно дают!

Джек и Майя обернулись. Позади них стоял Степан Бельский, со стаканом апельсинового сока в одной руке и дипломатом в другой. Он был в бежевых брюках и черном потрепанном свитере. За ним маячило улыбающееся лицо Яши Ященко.

— А еще там булочки дают и даже выпить! — продолжал Бельский, плюхаясь в кожаное кресло, — ух ты, и телефон есть позвонить!

Последнюю фразу он сказал по-английски.

— Вы, наверное, впервые летите бизнес-классом? — сдержанно спросил Джек.

— Да я не просто бизнес-классом! — в полном восторге заорал русский пилот, привлекая к себе всеобщее внимание и заставляя обернуться двух пожилых леди, мирно кушавших кофе со свежевыпеченными muffins, — я на частном самолете лечу! По приглашению «Аэроспасиаль»! У нас с ними переговоры! Прикинь, я на тренажере над Францией летал, над вероятным противником, а теперь они мне чартер оплачивают! Е! Ты когда-нибудь на частном самолете летал?

— А когда ваш рейс? — спросил Джек. Бельский взглянул на часы.

— Через пятнадцать минут.

Майя встала и демонстративно села подальше от Бельского. Джек последовал за ней.

— Правильно, — сказал он, — нечего общаться с этими людьми. Он забавный, этот пилот, но это не наш круг общения. И к тому же он русский.

До посадки оставалось еще около получаса. Майя оглянулась. Бельский о чем-то спорил с Ященко. Ященко считал на калькуляторе, Бельский возражал.

— Ты знаешь, — сказал внезапно Джек, — я думаю, нам надо подумать о свадьбе. Я понимаю, что у твоего брата сейчас трудности, но я думаю, что мы сможем ему помочь, особенно в том, что касается квот на экспорт стали…

Майя положила ему руку на запястье и нежно заглянула в глаза.

— Джек, милый, — сказала она, — ты знаешь, это такой серьезный вопрос. И вообще… Я совсем забыла, мне одну вещь надо купить в duty-free… Я сейчас.

— Простите, у вас сейчас должен лететь чартерный рейс на Париж, — сказала она через пять минут у стойки авиакомпании. — Где регистрируют пассажиров?

Спустя десять минут хорошо одетый молодой человек провел ее на посадку в небольшой представительский «Боинг». Бельский уже сидел в салоне, спиной ко входу, и, перегнувшись через столик, о чем-то увлеченно спорил с блондином Яшей. Майя уловила слова «носок» и «предельные углы атаки». Рядом с Бельским в широком кожаном кресле дремал еще один летчик фирмы, Коля Свисский.

Майя остановилась над креслом Свисского и сказала:

— Вы не позволите сесть?

Бельский повернул голову, и Майя второй раз в жизни увидела, как он улыбается. Первый раз на ее памяти он улыбался на аэродроме, сразу после посадки.

— Да, Коля, — сказал он, — уступи-ка девушке место.

Рейс на Сардинию занимает больше трех часов, и когда Извольский набрал номер сестры, amp; Москве было около четырех утра. Ее мобильный был выключен, и Извольский позвонил на мобильный Джеку.

— Но она же осталась в России, — сказал Джек.

— Как — в России?

— Так. Она вышла перед посадкой, а когда я сидел в самолете, позвонила и сказала, что я обязательно должен лететь, и что она непременно прилетит следующим рейсом и объяснит, в чем дело. Мистер Извольский, я страшно переживаю, и если я могу чем-то помочь…

— Она ушла сама? Ты не заметил… чего-нибудь странного?

— Нет. Ничего странного. Вот только этот пилот, из Жуковского, помните, я рассказывал? Он тоже был в вип-зале. Только летел во Францию.

Звонок на мобильный Степана раздался почти сразу же.

— Степан? Ты случайно не знаешь, где моя сестра?

Шепот. Легкий женский смех. Извольский почти кожей почувствовал, как на том конце связи шуршат шелковые простыни.

— Знаю. И даже могу дать ей трубку.

Извольский помолчал.

— Степан, я не верю, что ты ее любишь. Но если это одна из твоих разводок, если хоть волос упадет с ее головы… Степан, тебе никто не поможет, даже твой партнер, с которым ты пилишь государственную нефть.

— Ты имеешь в виду Костю?

— Я имею в виду вице-премьера, — ответил Извольский.